Поединок на атолле

Полинезийцы работают легко, стараясь не переутомляться. Все равно копры не соберешь больше, чем ее есть в орехах нескольких десятков пальм, принадлежащих семье. Поэтому мы занимались копрой часа три-четыре в день, а остальное время купались, ныряли за раковинами, охотились с гарпунами на рыб и лагуне, и у барьерного рифа.

Когда наступал отлив, часть барьерного рифа выступала из воды, издали походя на спину гигантского морского зверя, который вылез понежиться на жарком солнце. Вблизи коралловый риф представлял из себя сложное сооружение из невообразимого переплетения каменных ветвей.

Ходить по битому стеклу менее опасно, чем по рифу. Острые, как бритва, грани кораллов, ядовитые колючки морских ежей, панцири крабов, тоже нередко утыканные шипами, были замаскированы в траве и водорослях и подстерегали на каждом шагу А Ронго и Тави ходили босиком, правда, тоже с некоторой опаской. Я сплел себе новые сандалии и ходил довольно уверенно по рифу.

В отлив на рифе оставались лужи, кишевшие рачками, крабами, мальками и еще невесть какими существами. Со стороны острова, где на рифе удерживался песок, густо росла черепашья трава. Там паслись морские черепахи. В трещинах, наполненных водой, прятались морские звезды. Лучи их часто выглядывали наружу и шевелились, припекаемые солнцем. В воде на кораллах распустили свои предательские лепестки анемоны – морские цветы. В школе у нас висели таблицы с анемонами и другими животными, похожими на растения, а здесь они встречались на каждом шагу. Однажды я увидел на песчаном дне лагуны заросли цветов, похожих на хризантемы, а когда достал один такой «цветок», то он оказался червем.

Особенно привлекали меня рыбы самых фантастических форм и окраски. Они деловито сновали между ветвями кораллов, сверкая и переливаясь, как драгоценные камни. Рыбки-клоуны, названные так за свой необыкновенно яркий наряд, вьются возле актиний. Эти хищницы почему-то не трогают клоунов, хотя любая другая рыба, с которой может справиться актиния, сразу оплетается щупальцами, и ей приходит конец.

Клоуны же копаются в венчиках актиний, подъедая остатки пищи, и чувствуют себя среди ядовитых «лепестков», как дома.

В коралловом лесу с невероятной скоростью проносились губаны. Иглобрюхи с комичной серьезностью почему-то ходили по кругу. Сарганы, похожие на карандаши, соревновались в скорости с губанами. Под желтой веткой кораллового куста две рыбы с колючками на спинах, казалось, вели очень содержательный разговор, жестикулируя плавниками.

Рыбы, круглые или похожие на серебряный ремень, изящные красавцы, расписанные желтыми, черными, оранжевыми полосами или похожие на перламутровые безделушки, роились в необыкновенно прозрачной воде, пронизанной лучами солнца.

Наблюдая жизнь океана, я забывал обо всем на свете. Мне хотелось разобраться в этом пестром, чужом, захватывающе интересном мире. Узнать названия рыб, растений, понять их странные отношения.

Меня поразили рыбы с клювом попугая. Чтобы лучше их рассмотреть, я опустил голову в воду и услышал хруст. «Попугаи» грызли своими клювами ветви кораллов! Никогда бы не поверил, что есть на свете существа, которые едят камень!

Рыба-собака, спасаясь от врагов, раздувалась, как шар, и все ее иголки топорщились, как у ежа. В таком виде она не могла плыть, а переворачивалась вверх брюхом, и ее несло течением. С таким вооружением можно безопасно жить даже в океане. Или еще одна рыбка. Я чуть было не схватил ее за хвост. Она стояла в тени кораллового куста. К счастью Тави вовремя остановил меня, затем концом гарпуна ткнул ее, и тотчас из хвоста у нее выскочили колючки, похожие на перочинные ножички.

Однажды я оступился, нога ушла между кораллами, и большой палец правой ноги пронзила резкая боль.

«Морской еж,- мелькнуло в голове,- проткнул палец, вот не было печали».

Тави и Ронго подхватили меня под руки и со смехом вызволили из беды, а вместе со мной большую зеленоватую губку: она болталась на большом пальце. Ребята покатывались со смеху и что-то кричали перебивая друг друга. Мне же было не до смеха – губка, видно, намеревалась отгрызть мой палец. Со слезами на глазах, я хотел оторвать ее и накололся на острые шипы, торчавшие из губки. Видя мои страдания, братья сжалились надо мной. Тави схватил губку и сорвал ее с колючего панциря краба с оранжевыми клешнями – одной из них он и держал меня за палец. Видно зная повадки этого существа, Тави отрезал клешню и бросил краба на риф. Краб боком заковылял, грозясь единственной клешней, его глазки-бусинки сверкали. Он скрылся под водой, наверное не столько расстроенный потерей клешни, сколько губки: клешня вырастет новая, да и вторая – хоть куда, губку-то надо еще найти, а за это время не оберешься неприятностей. В лабиринте рифа жило множество осьминогов и невесть каких еще хищников, от которых единственная защита – маскировка под несъедобные вещи.

На мелководье мое внимание привлек движущийся букетик из водорослей. Оказалось, что он прицеплен за колючки краба. Причем впереди над головой колыхалась самая высокая водоросль наподобие султана. Когда Ронго сорвал с него водоросли, он тут же, не теряя времени, стал снова украшать себя растениями, срезая их клешнями и нацепляя на колючки, и опять самая высокая водоросль очутилась у него на голове. Мои товарищи, видимо, вначале были удивлены, что меня привлекают такие обыденные вещи, и они, наверное, не поверили, если бы я им сказал, что никогда не видел ничего подобного. Для них все красоты океана были привычными. Братья считали себя совсем взрослыми людьми, и единственное, что их интересовало в океане,- пища. Они поставляли к столу рыбу, моллюсков, крабов.

Вначале я подмечал в их глазах насмешливые искорки: такой большой, а интересуется такими всем известными пустяками. Затем я стал подмечать плохо скрываемое любопытство, живой интерес: оказывается, и они многого не знали. Например, я обратил их внимание на большую рыбу, которая неподвижно стояла в воде, в то время как другая рыбка, напоминающая речного налима, заплывала ей в широко раскрытый рот и выплывала через жаберные щели. Что происходит? Почему большая рыба позволяет маленькой так бесцеремонно вести себя? И даже не делает попытки проглотить нахального налима. Мы не знали, что наблюдаем одно из удивительных явлений природы – содружество двух существ разного вида. Причем маленькая рыбка оказывает жизненно важную услугу большой – очищает ее жабры от паразитов.

Или как-то Тави принес огромный живой шар темно-коричневого цвета, покрытый бородавками, Это был один из видов галатурий, или морских огурцов. Тави надавил на шар ногой, и из него вместе сo струей воды выскочила шустрая рыбешка. Наверное она жила в «огурце» или укрывалась в нем от врагов.

Таких загадок было множество.

И вот мы втроем усаживались на обрывистом берегу лагуны или ложились животами на шершавые камни рифа и подолгу наблюдали, что творится на глубине этого необыкновенного аквариума. Времени у нас было сколько угодно. А не то прыгали в воду и плавали среди рыб.

В лагуне нашлась небольшая отмель, где водились устрицы, было их там немного, одни пустые раковины; до нашего появления там на колонию устриц напали морские звезды и почти полностью уничтожили.

Я попытался было увлечь своих товарищей на ловлю жемчуга. Они с неохотой согласились, видно, чтобы не обидеть меня. Мы достали десятка два

раковин и принесли Сахоно. Отец моих друзей нахмурился, взял раковины и бросил в лагуну, затем долго бранил сыновей и обращался ко мне со смущенной улыбкой. Я догадался, что мы нарушили какой-то закон или обычай. Видимо, в одиночку, без участия всего племени, нельзя заниматься ловом, а время для этого еще не пришло. Выходило, что мы поступили, как браконьеры.

На третий день Сахоно разбудил нас на заре. Ребята вскочили. Я тоже нехотя поднялся, хотелось спать, к тому же я не знал, зачем подниматься в такую рань.

Сахоно многообещающе подмигнул мне и стал что-то объяснять на своем певучем языке. Я понял одно: предстоит что-то необыкновенно интересное, и с готовностью закивал головой. Сахоно, довольный моей понятливостью, хлопнул меня по плечу и снова улегся на циновку, а мы отправились по сонному острову. Дорогой Тави и Ронго дополнили рассказ отца, шевеля пальцами, сутулясь и строя страшные рожи. Выходило, что они хотят познакомить меня с каким-то интересным обитателем океана. Что же, я был согласен. Сон прошел. Всходило солнце. Океан переливался, как перламутровая раковина, и манил в свое теплое лоно.