Учитель [СИ]

Та часть присутствующих, что сидит на стульях, сосредоточена на другой стороне зала. Хмурый Стякуж. Сосредоточенный и необычно серьезный Лысто. Юшман, которого в этот момент трудно назвать балагуром. Шебур и Стожар, не дети, а короли Хортейма. Граф Смага, нервно стискивающий руками перчатку. Руян, внешне спокойный, но это только для тех, кто его не знает.

И три фигуры чуть поодаль, не смешивающиеся ни с кочевниками, ни с верхушкой Хортейма.

Незаметной внешности некто среднего роста, среднего возраста и, вообще, всего среднего, лишь с одной «особой приметой» — отсутствующим левым ухом. Старый знакомый, псевдокупец Ваха, лучший тайный агент бертаймцев, умудряющийся работать даже после своего провала четыре года назад. И сумевший сбежать из нашего плена. При виде его Тикша делает непроизвольное движение рукой — тогда он пообещал, что при первой же возможности отрежет Вахе второе ухо, но сдерживается — не время.

Высокий статный человек явно приморского происхождения в одежде цветов Бертайма и знаками высшего воинского отличия. Командующий армией Империи?

И худощавый мужчина в кожаном колете темно-коричневого цвета поверх шелковой рубахи простого покроя, штанах из тонко выделанной кожи и удобных кавалерийских сапогах. Аристократическое лицо с классическими тонкими чертами, короткая стрижка, аккуратно подровненная ниточка усов. Холеные руки с длинными пальцами. Кольцо с небольшим алмазом на безымянном пальце левой руки. И умный цепкий взгляд черных глаз. Великий Йохад! Представления не требуется! Басилевс Империи Талагай Первый, он же бывший герцог Бертайма.

До чего ж интересно…

Пока мои спутники рассаживаются, еще раз оглядываю зал и громко вопрошаю:

— Судя по представительности собрания, само Пекло решило нанести нам визит. Что случилось? К нам идет Серая Смерть? Или в Приморье высадились эльфы?

Слова действуют, как факел, поднесенный к бочонку с порохом. Сидевшие бронзовыми статуэтками ханы дружно вскакивают со своих мест и начинают говорить. Нет, не говорить — кричать. Громко, эмоционально, разбрызгивая слюну и размахивая руками. Даже с моим слухом разобрать в этом гвалте невозможно ничего. Громоподобный удар плети о висящий на стене щит перекрывает поднявшийся шум и заставляет ханов умолкнуть.

— Вы ханы степных волков, или брехливые собаки? — звенит в наступившей тишине голос Каялы, поигрывающей камчой. — Я слышу не голос степи, а бабий вой с базара!

— Что ты себе позволяешь, женщина? — вскидывается хан Аер, самый молодой из степняков.

— Когда джигиты ведут себя, как бабы, женщине приходится…

— Уймись, дочь! — Гарип обжигает Каялу взглядом. Та что-то нечленораздельно шипит, но замолкает. — Она права, — бросает хан остальным. — Говори, Аер-бай, твой человек первым принес новости.

— Из Большой Воды пришли черные демоны Пекла. Очень много демонов. Они убили людей, что жили на берегу и сломали их город. Теперь идут сюда. Никто не остановит черных демонов, их невозможно убить! Они сожгут кочевья и разрушат города хортов!

Увы, кочевникам свойственна наблюдательность, но не образованность. Сам Аер знаниями не блещет, а уж джигит-пастух, принесший ему новости, вряд ли вообще умеет считать. Зато с фантазией у степняков…

— Позвольте мне, — вступает герцог. — Единственный демон в этом мире на нашей стороне. — полупоклон в мою сторону. — Мой человек прибыл вчера из Приморья. Предлагаю выслушать его.

Он кивает Вахе.

— Неделю назад по всему побережью Объединенных Провинций с кораблей высадилась армия людей с черным цветом кожи. Очень большая армия. Они, действительно, похожи на демонов: у них черная кожа, черные глаза и черные курчавые волосы. Но это люди. Я зарубил троих, кровь у них красная. Их язык не похож ни на один, нам известный, зато флаги очень знакомые — знамена Сугриба еще не забыты. Никаких переговоров пришельцы не ведут. Убивают всех встречных, вплоть до землепашцев. Приморья больше нет. Столица пала за день, мы даже не успели эвакуировать свою агентуру. Я ушел чудом, думаю, что один. И их не меньше ста тысяч! — Ваха старается выглядеть спокойным, но чувствуется, что конфидент басилевса взволнован.

— Больше двухсот, — доносится спокойный голос из угла зала. Айшан, лучший из разведчиков Лысто. — На следующий день подошли еще суда. Мы потеряли многих, но взяли пленного, только он не говорит ни на одном известном языке. Сугрибский я знаю, — предупреждает он вопрос герцога. — А он — нет.

Да… Сугрибский язык мертв уже лет сто пятьдесят, если не больше. Его знают единицы, в основном, ученые-книжники… Интересные ребята у Лысто работают. Но так или иначе, пленника надо допросить, и это моя работа, благо я давно умею считывать мозг, не сводя людей с ума.

— Тащите его сюда. Мне будет нужно некоторое время. — Айшан кивает и уходит.

— Милорды, — опять берет слово герцог, — наши государства уже восемь лет враждуют друг с другом. И у степи сейчас нет Великого Хана. Но чтобы победить столь неприятного противника, нам надо выступить одной силой. По этому поводу я хотел бы внести ряд предложений. Во-первых, я бы предложил уважаемым ханам, пока сэр Йети будет общаться с пленниками, провести курултай с целью решения двух вопросов: будут ли полары биться с врагом рядом с хортами, или нет. И если да, то выбрать Великого Хана степи на время этой войны. Нет ли возражений?

— По какому праву чужеземец смеет давать советы степным волкам… — начинает Аер, но его перебивают.

— По праву умного, — произносит огромный кочевник с жутким шрамом, идущим через левый глаз — бек Скимах, один из самых сильных владетелей степи. — Мы последуем мудрому совету и пойдем на двор, курултай должен проходить под открытым небом.

Скимах встает и идет к выходу. Гарип успевает сделать то же самое секундой раньше. Ханы после некоторой заминки следуют их примеру.

— Одну минуточку, — тормозит степняков герцог, — я бы хотел, чтобы при принятии решения уважаемые ханы были в курсе того, что Бертаймская империя признает преимущество военного искусства Хортейма, и готова передать ему все свои войска и ресурсы, необходимые для достижения общей цели. Вплоть до политической власти.

Басилевс садится на стул и спокойно поправляет рукав рубашки. Ханы, удивленно поцокивая языками, удаляются во двор. Каяла провожает их презрительно-завистливым взором: женщины на курултай не допускаются. В дверях появляется Айшан:

— Пленник доставлен.

— Пусть подождет десять минут, — никогда не видел Шебура столь серьезным и величественным, настоящий король, — насколько я понимаю, басилевс, Вы только что сделали заявление о вступлении Вашей страны в Хортейм без каких-либо условий с Вашей стороны?

— Не совсем так, — откликается тот, — одно условие есть. Защита от нового врага.

— Это не условие, — парирует Шебур, — куда мы денемся. Но Ваше заявление, хотя и приятно, но несколько неожиданно. Вы удивляете нас уже третий раз за последнее время. Сначала предложение о переговорах, хотя здесь достаточно понятно, потом прибытие всего с десятком охраны, а теперь еще и такое заявление. Хотелось бы услышать объяснения.

— Я готов их дать. Но это займет некоторое время.

— Ничего, — вмешивается Руян, — время у нас есть. Будем надеяться, пленник не сбежит, — при этих словах Айшан усмехается, — а ханы быстро не закончат. Итак, герцог?

— Я думаю, милорды, мы можем прекратить политические игры и говорить начистоту. Уже более пятнадцати лет я пытаюсь объединить Хортейм под своей властью. Не скрою, ключевые слова не «объединить Хортейм», а «под своей властью». Но тем не менее. Два года ушло на обзаведение связями в Приморье и захват власти в Бертайме. Еще пять лет на разработку и стыковку планов. Вас не удивляло, милорды, что я так поздно начал захват земель? Я ждал готовности степи. Приморцы думали, что они управляют ситуацией. Ха! Ишема нашел я. И помогал ему тоже я. На приморское золото. Вы бы видели, как горели его глаза, когда он слышал о золотых крышах Сугриба! Вы, — он поклонился Лысто, — мне очень помогли в этом вопросе. Я не собирался становиться марионеткой Объединенных Провинций. Хортейм приморцы преподнесли мне на блюдечке, а самих их смела степь. Самое трудное было точно рассчитать, когда отпустить на выручку родине приморских наемников. Но я справился. В общем, восемь лет назад я был в шаге от задуманного. Партизаны в лесу не должны были пережить зиму. Остальные королевства — следующее лето. Ваше вмешательство, — поклон уже в мою сторону, — сломало все планы. С этого момента Вы меня переигрывали постоянно. После провала затеи Нургуша ситуация переломилась в корне.