Учитель [СИ]

Герцог отхлебнул вина и продолжил.

— Я рассматривал две возможности. Немедленно двинуть войска в королевства, пока их армии не представляли силы. Но максимум, чего я мог этим добиться — оттеснить Ваши войска обратно в лес. О полной победе нельзя было даже мечтать. Пока я разлагал Ваших потенциальных союзников, лес набрал слишком большую силу. Но даже в случае успеха, я нес такие потери, что просто не сумел бы удержать новые земли. А ведь был еще шанс на поражение. И не малый. Я выбрал другой вариант: понадеялся, что Вы не справитесь с управлением структурой. У вас странная система, она может работать в небольших поселениях, но в масштабах государства… Но как ни странно, она работает, и даже эффективнее, чем обычная. Вы опять победили. Последние два года вы можете присоединить меня в любой момент. Прекрасно понимаю, почему нет нападения. Через два года меня сметет очередной бунт или переворот, и страна сама придет в Хортейм. Так какой смысл этого дожидаться? Я долго искал способ, как сохранить максимум положения и власти при объединении по моей инициативе. Если бы не сегодняшняя ситуация, я пришел бы с этим предложением месяцем или двумя позже.

— И так же без условий?

— Возможно. У вас странные принципы. Если вам оказывают услугу, то выгоднее не просить вознаграждения. Вы даете больше, чем могло присниться в самом счастливом сне. Я не понимаю этого, но вынужден признать сам факт. В Хортейме очень мягкие наказания за преступления. Объясните, как вы справились с ночными гильдиями? Это не удавалось даже Тирону Пятому, который топил воров, как котят! — при этих словах Тикша расплылся в довольной улыбке, — Со мной случай, конечно, особый. Возможно, я бы что-нибудь попросил. Не знаю, какой смысл об этом думать сейчас. Против нас армия, значительно превышающая даже общие силы. Либо мы вместе выстоим, либо вместе умрем. Порознь мы умрем точно. Я хочу жить.

— По крайней мере, искренне, — заметил Шебур. — Ну что, займемся пленником?

Пленник, безусловно, человек. Высокого роста, широкоплечий, зрачки глаз и кучерявые волосы под цвет кожи. А она действительно черная. Аура совершенно человеческая. Одет в одну набедренную повязку, но это, насколько я понимаю, Айшан постарался. Выражение лица презрительно надменное. Было. Пока не увидел меня. Лицо сереет, и пленник начинает что-то лепетать на неизвестном языке. На всякий случай, делаю анализ крови. Эх ты испугался, бедолага. Знаешь, твои эмоции меня мало трогают. Но человек ты стопроцентный. Впиваюсь взглядом в его глаза… Что мы тут имеем… Хороший пленник, информированный…

— Ну что, сэр Йети? — спрашивает Руян.

Остальные тоже замерли в ожидании. Однако начать не успеваю. С улицы подтягиваются ханы. Рассаживаются не так, как раньше. Замирающие фигурки ханов образуют многослойный полукруг, в центре которого две фигуры: Гарип и Скимах. Это необычно, в центре должен быть один: Великий Хан

— Великий курултай степи, — речитативом заводит Аэр, по праву самого молодого оглашающий решение, — решил, что должны степные волки выйти на защиту кочевий своих вместе с братьями нашими, хортами, с коими и раньше бились мы рука об руку. Решил Курултай выбрать не одного, а двух Великих Ханов степи, ибо нет в степи человека умнее Гарип-хана, но и нет воина сильнее и отважнее Скимах-батыра. И считает курултай, что вместе они поведут степь лучше, чем каждый из них в отдельности…

Вот хитрецы. Гарип — политическая власть, Скимах — военная. Оба лагеря довольны. Посмотрим, лишь бы не перегрызлись раньше времени. Но не до того сейчас, слишком всё плохо.

— Поздравляю Вас, Великие Ханы, с избранием, — церемонно отвечает Руян, — а сейчас давайте выслушаем сэра Йети, который допросил пленника.

Все смотрят на меня. Не порадую я вас, ребята, ох не порадую…

— Сугриб вернулся. И куда сильнее, чем был.

Общий вздох. Старого врага помнят все.

— Но как? — озвучивает герцог общий вопрос.

И я рассказываю, как. В тот момент, когда Тирон Четвертый Вещий приколачивал свой щит к воротам павшего города, а хортские сотни гасили последние очаги сопротивления в столице вечного врага, басилевс, которого все считали похороненным под развалинами собственного дворца, с борта флагманского корабля флота следил за торопливой погрузкой своей гвардии на другие суда. Они успели, и ворвавшиеся в порт хорты увидели лишь удаляющуюся корму последнего судна. Своего флота у хортов не было, да и радость от победы, полной и окончательной, была неимоверно велика. И король, когда ему доложили о бегстве вражеских кораблей, лишь махнул рукой, произнеся что-то типа «семь тысяч шагов им над килем».

Увы, его пожелание не сбылось, и беглецы после не слишком продолжительного плавания достигли удивительных берегов, где жили на редкость мирные и гостеприимные люди. Были они чернокожими, высокими, сильными и немножко дикими. Железа не знали, земледелия тоже, а любой пище предпочитали мясо, добываемое охотой. Причем объектом охоты было всё движущиеся, что попадалось на глаза охотникам. Включая и соседние племена. Как ни удивительно, но именно каннибализм и способствовал тому, что местные племена были весьма многочисленны, ибо чем больше людей — тем больше пищи.

Скорее всего, пришельцев ждала бы неминуемая участь изысканного блюда на пирах гостеприимных хозяев, если бы не религиозный фанатизм последних. Ногры, а так называли себя местные жители, искренне верили, что их верховное божество по имени Султан явится им из моря собственной персоной, и будет светлолицым, высоким и бородатым. Вообще-то, сугрибцы не были особо крупными и бород не носили, но физически басилевс был исключением, а прихватить в плавание брадобрея не успел. В результате чего сменил титул на султана, а на пиру в честь своего явления с удовольствием (а может, и без оного) скушал бывшего царька, который почему-то решил, что бог не бог, а самозванец. Какую роль сыграли в этом две тысячи личной гвардии басилевса, история ногров умалчивает.

Первые десять лет султан приводил к покорности окрестные племена. Потом занялся цивилизаторством. Ногры учились быстро, всех нежелающих учиться, так же, как и недовольных новыми порядками, ждали котлы. Местное бережное отношение к ресурсам пришлось бывшему басилевсу по сердцу. А его наследникам уже и в голову не приходило, что это не самый лучший признак цивилизованности. Ко времени смерти первого султана Новый Сугриб занимал уже территорию, сравнимую с территорией старого Сугриба, Хортейма и бескрайней степи, вместе взятых. А по населению даже превосходил. Сменялись поколения, коренные сугрибцы уже растворились в массе чернокожего населения, и только султаны, старательно женившиеся исключительно на собственных сестрах, сохранили белый цвет кожи, рост и бородатость.

Кроме отличительных признаков местного бога от султана к султану передавалась ненависть к хортам и желание отомстить. Жрецы в храмах обращались к Небесам с просьбой приблизить священный джихад, который принесет нечестивцам смерть. Волею случая земное воплощение ногританского бога зла звалось на местном наречии «хортэ» и представляло собой большую лохматую обезьяну, когтистую и клыкастую. Обезьяны эти жили в глубине джунглей и с людьми контактировали мало. Редкие контакты всегда неожиданны, а в этом случае преимуществом обладает тот, кто сильнее своим природным оружием. То есть, никак не люди. Разумом обезьяны не обладали, но справедливо полагали, что если маленькие двуногие кушают друг друга, то в пищу обезьянам они предназначены свыше. Образ неизвестных злодеев смешивался с не менее любимым лохматым образом лесного ужаса и возбуждал в первобытных по сути ногританских душах всеобъемлющее желание убивать.

Двести лет курчавые чернокожие воины ждали «святого похода». И вот, очередной султан решил, что час настал! Боевые тысячи одна за другой исчезали в трюмах сотен транспортных кораблей. Отборные части располагались на палубах. На отдельные суда, приспособленные под перевозку лошадей, грузилась конница. И в означенный час армада Нового Сугриба взяла курс на север.