Страница 72 из 83
«ГОЛУБОЙ» ВАССАЛЛ
Помнится, в застойные времена на Западе ходил такой анекдот. Возвращается бизнесмен из Москвы в полном восторге и рассказывает своим друзьям:
— Понимаете, в отеле я случайно познакомился с очаровательной девушкой, заплатил ей всего лишь сто долларов… Она возила меня на своей машине, я жил у неё на квартире, ел превосходную сёмгу и икру, и к тому же она оказалась капитаном КГБ! Где ещё в мире можно получить столько удовольствий и так дёшево?!
Времена сейчас, конечно, покруче и на сто долларов особо не разойдёшься, но тогда я подумал: как импонирует публике, которая вертится вокруг интуристов, реноме капитанов и майоров КГБ — всё-таки престиж!
Понятное дело, все спецслужбы мира используют женщин для завлечения в свои сети легковерных мужчин. Но что всё о женщинах да о женщинах?! Мужчины тоже всегда были борцами за передовую теорию, верно служили государству и клали на алтарь свою плоть во имя великих идеалов. Между прочим, наши гомосексуалисты тоже потрудились на благо Отечества. Работали они виртуозно и самоотверженно, смело бросались грудью под знамёнами КГБ на иностранные посольства, словно на неприступные доты.
Именно геи помогли КГБ скроить одно из самых его блестящих дел: завербовать в Москве сотрудника аппарата военно-морского атташе Англии Джона Вассалла, проработавшего целых семь лет на советскую разведку. Нет, не потому, что он безумно любил идеи Маркса—Ленина, а потому, что принадлежал к сексуальному меньшинству.
Уильям Джон Кристофер Вассалл родился в Англии в семье священника. Другие родственники тоже выглядели вполне добропорядочно: один дядя преподавал в привилегированной частной школе в Рептоне, другой сеял разумное, доброе, вечное в не менее знаменитой частной школе в Хэрроу. Через эти школы проходят выдающиеся банкиры, бизнесмены и политические деятели Англии. Многие злопыхатели считают, что постоянное совместное проживание мальчиков (женщинам появляться на территории подобных школ строго запрещено) немало способствует развитию дурных наклонностей. Впрочем, папа Вассалла определил сына в обыкновенную школу, которую тот закончил в 1941 году.
Дальше следовали служба в банке, временная работа в Адмиралтействе — так в Англии именуется министерство военно-морских сил, — призыв в королевскую авиацию, откуда он демобилизовался в 1947 году, и возвращение в Адмиралтейство уже на постоянную работу. Поскольку Вассалл получал доступ к государственным секретам, его тщательно проверяла служба безопасности, собравшая о нём благоприятные отзывы и хорошие характеристики за время военной службы. Проверка Вассалла показала, что к «враждебной идеологии» интереса он не проявлял, в тёмных делах замешан не был и слыл вполне достойным человеком. Никаких сигналов о гомосексуализме в распоряжение службы безопасности не поступало, хотя его, естественно, никто не проверял на этот счёт, тем более что никаких централизованных архивов о гомосексуалистах в Англии не имеется.
В июне 1952 года Джон Вассалл в числе сорока сослуживцев подал заявление на вакантное место клерка в военно-морском атташате в Москве, расположенном в посольстве, и был отобран как самый подходящий кандидат.
Впоследствии в докладе парламентской комиссии под руководством лорда Рэдклиффа, созданной специально по делу Вассалла, будет записано: «Это был очень плохой выбор для службы в такой чувствительной точке за „железным занавесом“. У него всегда были слабый характер, недостаточное чувство ответственности, небольшая воля к сопротивлению при нажиме и развитое тщеславие».
Итак, Джон Вассалл был направлен в посольство Великобритании в Москве с доступом ко всем секретным документам атташата.
В условиях «холодной войны», боязни подвохов и инфильтрации КГБ жизнь английской колонии в Москве оказалась такой же пресной и оторванной от местного населения, как жизнь русских колоний за границей. Люди варились в собственном соку, встречаться с русскими без санкции начальства не рекомендовалось, о каждой встрече нужно было докладывать. Одинокий холостяк коротал время в американском клубе, где собирались американцы и другие англоязычные дипломаты, жизнь была недорогой, условия существования сносными. Москва понравилась англичанину: он много гулял, зачастил на балеты в Большой и с интересом присматривался к чуждой для него жизни.
Вот что он писал в частном письме своему начальнику в Адмиралтействе: «Я думаю, что моя профессия — ездить по чужим странам, ибо мне это нравится, нравится всё, что я здесь вижу, особенно приятно встречать представителей разных национальностей. Всё это необычайно интересно». Тон, как видно, бодрый и мажорный, хотя, возможно, и не совсем искренний.
Потом на суде Вассалл довольно критически оценит жизнь английской колонии в Москве, отметит снобизм и высокомерие дипломатов в отношении технических служащих, не имеющих привилегий и как бы относящихся к другой касте.
По мнению большинства коллег Вассалла, его поведение и разговоры не отличались необычностью и не указывали на нечто экстраординарное. Правда, мнение это разделялось не всеми, а после его ареста многие перепугались обвинений в благодушии и тут же вспомнили о различных «подозрительных моментах», кое-кто считал его «несколько женственным» и даже «гомосексуальным».
Непосредственный начальник Вассалла капитан Беннет вначале невзлюбил своего нового сотрудника, отметил его малую компетентность и леность и даже предупредил, что, если он не начнёт работать по-настоящему, его придётся отозвать в Лондон. От глаз Беннета не укрылось, что как социальный тип его подчинённый плохо вписывается в английскую колонию. Правда, к концу 1954 года Беннет смягчился и записал в характеристике на Вассалла, что тот «работал в целом удовлетворительно», не щадил усилий и был приемлем в социальном плане, «несмотря на сложности своей несколько раздражающей женственной личности».
Выйти на Вассалла нашей контрразведке помог некто Зигмунд М., советский гражданин, представленный посольству УПДК (Управлением по обслуживанию дипкорпуса) и работавший на несекретной технической должности. Зигмунд обладал талантом переводчика и разработчика, умел внушать доверие своими вкрадчивыми манерами и обходительностью.
Конечно, в посольстве предупреждали, что все сотрудники — советские граждане связаны с КГБ, но если человек улыбается, ничего у тебя не просит, оказывает мелкие услуги, то невольно приходит в голову мысль, что служба безопасности вечно преувеличивает и раздувает угрозу КГБ. Вассалл подружился с Зигмундом, который тут же распознал в нём гомосексуалиста, — Зигмунд сам иногда прикасался к этому запретному плоду. Впоследствии Вассалл покажет на суде, что он один раз находился с ним в связи, а потом они «стали хорошими друзьями».
Зигмунд давно находился на подозрении в посольстве, ибо за ним числились попытки втянуть некоторых сотрудников в махинации на чёрном рынке. Кроме того, он был хорошим приятелем одного английского дипломата, который был отправлен в Лондон по подозрению в гомосексуальных наклонностях, замешан в аналогичной истории, происшедшей с дипломатом из другого посольства.
Англичане не увольняли его лишь потому, что не сомневались: его замена также будет подыскана КГБ. Зачем же менять шило на мыло?
Зигмунд и вывел Джона Вассалла в свет, приобщил к московским ресторанам и познакомил с Володей, активным гомосексуалистом. Далее, по сценарию КГБ, наводчик отошёл в сторону и притушил свои отношения с Вассаллом.
С Володей жизнь Вассалла приобрела новый колорит, появились друзья, мягкие и ненавязчивые, совсем не похожие на монстров — агентов КГБ, о которых твердили в посольстве и в западной прессе. Сначала Вассалл вёл себя осторожно, довольно тщательно контролировал своё поведение, но затем постепенно успокоился, привык к новому образу жизни вне стен посольства. Друзья шиковали в ресторанах (благо КГБ на такие дела денег не жалел), робкие прегрешения, не имевшие поначалу никаких последствий (в КГБ не спешили, знали, что коготок увяз — всей птичке пропасть!), постепенно разрастались и приняли масштабный характер. Вассалл уже вовсю гулял на квартирах у заядлых «голубых», где легко пили и также легко менялись партнёрами, вели себя свободно и раскованно. На многообещающее дело английского клерка был мобилизован цвет московских гомосексуалистов, дружно работавших на органы. Агентов просили в интересах дела проявлять больше изобретательности и артистизма, надеясь, что запечатлённые сцены безотказно сработают.