Страница 215 из 215
Сын третьей жертвы уехал в Америку, отец приложил много сил, чтобы это установить, однако в Америке молодой человек умер, не успев даже жениться. Увы, бедный мой папа не мог искупить свою вину. А он только одного и жаждал — искупления. Бедняга так страдал, что рассудок его, мне кажется, помутился. Он все глубже погружался в религию, им все более властно овладевала странная мысль, он был просто одержим ею — сейчас бы это назвали манией. «Если ты сам не в состоянии сделать доброе дело, — повторял он, — приложи все усилия, чтобы предоставить такую возможность другому. Направь его в нужную сторону. Каждый раз, творя грех, мы заново распинаем Христа Я совершил три тяжких проступка, и потому моим тщанием должно совершиться три добрых дела. Только так я смогу искупить мои преступления перед Господом, ибо я поистине преступник…» Напрасно мы спорили с ним, убеждая, что любой поступил бы на его месте так же. Он нас словно не слышал. «Каждый поступает так, как ему велит совесть. Я погрешил против совести, и теперь на мне грех», — скорбно повторял он. Он уже не мог ни о чем больше думать, ни о чем говорить. Настоящее помешательство на почве религии!
Он решил во что бы то ни стало найти трех честных людей, которые своими добрыми делами загладили бы боль, которую он причинил Господу, когда совершал свои преступления — иначе он свои прошлые поступки и не называл. И вот он стал предлагать покупателям сокровища в скромном, неприметном обличье за гроши. Бедный мой милый папа! Как он ликовал, когда молодой человек, купивший фарфоровую вазочку за пять шиллингов, узнал ее истинную цену — 500 фунтов стерлингов, принес обратно в лавку и сказал: «Простите, но вы, судя по всему, ошиблись». Так же, как вы, да благословит вас Бог!
Такой же случай повторился через пять лет, и как же он торжествовал! «Люди искупили два преступления» — он был в этом убежден. Потом несколько тягостных беспросветных лет — как же долго они тянулись! «Не знать мне покоя, пока не найду третьего», — твердил он. — Тут барышня заплакала и, закрыв лицо руками, прошептала: — Поздно, слишком поздно!
Звякнул дверной колокольчик.
— Представляю себе, как он страдал! — сказал я. — И как же мне повезло, что я оказался третьим, я так счастлив.
Она опустила руки и изумленно уставилась на меня.
— И еще я счастлив, что мы снова встретимся, — сказал я, слыша приближающиеся шаги.
— Снова встретитесь? — ошеломленно повторила она.
Шаги были уже совсем близко.
— Надеюсь, вы позволите мне остаться? Я слышал, как ваша сестра говорила вам, что он скоро будет.
— Ах вот оно что! — воскликнула она. — Это ее отец, а не мой! Мы с ней сводные сестры. А мой дорогой, любимый отец умер семь лет назад.
THE CORNER SHOP, 1947
Перевод Ю. Жуковой, печ. по: Шедевры английского готического романа. Т. 2. М.: СЛОВО/SLOVO, 1994. С. 333–358.