Жнецы суть ангелы

— Познакомься с Рэндольфом Гриерсоном, — произнес Джеймс, — патриархом нашего семейства и единственным сыном Эдны Гриерсон. Этот яркий образчик американской аристократии когда-то был моим отцом.

Зомби медленно приподнял голову, выставляя на обозрение пересохшие губы, впалые глаза и серую кожу с отвратительными черными пятнами, которые шелушились по краям. Его взгляд был мутным, как у слепого человека. Казалось, что он полагался скорее на слух, чем на зрение.

— Джеймс, как давно твой отец стал мертвяком?

— Около года назад. Ты должна понять, что Гриерсоны не желают расставаться со своим прошлым. Вот, наверное, на что ты ссылалась, говоря о сердечности моих родственников.

Рэндольф Гриерсон не походил на тех слизняков, которых она видела прежде. Он царапал голову истертыми кончиками пальцев, и кожа кусками отлетала от его скальпа. В покрасневших слезящихся глазах сиял азарт охоты. Он вопросительно смотрел на двух людей, стоявших перед ним за проволочной сеткой. Казалось, Рэндольф Гриерсон молча задавал им философские вопросы: какова форма Земли и где мы на ней находимся? Зомби сделал несколько вялых шагов и, стараясь дотянуться до Темпл, просунул пальцы через проволочную сетку. Она, привлеченная загадочным взглядом, еще раз взглянула в его глаза.

— Он когда-нибудь видел других слизняков?

— Нет, не видел, — ответил Джеймс.

— То есть он не знает, кем стал?

— Думаю, что не знает. О Господи!

Молодой человек покачал головой. Темпл приподняла руку и прикоснулась к пальцам Рэндольфа Гриерсона.

— Твой отец осознает неправильность происходящего. Но он не может понять, что с ним случилось. Ему кажется, что он совершил дурной поступок. И он ищет способ искупить свою вину.

— Будь осторожна! Он укусит тебя, если ты дашь ему такую возможность. Живой он был образцом благородства и чести. Однако, став мертвым, он ничем не отличается от любого слизняка.

— Я не сомневаюсь в этом, — скрестив руки, сказала Темпл. — Он очень слабый. Чем вы кормите его?

— В том-то вся и беда. Мой брат считает, что его можно обмануть, подсовывая свинину, телятину или конину. Но папочка Рэндольф не желает подмены.

— Иногда я видела, как слизняки питались животными. Хотя это случалось очень редко. После длительного голода кто-нибудь из них сходил с ума и показывал другим пример.

Джеймс с изумлением посмотрел на нее.

— Ты так много знаешь о зомби.

— Я постоянно путешествую. Когда ты в пути, слизняки создают большие сложности, и их приходится избегать.

— А ты когда-нибудь видела, чтобы кадавра держали как домашнее животное?

— Нет. Такого я еще не видела.

— Значит, Гриерсоны еще не разучились удивлять людей своими поступками! В любом случае, я был немного удивлен, что моя бабушка не скормила тебя этому слизняку.

— Ты должен ее понять. Она любит своего сына.

— Он больше не ее сын.

— Я знаю.

* * *

Она научилась называть этот большой дом по имени — «Белле Айл», — и ей нравилось исследовать его укромные уголки, потому что там хранились удивительные вещи. Например, зеленые кукольные домики, с белыми фронтонами и миниатюрными свинцовыми очагами, на которых стояли крохотные кастрюльки. Или полки со старыми иллюстрированными книгами. Она аккуратно брала их в руки и раскрывала на мохнатом ковре, любуясь красивыми рисунками. Коридоры на верхнем этаже вели к многочисленным комнатам, и никто не запрещал ей входить в любую из них.

Открыв очередную дверь, она обнаружила какую-то мастерскую. У дальнего окна стоял стол, заваленный мелкими инструментами, стальными щипчиками, миниатюрными тисками, болтами из светлого дерева и кусками тонкой бронзовой фольги. В центре стола на причудливой подставке располагался перевернутый вверх дном миниатюрный макет корабля. Его корпус был наполовину покрыт полосками меди длиной с зубочистку. На всех предметах виднелся тонкий слой опилок. Она с улыбкой склонилась над столешницей и попыталась сдуть вездесущую пыль.

На стенах висели географические карты, размеченные пунктирными линиями и красными крестиками — маршрутами путешествий, которые тянулись через синие океаны. Кончиком указательного пальца она проследила одну из пунктирных линий, прочерченных через демаркационные границы прежних стран, — от города с неизвестным названием к другому городу.

— Кто разрешил тебе входить сюда? — раздался голос за ее спиной.

Она повернулась и увидела Ричарда Гриерсона. Он, подбоченившись, стоял в дверном проеме. Парень был старше ее на пять лет, но он относился к тому виду молодых мужчин, которые еще не полностью прошли этап мальчишества.

— Я провожу инвентаризацию, — пошутила она. — Как здорово! У тебя тут настоящая капитанская каюта!

Стряхнув с себя напускной гнев, Ричард самодовольно поправил лацканы куртки.

— Прошу прощение за грубый тон, — сказал он с почти женским жеманством. — Мы не привыкли к гостям. Конечно, ты можешь входить сюда в любое время.

— Неужели все эти корабли, которые я видела в доме, сделаны твоими руками? — спросила она.

— Да, их сделал я.

— Ты настоящий мастер, Ричард! Чтобы создавать такие миниатюрные модели и музицировать на рояле, нужны чувствительные пальцы. К сожалению, мои руки предназначены для более грубой работы.

Темпл приподняла вверх ладони, и он, увидев ее отсеченный мизинец, брезгливо поморщился.

— Я согласен с тобой, — начал он, — но хотел бы заметить…

— Ты и карты рисуешь?

— Нет, — ответил юноша. — Я взял их из географических атласов. Джеймс приносит мне все книги, которые он находит в опустевших городах.

— Понятно. Значит, карты рисовал не ты. Но маршруты-то твои?

— Да, мои.

— И для чего они нужны?

Его лицо посветлело. Он подошел к ней и снял с нижней полки несколько книг.

— Когда все вернется к нормальной жизни, я отправлюсь путешествовать по этим местам. Я собираюсь пройти под парусом вокруг света.

— Ого! А ты сможешь?

— Люди плавали. Вот смотри! Ты что-нибудь знаешь о Новой Зеландии?

— Нет. Я даже ничего не слышала о Старой Зеландии.

— У меня тут собрана кое-какая информация, — сказал он, открывая альбом с яркими фотографиями покатых холмов, высоких гор, изогнутых кустов и чужеземных рынков, с уличными ларьками и людьми в цветастых одеждах.

Это были почтовые открытки со всего мира. Огромная коллекция красивых пейзажей.

— Видишь? Австралийская пустыня. Портовый город на Таити.

А дальше был Мадагаскар. И Гренландия, на самом деле оказавшаяся не зеленой страной, а островом, который круглый год был покрыт льдами.

— Подумать только! — прошептала Темпл. — И ты собираешься добраться до всех этих мест?

Он закрыл альбом и, нахмурив брови, посмотрел на переплет.

— Я должен попытаться, — ответил Ричард.

— Почему же ты не отправишься в путешествие прямо сейчас? — спросила она. — Ведь Гренландия не сдвинется с места. Чего ты ждешь?

Он бросил на нее недоумевающий взгляд.

— Пока свирепствует чума, это невозможно сделать. Но однажды мир вернется к своему прежнему состоянию.

— А что ты знаешь о прежнем состоянии? Ты старше меня на пять лет. Мы с тобой родились в одном и том же мире.

— Я много читал о тех временах.

Он указал рукой на потертые книги, стоявшие рядами на полках.

— Видишь эти тома? Их сотни! Я знаю, каким был наш мир! И каким он может стать снова. Бабушка говорит, что нужно подождать. Это лишь вопрос времени!

Ричард улыбался, но такие улыбки обычно бывали у людей, прятавшихся в дальних уголках своего разума, где хранились яркие фантазии, нарисованные детскими цветными мелками.

Темпл посмотрела на книги, на корочки томов, едва проступавшие под слоем опилок. Она взглянула на игрушечные корабли, сделанные для воображаемых путешествий по красным пунктирным линиям карты. Она еще раз посмотрела на экзотические почтовые открытки в альбоме, все еще раскрытом перед ней. И ей вдруг стало ясно, что эти страны и города были только названиями, хранившимися в уме Ричарда. Ей захотелось дополнить его чудесные несбыточные мечты, додумать их своими собственными вымыслами, но что-то в них заставило ее почувствовать тоску. Они показались ей самыми грустными и печальными надеждами, которые она когда-либо встречала в своей жизни.