Похищенная

Очаровательная история — и до последнего слова правдивая. Джереми сам взял на себя обязанность просматривать прессу на предмет особо жестоких убийств и других признаков деятельности оборотней. В «Аризона Рипаблик» он наткнулся на статью о втором убийстве. О первом газеты даже не писали: мертвый бомж — это на новость не тянет. Я отправилась разбираться и прибыла слишком поздно, чтобы предотвратить третье убийство, но как раз вовремя, чтобы не допустить четвертого. Теперь провинившийся дворняжка покоится в пустыне под шестью футами песка. В Стае не любят тех, кто губит людей.

Мы опасались не полицейского расследования. Насколько мне известно, детективы из отдела по расследованию убийств — народ неглупый, они-то наверняка знают, что оборотней не существует. Если они находят обезображенный труп и следы собачьих зубов — значит, виновата бешеная собака. Если улики указывают на человека, детективы подозревают убийцу-психопата. Если и того, и другого поровну, они ищут психопата с собакой или приходят к выводу, что место убийства навестил бродячий пес. Никогда еще не бывало, чтобы при виде объеденного тела, звериных следов и собачьей шерсти они воскликнули: «Господи, да это ведь оборотень!». Даже придурки, которые в оборотней все-таки верят, ожидают от нас вовсе не таких злодеяний. Нет, они ищут полулюдей, получудовищ, которые воют на луну, крадут детей из колыбелек и оставляют следы, магическим образом преображающиеся из отпечатков лап в отпечатки ног. Меня больше беспокоило, какими именно сведениями располагал неизвестный продавец.

Еще один повод для тревог — упоминание о представителях прессы. Почти все объявления на believe.com заканчивались предупреждением: «Представителям прессы просьба не беспокоиться». Хотя продавцы делали вид, будто тем самым хотят уберечь достоверную информацию от лживых бульварных газетенок, на самом деле их пугало, что может отыскаться какой-нибудь толковый журналист, который выведет лжецов на чистую воду. Отправляясь на расследование подобных случаев, я всегда выдавала себя за представителя общества по исследованию паранормальных явлений. Теперь, однако, ничто не мешало мне примерить личину журналиста. Строго говоря, это и была моя настоящая профессия, хотя обычно специализировалась я на другом материале — писала для различных изданий статьи о политической жизни Канады, в которой демоническим явлениям не место (правда, эта теория неплохо бы объяснила, откуда взялись неоконсерваторы).

В Питсбурге я поймала такси, зарегистрировалась в отеле, оставила вещи в номере и направилась на встречу. Мы с продавцом — некой мисс Винтербурн — условились, что я буду ждать у кафе «Чай на двоих». Такое название ему подходило идеально: маленькое вычурное заведеньице, где в обед можно выпить чаю и слегка перекусить. Стены из беленого кирпича с пастельным орнаментом, антикварные чайнички на подоконниках, миниатюрные столики, льняные скатерки, кованые стулья… Кто-то очень потрудился, чтобы сделать это место до тошноты миленьким — но при этом в окне красовался кусок картона, на котором было от руки написано, что здесь подают «кофе, эспрессо, латте и другие напитки на кофейной основе».

Мисс Винтербурн заверила меня, что будет у кафе в половину четвертого. Я добралась до места в три тридцать пять, заглянула внутрь. Оказалось, что меня никто не ждал, поэтому я предпочла вернуться на улицу. Почему-то человек, околачивающийся возле подобных заведений, сразу начинает привлекать внимание (с обычными кофейнями все по-другому). Через несколько минут посетители принялись на меня глазеть. Потом вышла официантка и спросила, может ли она чем-нибудь мне помочь. Я ответила, что у меня здесь назначена встреча — на случай, если меня приняли за бродяжку, выпрашивающую себе объедков с кухни.

В четыре ко мне приблизилась молодая женщина и, встретив мой взгляд, улыбнулась. Она была не очень высокой — ниже меня на полфута, а мой рост пять футов десять дюймов. На вид лет двадцать с небольшим. Длинные вьющиеся волосы каштанового оттенка, правильные черты лица, зеленые глаза. Таких женщин обычно называют «хорошенькими» — не сказать, что красавица, но о безобразии тоже говорить не приходится. На ней были солнцезащитные очки, шляпка с широкими полями и легкое платье, красиво облегающее фигуру из тех, какие обожают мужчины и ненавидят женщины — эти приятные округлости в эпоху Дженни Крэйг и «Слим-фаст»[3] объявлены вне закона.

— Елена? — заговорила она грудным контральто. — Елена… Эндрюс?

— Э… да, — откликнулась я. — Мисс Винтербурн?

Она снова улыбнулась.

— Нас таких двое. Меня зовут Пейдж. Моя тетя скоро подойдет. Что-то вы рано.

— Нет, — бросила я, одарив ее не менее ослепительной улыбкой. — Это вы опоздали.

Она моргнула, удивленная моей прямолинейностью.

— Разве мы договаривались не на половину пятого?

— На половину четвертого.

— Но я думала…

Я достала из кармана распечатку нашей электронной переписки.

— Ой, — пробормотала Пейдж. — И вправду три тридцать. Извините меня, пожалуйста. Наверное, записала неправильно. Как хорошо, что я догадалась прийти пораньше. Лучше позвоню тете, предупрежу ее.

Она достала из сумочки сотовый телефон, и я отошла в сторону, чтобы не мешать ей. Правда, острый слух позволяет мне разобрать слова приглушенной беседы на расстоянии до ста футов. Я услышала, как женщина в трубке вздохнула, обещала как можно быстрее подойти и попросила — предостерегла? — племянницу, чтобы без нее мы не начинали.

— Что ж, хорошо, — сказала Пейдж, выключив телефон. — Еще раз примите мои извинения, мисс Эндрюс. Можно я буду называть вас просто Еленой?

— Как вам угодно. Подождем вашу тетю в кафе?

— Если честно, это не лучшее место для подобных разговоров. Мы с тетей Рут сегодня тут пили кофе. Кормят отлично, но здесь слишком тихо. В одном конце комнаты слышно, о чем говорят на другом. Надо было сразу об этом подумать, но у нас небольшой опыт в таких делах.

— Как так?

Она гортанно хохотнула:

— Наверное, вам часто такое говорят. Люди не хотят признаваться, что действительно этим занимаются. Мы-то занимаемся, я не отрицаю. Просто это наша первая… как бы это сказать — сделка? В общем, когда мы поняли, что с выбором заведения ошиблись, то набрали здесь холодных закусок и отнесли в отель. Встреча состоится в нашем номере.

— Отель? — Я думала, она местная. Обычно продавцы назначают встречи в городах, где живут сами.

— Он в нескольких кварталах отсюда, идти недалеко. Там нас точно никто не подслушает.

В моей голове зазвенели тревожные колокольчики. Ни одна женщина — даже мужланка вроде меня — не отправится в гостиничный номер к незнакомым людям, если у нее в голове не пусто. Когда в фильме ужасов героиня тащится в заброшенный дом — после того, как все ее друзья умерли страшной смертью, — зрители в зале всегда орут: «Не ходи туда, дура!» Я бы на их месте кричала: «Иди, но сначала раздобудь где-нибудь „узи“!» Одно дело — просто двинуться навстречу опасности, другое — сделать это безоружной. К счастью, я сильна, как Девушка-Супермен. А если сила мне не поможет, то придется повторить трюк Кларка Кента,[4] только в моем случае — с клыками и когтями. Одного взгляда на эту женщину — от горшка два вершка, младше меня на десять лет — хватило, чтобы понять: она мне не угроза. Но, разумеется, требовалось изобразить беспокойство, ведь именно этого от меня и ждали.

— Ну… — протянула я, оглядываясь через плечо. — Я бы предпочла разговаривать в общественном месте. Не обижайтесь, ничего личного…

— А я и не обижаюсь, — заявила Пейдж. — Но мои вещи остались в отеле. Давайте так: заглянем туда, и если вы не передумаете, возьмем все, что нужно, дождемся тетю и отправимся куда-нибудь еще. Так вас устраивает?

— Идет, — ответила я и зашагала за ней.

ЧАЕПИТИЕ

Старый отель, куда мы пришли, порадовал вестибюлем размером с бальную комнату, хрустальными люстрами и лифтерами, одетыми, как шарманщики. Номер Пейдж, второй слева от лифта, располагался на четвертом этаже. Она открыла дверь, приглашая меня войти, но я замялась на пороге.