Потомки скифов

Дорбатай что-то резко приказывал Гартаку, а тот лишь покорно кивал головой. Один только раз он попробовал что-то боязливо возразить, но Дорбатай даже не стал его слушать, а только пренебрежительно махнул рукой и отвернулся. Гартак даже не закончил начатой фразы…

То и дело в шатер заходили помощники вещуна. Дорбатай, выслушав их, отдавал какие-то распоряжения, и они немедленно исчезали. Содержания этих разговоров пленники, конечно, не понимали. Точно так же неизвестным для них оставалось и то, о чем Дорбатай говорил с несколькими важными и горделивыми скифами, которые зашли вскоре после этого в кибитку. И вдруг все эти разговоры неожиданно оборвались.

Снаружи донеслись громкие, возбужденные голоса. Вслед за тем в шатер вбежали несколько человек. У одного из них было окровавлено плечо. Он говорил отрывистым, неуверенным голосом, помогая себе жестами. Лицо Дорбатая, и без того искаженное злобой, все больше мрачнело.

Иван Семенович нагнулся к Лиде и тихо сказал:

— Понимаете, Лида? Это вернулась погоня. Наших не схватили. Все в порядке! Они на воле!

— Ой, Иван Семенович! — радостно воскликнула Лида, но тут же умолкла, заметив предостерегающий взгляд геолога.

Тем временем снова заговорил Гартак. К удивлению пленников, он говорил уверенно, и Дорбатай внимательно слушал его.

Как можно было догадаться, речь шла о Лиде и Иване Семеновиче, так как новоявленный вождь несколько раз показывал рукой на пленников. Дорбатай не перебивал его и как будто бы даже соглашался с ним. Он подал знак рукой. Один из помощников привел смуглого переводчика, который приходил в свое время к друзьям с предложениями Дорбатая. Чернявый низко поклонился старому вещуну, выслушал его, затем подошел к пленникам и обратился к ним с речью, в которой звучали льстивые интонации.

Лида беспомощно взглянула на Ивана Семеновича:

— Должно быть, они думают, что мы можем объясняться с ними, как Дмитрий Борисович.

— Да, Дорбатай считает, что все мы знаем греческий язык, которым владеет переводчик.

— И Дмитрия Борисовича нет. Что же делать? Хоть бы немного понять, о чем он говорит!..

Иван Семенович невесело усмехнулся:

— Это было бы, конечно, неплохо. Придется, Лида, делать вид, что мы понимаем переводчика. Это, очевидно, какие-то новые предложения, и мы будем соглашаться на любые уговоры Дорбатая. Какие именно — я не знаю. Но мы сейчас в таком положении, что не можем ни от чего отказываться. Нам нужно во что бы то ни стало выиграть время. Понимаете? Стало быть, соглашаемся на все…

— Соглашаться на все? — заколебалась Лида.

— Да!

— Решительно на все?.. — голос девушки оборвался. Она хорошо помнила, что Гартак хочет взять ее в жены. Неужели же Иван Семенович забыл это?

Геологу стало жаль девушку.

— Ну, скажем, до известной степени…

— Откуда же знать, где эта степень? Ведь мы не понимаем ни одного слова, Иван Семенович!

— Будем присматриваться. Главное — выиграть время. Это самое важное. Надо только делать вид, будто мы понимаем, чего от нас добивается Дорбатай. Вот посмотрите, будет ли заметно, что я ничего не понимаю.

И он с внимательным видом начал слушать смуглого переводчика, словно старался не пропустить ни одного его слова. А когда тот кончил, Иван Семенович немного подумал, будто взвешивая и обдумывая что-то очень важное, и, наконец, утвердительно кивнул головой.

Это произвело на скифов большое впечатление. Даже Дорбатай удивленно погладил свои длинные седые усы. Очевидно, он не ждал, что пленные так быстро согласятся с его требованиями. Гартак, не скрывая своей радости, опять оживленно заговорил с вещуном. Дорбатай не ответил ему, а лишь молча указал на Лиду и небрежно пожал плечами. Иван Семенович нагнулся к девушке и тихо сказал ей:

— Имейте в виду, вам тоже надо будет согласиться, если они обратятся к вам. Ну, кивните головой, что ли…

Не дав девушке опомниться, переводчик заговорил с ней. С угодливым поклоном он что-то предлагал, указывая опять же с поклоном на Гартака. Что оставалось делать Лиде? Ее губы дрожали, она нервно сжимала связанные за спиной руки. Наконец переводчик умолк. Через несколько минут Лида, стараясь изобразить на своем лице полное спокойствие, кивнула головой. Гартак расплылся в улыбке и что-то произнес. Тогда девушке стало все ясно: своим утвердительным кивком она дала согласие стать его женой! Ее охватило отчаяние. Иван Семенович понял это.

— Лида, не волнуйтесь! — заговорил он. — Рано приходить в отчаяние. Ведь я говорил: нам важно выиграть время… А от условного согласия до выполнения — большое расстояние.

— Но разве вы не понимаете, Иван Семенович, о чем тут шла речь? — с ужасом воскликнула девушка.

— Понимаю, все понимаю. И все же вы не волнуйтесь! — повторил геолог. — Ничего еще не случилось, дорогая, нужно дать товарищам возможность освободить нас.

— А если этот мерзкий Гартак прямо отсюда заберет меня в свою кибитку? Лучше умереть!..

Лиду трясло от отвращения и страха. Иван Семенович, как мог, успокаивал ее:

— Все это делается не так быстро. Не забывайте, что Гартак теперь вождь. А брак вождя обставляется с большой торжественностью. Подготовка к нему требует много времени. Артем же с Дмитрием Борисовичем и Варканом не будут сидеть сложа руки.

Так или иначе выбора не было. Лида понимала это сама. Но она не могла отделаться от охватившего ее чувства беспокойства. Иван Семенович говорил очень убедительно, это правда. Но разве может ктолибо знать, что еще выдумают Дорбатай и Гартак?

Ах, и зачем этот проклятый Гартак заинтересовался ею, как это плохо, отвратительно, мерзко!.. Да неужели же они будут снова обращаться к ней, неужели она будет вынуждена снова отвечать, соглашаться?

Нет, у нее больше не хватит сил, она не выдержит!

К счастью, смуглый переводчик, подчиняясь приказу Дорбатая, уже не произносил долгих речей. Он пригласил обоих пленников выйти из кибитки. И это было очень к месту, так как Лида не могла уже переносить даже одного присутствия Гартака, который к тому же глядел на нее так, словно был уверен в ее симпатиях к нему.

Чернявый переводчик сопровождал Лиду и Ивана Семеновича, оставаясь с ними в кольце вооруженных вещунов. Он то и дело заговаривал с ними, думая, что они понимают его. И действительно, кое-что они понимали, хотя бы из его красноречивых жестов. Их можно было перевести на обычный язык примерно так: «Убегать не стоит, ведь вы видите, сколько около вас вооруженных людей. Даже не пробуйте, иначе вас просто убьют!»

Впрочем, куда они могли теперь бежать, если бы и хотели это сделать?..

Такая же охрана была поставлена и вокруг кибитки, куда привели Лиду и Ивана Семеновича. Хорошо, что стража осталась снаружи, а в кибитку не зашел никто, кроме двух вещунов, которые развязали руки Лиде и Ивану Семеновичу. Наконец-то!

Разминаясь и потягиваясь, геолог сказал:

— Видите, Лида, вот уже и первые результаты того, что мы согласились на не очень вразумительные для нас предложения Дорбатая.

— Разве они были невразумительными? Разве мы не знаем, о чем шла речь?

— Не преувеличивайте, Лида! Относительно того, о чем вы говорите, мы можем пока что только догадываться. Со временем все станет яснее. А разве сейчас не лучше? Ведь с развязанными руками и думать приятнее, не так ли?

Девушка только наклонила голову: она не находила в себе силы, чтобы поддерживать беседу.

— А вот и дальнейшие результаты, — продолжал еще веселее геолог. — Видите, это уже доказательства того, что наши хозяева заботятся о быте гостей. Давайте ужинать, Лида, — пригласил Иван Семенович, показывая на блюда и кувшины, принесенные вещунами. — Нам надо набираться сил. Еще не все потеряно, Лида! Бодритесь, моя девочка!

…До утра пленников не беспокоили. Только доносившиеся снаружи голоса напоминали, что они находятся под бдительным присмотром.

А утром Иван Семенович принялся инструктировать Лиду:

— Слушайте меня внимательно! Прежде всего нам с вами необходимо вести себя, я бы сказал, совершенно независимо и непринужденно. Как будто ничего особенного не произошло. Да, по существу, так оно и есть! Обратили вы внимание на то, как о нас заботятся? Будем считать себя гостями Дорбатая.