Похищенная

— Поспорим?

Мы продолжали в том же духе еще некоторое время… если быть точной, сорок пять минут. В конце концов Клей все-таки согласился — очень неохотно — не приезжать за мной в Питсбург. Должна признать: с самого начала наших отношений он действительно работал над собой, стараясь не контролировать каждый мой шаг и так далее. Нет, не то чтобы он сдался и даровал мне побольше самостоятельности. Мы теперь спали в разных комнатах, но дальше этого дело не пошло. Он по-прежнему требовал, чтобы я была с ним двадцать четыре часа в сутки. Даже фокус с раздельными спальнями оказался шуткой: у меня просто появилась комната для хранения вещей, и все. Где бы я ни спала, Клей спал со мной.

Я тоже старалась внести свой вклад в сохранение отношений. Это значило примириться с тем, что жажда все время быть вместе заложена в характере Клея. Он пострадал от укуса оборотня в детстве и быстро забыл, что на свет появился все-таки человеком. Последующий опыт отнюдь не убедил его, что он чего-то лишился. В нем было больше от волка, чем от человека. Волк, как он любил говорить, никогда не заявит своему партнеру, что «ему нужно побыть одному» или «иметь собственный уголок». Союзы этих животных не распадаются до конца их жизни и несут благо обоим партнерам, несмотря на полное отсутствие в их мире семейных психологов.

Мы с Клеем были вместе без малого двенадцать лет. Ну, «вместе» — это небольшое преувеличение. Встречаться мы стали двенадцать лет назад, потом он меня укусил. После десяти лет бесконечных метаний я наконец призналась себе, что люблю его и не могу без него жить — да, все в точности как в сентиментальных романах. Впрочем, наши отношения даже отдаленно не напоминали те, о каких пишут в любовных книжках. Мы с Клеем были как нефть с огнем: то адский жар, то фейерверки на полнеба… то, порою, сплошные разрушения. С некоторых пор я стала понимать, что так будет и дальше. Нам никогда не видать ровных, стабильных отношений… да, честно говоря, они нам и не нужны. Счастливая семейная жизнь — это не для нас. Дайте нам взрывов, дайте фейерверков, со знаком «плюс» и со знаком «минус» — и счастливее нас уже не найдешь.

В ту ночь мне не спалось.

Я лежала в постели и пялилась в потолок, пытаясь отогнать от себя неясную тревогу.

Во-первых, меня беспокоила мысль о ведьмах. Все-таки ведьмы они или нет? При любом раскладе я им не верила — слишком многое в их рассказе не сходилось. Надо было позвонить Джереми сразу, как ушла от них. Он вряд ли будет плясать от радости, узнав, что я отложила разговор на целый день. По крайней мере два человека прознали о моей истинной природе, а я опять-таки ничего не сказала ни Клею, ни Джереми. О чем я только думала? Может, позвонить Альфе прямо сейчас? Глухая ночь, без четверти три… Мой самолет вылетает в восемь утра. Значит, дело может и подождать. И все же — может ли?

Чтобы в голове все устаканилось, я решила пробежаться. В смысле, трусцой. Конечно, превратиться в волка и пошарахаться по ночному Питсбургу было бы весело, но такого рода забавы в ту минуту совсем меня не привлекали. Натянув шорты и футболку, я вышла из гостиницы и лабиринтом пустынных улочек проследовала в промышленный район. Большие города — не лучшее место для ночных пробежек. Любой, кто увидит молодую женщину, бегущую по Питсбургу в три часа ночи, станет искать глазами преследователя.

Пробежав примерно четверть мили, я заметила за собой хвост. Ничего удивительного. Как было сказано выше, ночью одинокие спортсменки обязательно привлекают внимание, и обычно нежелательное. Разумеется, если бы на меня набросился какой-нибудь придурок, я бы треснула его башкой о ближайшую стену, и в мире стало бы одним потенциальным насильником меньше. Но потом пришлось бы ломать голову, как избавиться от трупа в чужом городе. И вообще не хотелось бы до такого доводить. Все-таки сказать — не сделать, не настолько крутая. Даже если уличный грабитель возьмет меня на мушку, и без убийства будет не обойтись, позже я об этом пожалею. Буду терзать себя: может, напрасно я так с ним? Может, никакой он не рецидивист, и достаточно было бы его припугнуть? Может, у него дома голодные жена и дети и он хотел лишь раздобыть парочку баксов, чтобы семья не умерла с голоду? Лучше подобных ситуаций избегать. В природе волки выжили только потому, что всегда сторонились прямых столкновений с людьми. Умные оборотни должны поступать точно так же.

Услышав за спиной чью-то приглушенную поступь, для начала я убедилась, что это не совпадение. Три перекрестка подряд я сворачивала в одну и ту же сторону и, проделав полный круг, вернулась к исходной точке. Звук не утихал. Тогда я побежала по направлению ветра и принюхалась — вдруг мой преследователь оборотень. В стране обитало около двух дюжин самцов, и для любого из них я, единственная самка вида, стала бы желанной добычей. То обстоятельство, что мой любовник был самый свирепый из ныне живущих вервольфов, только набивало мне цену. Даже если дворняжки и не горели желанием меня трахнуть, они с радостью «поимели» бы Клея в моральном смысле. А уж перед возможностью получить два удовольствия в одном флаконе немногие смогли бы устоять. Насколько я знала, в Питсбурге дворняжек не было, но вообще-то этим ребятам никогда не сидится на месте и мои сведения могли устареть.

Нет, следил за мной не дворняжка. У оборотней к обычному запаху примешивается еще один, довольно специфический, и сейчас я его не чувствовала. Это определенно был мужчина, но больше обоняние мне ничем не помогло. Лосьоном после бритья он не пользовался. Ощущался еле уловимый запах пота — словно кончалось действие дезодоранта. А так он был чистый. Очень чистый. Насильникам и грабителям это несвойственно. Да, я знаю, что не все подонки выглядят как небритые бомжи. Большинство имеет приличный вид. С другой стороны, фанатов гигиены среди них тоже раз-два и обчелся. Во мне проснулось любопытство, захотелось взглянуть на преследователя.

Я все еще надеялась не допустить стычки и, чтобы убить двух зайцев сразу, решила понаблюдать из укрытия, а потом тихонько смыться. Для начала нужно было определить, где именно прятался преследователь. Я остановилась посреди улицы, нагнулась и подтянула шнурки. Пробормотав что-то неразборчивое, распустила их, снова завязала. Когда это повторилось в третий раз, парень занервничал — внутренне чертыхаясь, наверное, что меня дернуло встать на открытом месте, а не в каком-нибудь укромном закоулке. Он выглянул из-за угла, и на совершенно пустынной улице даже это незаметное движение выдало его с головой: прятался он у здания слева от меня, за уступом.

Распрямившись, я стала выполнять упражнения на растяжку и посреди второго подхода сорвалась с места. Со всей скоростью, на какую была способна, я понеслась к улице, идущей вдоль здания, у которого укрывался преследователь. Когда он бросился в погоню, я уже обогнула соседний дом; остановившись у черного хода, осмотрела площадку и в паре ярдов увидела то, что искала — темный предмет вытянутой формы. Проще говоря, под дверью валялось с полдюжины пивных бутылок. Я схватила одну из них и швырнула в переулок. Звон стекла раздался уже издалека. К счастью, мой преследователь не был глух. Добежав до перекрестка, он кинулся в сторону, откуда донесся звук.

Не выходя из укрытия, я внимательно присмотрелась к нему. Довольно высокий мужчина, телосложения среднего. Темные штаны и куртка, на голове какой-то убор. Бейсболка? Он притормозил, пытаясь сориентироваться. Затем присел на корточки и осторожно двинулся вперед, без конца вертя головой, — ни дать ни взять снайпер, крадущийся по джунглям. В руке у него что-то было. Пистолет. Большой. Превосходно, Елена. В центре Питсбурга на тебя охотится ветеран Вьетнама. Как на грех, за неделю до этого мы с Клеем пересматривали «Взвод».[9] Наверное, у парня имелась при себе и бутылочка хорошего бурбона, как и полагается ветерану.

Держась поближе к стене, я осторожно двинулась за ним. В свете фонаря штука в его руке блеснула. Точно пистолет! Я прищурила глаза, чтобы получше рассмотреть его одежду. Черная полевая форма. Так, похоже, увлекаться сравнениями со «Взводом» не стоит. Военные черной формы не носят — по крайней мере так я всегда думала. А на этом парне были черные мешковатые штаны, мешковатая же куртка, темная бейсболка и темные ботинки с толстой подошвой.