Поединок на атолле

Мы плыли вдоль рифа. Была самая крайняя точка отлива, разноцветные скалы, обросшие водорослями, торчали из прозрачной голубоватой воды. Мои товарищи то и дело погружали головы в воду, Из любопытства и я, затаив дыхание, стал следовать Их примеру. Солнце только поднялось и косыми лучами пронизывало воду до самого дна. Под нами проплывали причудливые коралловые кусты, скалы, Подводные леса водорослей. Множество рыб начали свой большой день. Тут были уже знакомые мне существа, такие пестрые, яркие, словно модницы, хвастающиеся своими обновами. Попадались и незнакомцы. При виде двух-трех рыб мне вдруг стало не по себе. Одно губастое страшилище метров трех длиной почему-то плыло чуть ниже и пялило на меня круглые фиолетовые глаза.

Если бы не мои спутники, я мигом повернул бы к острову – соседство таких чудовищ было не очень- го приятным. Но ребята плыли как ни в чем не бывало, и мне было стыдно отстать от них.

Внезапно Тави поднял руку и нырнул. До дна было метра три. Я видел, как он проплыл над трещиной, вынырнул, засмеялся, сказал что-то брату и опять нырнул. Ронго и я держались на месте, следя за Тави. На этот раз он опустился ниже и остановился над трещиной. Из темноты протянулись зеленоватые веревки и обвились вокруг груди мальчика Я увидел большие выпуклые глаза осьминога и его отвратительный клюв. Осьминог оплел Тави щупальцами. Я чуть не глотнул воды от ужаса и, подняв голову, встретился со смеющимися глазами Ронго. Он набрал воздух и нырнул к брату. Я нырнул следом. Ронго сделал мне в воде знак не мешать ему. Все-таки я не послушался и чуть было не испортил все дело. Я схватил Тави за руку и рванул к себе, а как я узнал после, человека-приманку следует очень осторожно тащить вверх, тогда осьминог отпускает те щупальца, которыми он держится за скалу, стараясь не упустить добычу. При сильном рывке он может еще крепче уцепиться за камни, и тогда его никакой силой не оторвать от них.

На этот раз все обошлось хорошо. Тави в объятиях осьминога всплыл на поверхность, и тут я увидел заключительную часть охоты. Ронго схватил морду осьминога, оторвал его клюв от груди брата

и… меня замутило от страха и отвращения. Этот мальчишка впился зубами в хрящ между огромными глазами страшилища. Мгновенно щупальца осьминога отстали от тела мальчика, и Тави поплыл к берегу, часто оглядываясь и разговаривая с братом, как будто ничего особенного не случилось. Эти ребята всегда вызывали во мне чувство завистливого восхищения. Они плавали, как рыбы, акулы были для них вроде злых собак, от которых не так уж трудно отбиться или перехитрить их. А победа над осьминогом неизмеримо подняла Тави и Ронго в моих глазах.

Отдохнув на рифе, братья поплыли опять на розыски.. На этот раз приманкой был Ронго. Так, чередуясь, они добыли еще двух небольших осьминогов. Когда мы в третий раз вылезли на риф отдохнуть, Ронго ткнул меня пальцем в живот и, скаля белые зубы, показал глазами на воду. Брат его стал что-то быстро объяснять мне, наверное уверяя, что ничего страшного и опасного нет в этой пустяковой охоте.

Я кивнул, давая понять, что сам проделывал не такие шутки, и как можно беззаботней улыбнулся, хотя мне было, по правде сказать, не до улыбок. Живой осьминог, выглядывающий из своей засады, был так мало похож на тех оранжево-серых существ, что безжизненными комочками лежали у наших ног!

Тави и Ронго, издав радостные крики, попрыгали в воду и принялись за поиски. Они, как мне показалось, необыкновенно долго разыскивали подходящий экземпляр, совещаясь и отвергая мелочь. Им хотелось найти для меня достойного противника: ведь я был больше их ростом и казался сильнее.

Эти подводные егеря выследили, наконец, нужную дичь и, одобрительно улыбаясь, кивали головами, сидя на рифе. Они уже разозлили осьминога, проплыв несколько раз над трещиной. Пришел мой черед. Все было необыкновенно просто, по их понятиям, каждый мальчишка на островах проделывал это несчетное количество раз просто так, для забавы.

Я нырнул к расщелине, закрыв глаза и прикрыв их рукой, как делали Ронго и Тави. Возле самого дна что-то туго, как резиновым жгутом, перетянуло мне руку повыше локтя, затем сдавило шею, грудь. Я испугался до ужаса. Не прошло и нескольких секунд, а мне уже не хватало воздуха, я задыхался. Схватив ногу спрута, я попытался ее оторвать, а она придавила мне пальцы к ребрам так, что что-то хрустнуло во мне. Потеряв счет времени, закусив губы, я вырывался. Одну руку мне удалось немного освободить, я ухватился за что-то скользкое, плоское. Попав в объятия осьминога, я закрыл глаза, теперь же я открыл их и увидел отвратительную голову с огромным клювом и большими человечьими глазами. Чудовище смотрело на меня пристально и насмешливо.

«Что, попался!» – говорил этот взгляд.

Нащупав ногой скалу, я стал отталкиваться от нее, но осьминог так сдавил меня, что я едва не раскрыл рот, чтобы закричать в воде. А Тави и Ронго все не было. Я чувствовал, что теряю сознание, что сейчас мои легкие наполнятся водой.

Осьминог беззвучно хохотал мне в лицо, нагибаясь все ниже, ниже…

Больше я ничего не помню.

Очнулся я на рифе. Как из непроглядного мрака возникли передо мною две коричневые фигурки. Они застыли, стоя надо мной. И вдруг запрыгали, захохотали, стали меня тискать, поднимая на ноги. Но я еще долго лежал и кашлял, выплевывая горько-

соленую воду, и жадно дышал и не мог надышаться

чудесным воздухом, насыщенным запахами моря, солнца, водорослей.

Тави протянул мне осьминога. Страшное чудовище, чуть не убившее меня, оказалось на суше таким жалким, маленьким, щупальца у него безжизненно повисли, только глаза казались живыми и смотрели зло, враждебно. Почему-то мертвый спрут напоминал мне капитана. У того также была страшная мертвая хватка, когда он был уверен в своей силе, и также он выглядел хилым и слабым, оказавшись побежденным.

Ребята нанизали весь улов на острогу, взяли ее на плечи. Прыгая с камня на камень, мы отправились к острову. Возле хижины братья разыграли перед родителями целое представление, изображая охоту на осьминогов. По тому, как они часто выкрикивали мое имя и тыкали в меня пальцами, я понял, что они сверх меры превозносят меня как выдающегося охотника за осьминогами. Тави упал на песок и, весь извиваясь, стал изображать мою борьбу с осьминогом. Выходило, что я разделался с ним еще под водой. Ронго прыгал вокруг и выкрикивал недостающие пояснения.

Родители ахали, качали головами и одобрительно улыбались. Мне кажется, все это делалось для того, чтобы сгладить мою неудачу.

На ужин Хуареи подала щупальца осьминогов, сваренные в морской воде. Хозяева ели с аппетитом розоватое мясо. Взял и я кусочек, стал вяло желать, вспомнив клюв и огромные глаза, насмешливо-глядящие на меня. Все-таки я съел кусок и потянулся за вторым – мясо осьминога напоминало ножки белых грибов.

Тигровая акула

После обеда к нашей хижине подошло несколько приятелей Сахоно, каждый принес с собой пучок кокосового волокна, вымоченного в морской воде и расчесанного, похожего на лен. Мужчины сели в кружок и стали с необыкновенной быстротой вить пряжу, наматывая ее на клубок. Делали они это очень красиво, ловко, приятно было смотреть, как пушистое волокно под их пальцами скручивалось в тонкие нити. Текла неторопливая беседа. Один мужчина пришел с грудным ребенком, он держал его на коленях и тоже вил пряжу. Ребенок заплакал, тогда отец зачерпнул из лагуны чашкой, сделанной из скорлупы кокосового ореха, воду и стал поливать плачущего. Мальчишка замолчал.

Мужчины напомнили мне далекую бабушкину деревню, к ней вечерами собирались соседки и вот так же пряли или вязали, ведя бесконечные разговоры…

Между тем женщины собрались на берегу, среди них была Хуареи, в одной руке она держала длинную острогу, в другой – мертвого осьминога, одного из добытых нами утром. Две ее подруги были также вооружены острогами. Женщины перебрасываясь короткими фразами, деловито шли по берегу лагуны. Я увязался за ними, хотя Тави и Ронго давали мне понять, что ничего интересного меня не ждет, да, видимо, считалось и не совсем приличным навязываться в компанию к женщинам, и тем более проявлять любопытство.