Судный четверг

Замечание для главного редактора.

Слово «наплодило» в сочетании с упоминанием Министерства обороны представляется не слишком политкорректным, так как может навести читателей на мысли о совершении полового акта с вышеупомянутым учреждением, что, в свою очередь, не может быть расценено как лояльность. Впрочем, понимая иронический подтекст фразы и с учетом того, что использована она в отношении противника, согласна оставить это слово на усмотрение автора и под вашу ответственность. Капитан УОС Мери Пикфорд.

Распечатка из сетевого письма

капитана Пикфорд

к своей подруге по колледжу,

бывшей любовнице Санни Звартхот

от 6 ноября 2189 г.:

Если бы ты знала, милая, какую дурь мне приходится теперь читать в этих бывших оппозиционных газетах. Заставь дураков богу молиться, они и лоб расшибут! Честное слово, дорогая Санни, последнее время мне в голову все чаще приходит эта старая присказка русских.

И расшибаем, милая! Причем со всем удовольствием тупого исполнительного усердия.

Последнее время я часто думаю вот о чем — не перебарщиваем ли мы с нашей всеобщей политкорректностью, с этим вечным стремлением никого не обидеть? И (крамольная мысль!) возможно ли оно вообще, это пресловутое общественное согласие? Ни для кого не секрет, милая, что конфедераты формируют свои войска по национальному признаку и не видят в этом никаких неразрешимых расовых противоречий. Немецкие бригады, французские, польские, арабские, африканские — никто из них не стесняется своей расовой принадлежности. Больше того, конфедераты в своем мужском шовинизме дошли даже до того, что почти не призывают женщин в армию, представляешь, какая дикость? Может, они считают, что женщина создана для того, чтобы рожать детей?!!!!!! (Восклицательные знаки — это эмоции, много эмоций.)

Но — воюют, и хорошо воюют, это я вижу из информационных сообщений, еще не прошедших мою цензурную вычитку. Скажу тебе по секрету, если иметь мозги, то можно увидеть правду даже из расхожих информашек. Достаточно просто внимательно вчитаться в описание наших очередных побед и сопоставить их со здравым смыслом и кратким курсом галактической географии. Например, успешная операция на планете Тайга, после которой из трех ранее занятых плацдармов у наших войск остался только один, при некотором размышлении уже не выглядит такой успешной, как бы генералы ни уверяли в обратном… Но — умолкаю, умолкаю…

Так вот, я о том, как воюют конфедераты. Про русских казаков, например, вообще рассказывают какие-то легенды. Может, они, русские, с их вечной оппозиционностью к здравому смыслу не так уж не правы? — думается мне порой. По крайней мере, они последовательны в своем отрицании очевидного. Три года назад, когда Соединенные Штаты только вступили в войну с Дальними Мирами, со всеми этими медвежьими углами, где укрылись террористы и экстремисты, мохнатые сторонники всевозможных национальных идей, сомневающиеся в нашем техническом и стратегическом превосходстве… И где оно, превосходство? Куда делось — ау-ау? Помнишь, как историк в колледже рассказывал нам про первую половину диковатого XX века, когда русские коммунисты миллионами гнали свой народ под обстрелы и гусеницы танков, пока не выиграли таким образом войну с германским рейхом…

Может, нашей демократии как раз не хватает подобной настойчивости? — думаю я сейчас. Почему всякие фундаменталисты, чисторасы и всевозможные генодеструкторы с окраин освоенной Галактики сражаются за свои идеи с пеной у рта, а мы, государство общественного согласия, несущее в космос великую идею объединения народов и наций в человечество, буксуем на каждом повороте? Сколько еще нужно убивать, чтобы оставшиеся прониклись высшим гуманизмом нашей миссии?

Впрочем, плевать на историю, плевать на политику, плевать на все остальные производные от глупости социума, все еще сжимаемого спазмами мужского махрового шовинизма. Вспомни, солнышко мое, как ты любила говорить в дни нашей светлой юности — поцелуйте кобылу в зад! Очень дельное предложение, между прочим! Именно такую бодрую резолюцию мне хочется оставить на большинстве статей, восхваляющих победу в войне, которую мы, похоже, уже прокакали…

Что творится с людьми, Санни-солнышко? Что творится вокруг? Честное слово, моя золотая рыбка, кругом столько идиотов, придурков и сумасшедших, что мне порой кажется, это не они, это я сошла с ума и только поэтому смотрю с изумлением на все окружающее…

Ты скажешь — твоя Пигги совсем расклеилась? Да, милая, нежная моя, я устала, очень устала!!!!!!!! Как бы я хотела сейчас припасть к твоей груди, моя нежность, почувствовать под пальцами твои упругие, коричневые соски, скользнуть губами по гладкой шейке…

Просмотрено и представлено вниманию вышестоящих инстанций инспектором сектора «G» интерсети, вторым лейтенантом Службы Стратегической разведки Линь Хо Мин.

Резолюция:

Взять под негласный контроль — под вопросом!

Старший инспектор ССР,

майор Тед Бронски.

Резолюция 2:

Взять под негласный контроль без вопросов! Ответственный за разработку оперативных мероприятий — майор Бронски.

Заместитель директора ССР,

бригадный генерал Борис Чернофф.

Планета Казачок. 6 ноября 2189 г.

4-й укрепрайон войск Казачьего Круга.

Бункер 5-й лазерной батареи.

03 часа 08 минут.

Соскользнув по трапу с легкостью почти бывалого артиллериста, Володя Налимов все-таки запнулся на последних ступеньках, цапнул краем каблука за неровность и, если откровенно, едва не спикировал носом. Но — вывернулся, поймал сам себя, горячо тормознулся ладонями о гладкие поручни. Секунду помедлил, перевел дух, мысленно переживая несостоявшийся позор падения, и твердо отчеканил первые шаги по батарейной палубе. Даже огляделся вокруг этаким орлом-командиром, наметанным взглядом цепляющимся сразу за все отдельные недостатки.

С первого взгляда недостатков не наблюдалось. Впрочем, со второго и третьего — тоже. Личного состава на палубе также не было — время отбоя, когда даже самые злостные нарушители распорядка дипломатично прячутся от глаз начальства по всяким каптеркам и «нычкам». Так что бравый спуск сотника Налимова (с особым артиллеристским шиком — как на санках с горки, небрежно скользя по трапу краешками подошв) прошел практически вхолостую. Во всяком случае, без должного показательного эффекта, подтверждающего, что новый комбат-5 тоже не лыком шит и не пальцем делан. Хоть и прослужил в войсках чуть больше четырех месяцев — всего ничего, но щи хлебает не лаптем, а, по меньшей мере, юфтевым сапогом офицерского образца.

«А почему никого, кстати? Где, кстати, господин дневальный?» — вспомнил сотник. Уж он-то, дневальный, точно должен встречать каждого спускающегося на орудийную палубу, ему по должности положено не надеяться на кодовую электронику люков, а бдеть в оба глаза за каждым входящим-выходящим.

«Не понимаю — какая тут сволочь распустилась сверх всякого разумения?!» — как сказал бы на его месте прежний командир батареи есаул Загребец. Уж он точно бы не молчал, не обнаружив дневального на законном посту у тумбочки перед оружейкой, не щурился по сторонам с близорукой растерянностью. Наверняка бы уже гремел громом, метал молнии и отплевывался огнем, яко чудище обло, озерно, стоглаво и (одновременно) зело огненно, мысленно усмехнулся Налимов. Или еще больше того — объявил «В ружье!», общее построение среди ночи.

Вот с кого стоило брать пример! Володя честно пытался брать, но получалось, сам понимал, не очень.

Да, и небрежный спуск, и орлиный взгляд, и первые веско припечатывающие шаги — именно так появлялся в подразделении Семен Загребец, кадровый офицер и душевный, в общем, мужик. У него подсмотрено. Жаль, глупо погиб есаул, оказавшись на открытой местности во время неожиданной бомбардировки с орбиты. В штабе потом сказали — даже для похорон ничего не осталось, обоих разнесло в пыль, и командира, и водителя Зимина. Казаки потом поговаривали о каком-то супероружии, мол, с неожиданной гибелью командира не все так просто, как делает вид контрразведка. Но это слухи, считал Володя, обычные армейские слухи, многократно преувеличивающие каждый чих.