Путь к рассвету

“Лорды Уотердипа полностью передали мне Морскую Фею”, — немного резко сказал Дюдермонт. “Теперь она мой корабль подчиняющийся только моим приказам. Я могу вести ее в Минтарн, на Муншаез, хоть до Руатима, если так угодно, и пусть никто не задает мне вопросов!”

Дриззт откинулся на спинку кресла, уязвленный резкими словами и удивленный тем, что Дюдермонт, открыто называвший его другом, вел с ним себя как с нарушителем субординации.

Капитан открыто поморщился при виде разочарования дроу. “Прошу прощенья”, — тихо сказал он.

Дриззт двинулся вперед, обопрясь локтями о стол, что бы быть ближе к Дюдермонту. “Кэрвич?” — спросил он.

Дюдермонт посмотрел ему прямо в глаза. “Доппельгангер говорил о Кэрвиче, значит, я должен плыть на Кэрвич”.

“А ты не думаешь, что приплывешь прямо в ловушку?” — вмешалась Кэтти-бри. “Отправившись туда, куда они хотели, чтобы ты отправился?”

“Кто?” — спросил Дюдермонт.

“Тот, кто послал доппельгангера”, — резонно заметила Кэтти-бри.

“Кто?” — снова спросил Дюдермонт.

Кэтти-бри пожала плечами. “Пиночет?” — сделала она догадку. “А возможно какой-нибудь другой пират, почувствовавший на себе Морскую Фею”.

Дюдермонт отклонился к спине стула, как и Дриззт. Все трое просидели в тишине, несколько долгих мгновений. “Я не могу, и верю, что вы тоже не можете, плавать вверх вниз по Побережью Мечей, как будто ничего не произошло”, объяснил капитан. Дриззт закрыл свои лиловые глаза, ожидая подобного ответа и соглашаясь с его логикой. “Кто-то могущественный, ведь наемные доппельгангеры редки и недешевы, желает моего отречения от моря и конца Морской Феи, и я намереваюсь узнать, кто это может быть. Я никогда не бегал от драки, как и моя команда, и любой, кто не готов плыть на Кэрвич, сойдет на берег в Минтране и поймает попутный корабль до Уотердипа за мой счет”.

“Никто не сойдет”, призналась Кэтти-бри.

“И все же мы даже не знаем, существует ли Кэрвич на самом деле”, — заметил Дриззт. “Многие утверждают, что были там, но это байки мореходов, байки слишком часто преувеличенные выпивкой или шумихой”.

“Так мы и выясним”, — сказал Дюдермонт тоном завершенности. Ни Дриззт, ни Кэтти-бри, оба желавшие встретить проблему лицом к лицу, не высказали ни слова несогласья. “Возможно, не так уж плохо, что появился ваш приятель маг”, — продолжил капитан. “Другой маг, обладающий знаниями в области мистических искусств, может помочь нам разобраться в этой тайне”.

Кэтти-бри и Дриззт обменялись сомнительными взглядами; капитан Дюдермонт явно не знал Харкла Харпелла! Но больше они об этом не говорили, и закончили трапезу, обсуждая более существенные проблемы управления кораблем и командой. Дюдермонт хотел плыть в Минтарн, значит, Кэтти-бри и Дриззт последуют за ним.

После еды, двое друзей в прогулочном темпе вышли из каюты капитана, и пошли гулять под сводом брильянтовых звезд по почти пустынной палубе шхуны.

“Тебе стало легче после рассказа капитана”, — подметила Кэтти-бри.

После минутного удивления Дриззт кивнул.

“Ты думал, что нападение в Уотердипе связано с тобой, а не с Дюдермонтом или Морской Феей”, — продолжила Кэтти-бри.

Дроу просто стоял и слушал, так как, как обычно, восприимчивая женщина в точности поняла его чувства, читая его как раскрытую книгу.

“Ты всегда будешь бояться, что каждая опасность исходит из твоего дома”, — сказала Кэтти-бри, подходя к бортику и наклоняясь, чтобы увидеть отраженье звезд в качающихся водах.

“Я нажил себе много врагов”, — ответил Дриззт, присоединившись к ней.

“Ты оставлял их, похороненными по своим следам”, — смеясь, сказала Кэтти-бри.

Дриззт разделил с ней смешок, и он вынужден был признать, что она права. Он полагал, что в этот раз, это не связано с ним. Уже несколько лет, он был актером в большей постановке мира. Личный характер опасностей, которые следовали за ним с тех пор, как он покинул Мензоберранзан, казался пережитком прошлого. Сейчас, под звездами, с Кэтти-бри подле него, в тысячах миль и многих годах от Мензоберранзана, Дриззт До’Урден чувствовал себя истинно свободно и беззаботно. Он не боялся плаванья в Минтарн, или к любому мистическому острову после, какие бы слухи о появляющихся призраках, не преследовали его. Дриззт До’Урден никогда не боялся опасностей. Он жил на краю по собственному желанию, и если у Дюдермонта были проблемы, то Дриззт был более чем готов поднять свои скимитры.

Кэтти-бри чувствовала себя также, со своим луком, Тулмарилом, а ее великолепный меч — Кхазид’хеа, висел на бедре, всегда готовый к бою. Готова была и Гвенвивар, всегда верная спутница. Дриззт не боялся опасности, только вина могла согнуть его стоические плечи. Казалось, в этот раз на нем не было ни вины, ни ответственности за нападение и за курс, выбранный Морской Феей. Он был лишь актером, самовольно принявшим роль, в пьесе Дюдермонта.

Они с Кэтти-бри грелись на ветре и брызгах, и долгими часами молча наблюдали за звездами.

Глава 6

Кочевники

Киерстаад, сын Ревджака, опустился коленями на мягкий дерн, пробороздив ими землю. Он был невысокого роста по стандартам кочевников Долины Ледяного Ветра, едва достигая шести футов, и он не был так мускулист, как большинство варваров. У него были длинные светлые волосы, цвет его глаз напоминал небо в ярчайшие дни, а его улыбка, которую он редко демонстрировал, сияла от теплоты души.

Через равнинную тундру Киерстаад видел покрытую снегом вершину Горы Кельвина. Это была одинокая, единственная гора на тысячу квадратных миль земли, называемой Долиной Ледяного Ветра, ветреной голой тундры, расположенной между Морем Движущегося Льда и северо-западным отрогом гор Мирового Хребта. Киерстаад знал, что если он пройдет еще несколько миль в сторону горы, то увидит кончики мачт рыболовецких судов, плавающих по Лак Диннесшеру — второму по величине из трех озер региона.

Несколько миль до другого мира, осознал Киерстаад. На самом деле, он был всего лишь мальчиком, повидавшим всего семнадцать зим. Но за это время, он повидал Королевства, видел жизни большее, чем большинство людей в мире даже знало. По зову Вулфгара, он пропутешествовал далеко, далеко, вместе со многими воинами, из Долины Ледяного Ветра в место под названьем Сэттлстоун. Он праздновал свой девятый день рождения в дороге, вдали от семьи. В одиннадцать молодой варвар бился с кобольдами, гоблинами и эльфами дроу, сражаясь подле Берктгара Храброго — главы Сэттлстоуна. Именно Берктгар решил, что настало время народу варваров, вернутся в Долину Ледяного Ветра, дом их предков, и к путям их праотцев.

Киерстаад много повидал, он прожил две разных жизни, казалось, что он жил в двух разных мирах. Сейчас он был кочевником, охотником в открытой тундре, и его восемнадцатилетие, а с ним и первая самостоятельная охота приближались. Хотя, глядя сейчас на Гору Кельвина и зная о рыболовецких судах на Лак Диннесшере, на Маер Дуалдоне на западе и на Редуотерсе на юге, Киерстаад осознал, насколько ограниченным стало его существование, и на сколько шире был мир. Этот мир был всего лишь в нескольких коротких милях от того места, где он сейчас стоял на коленях. Он мог представить себе рынки Брин Шандера, самого большого из десяти городов, окружавших озера. Он мог представить себе раскрашенные во множество цветов одеяния, драгоценные камни, волнение, когда караваны торговцев приезжали с наступлением весны, южан, обменивающих украшения, вырезанные из головной кости форели, в изобилии имевшейся в трех озерах.

Одеяние самого Киерстаада было коричневым, как тундра, как олени, на которых охотились он и его народ, как палатки, в которых они жили.

И все же вздох юноши был не оплакиванием того, что было для него потеряно, а скорее смирением с тем, что теперь это был его путь, путь его предков. Киерстаад вынужден был признать, что в его простоте была красота, а также тяжесть, укрепляющая тело и душу. Хоть Киерстаад и был молод, но он был умен не по годам. Считалось, что это семейная черта, ведь отец Киерстаада — Ревджак, возглавил объединенные племена после ухода Вулфгара. Спокойный и сдержанный, Ревджак не пошел на войну в Мифриловом Зале, объяснив это тем, что он был слишком стар и зациклен на своих путях. Ревджак остался с большинством народа варваров, укрепляя союз между кочевыми племенами, а так же укрепляя связи с населеньем Десяти Городов.