Невервинтер

Дриззт глянул поверх голов на Далию, которая чуть пожала плечами, как будто не услышала ничего неожиданного.

– Мы выращиваем, они забирают, а то, что не могут унести – сжигают, – сказал Стуйлис.

Ниже по тракту показались другие разбойники, но сразу же рассыпались по кустам, без сомнения, намереваясь окружить противника.

– Уходите, – предложил четверым Дриззт, взмахнув рукой.

Те так и поступили, один из них помог встать женщине и подозвал ближайшую лошадь.

– А я-то думала, вы нам предложите угощение и сухую постель за то, что отпустили вас, – сказала Далия, вызвав удивлённые взгляды всех четверых и наиболее удивлённый – Дриззта. — Утомлённые странники, дождливая ночь… – продолжила она.

Дриззт изумлённо открыл рот и забыл закрыть, когда Стуйлис ответил:

– Тогда присоединяйтесь к нам.

– У нас есть другие дела, – достаточно жёстко отказался Дриззт, обращаясь исключительно к Далии.

Но девушка лишь рассмеялась и последовала за четвёркой разбойников. Дриззт, глубоко вздохнув, поступил так же.

Бандиты разбили несколько навесов между толстыми соснами в стороне от тракта, создав достаточно удобный лагерь, даже не смотря на дождь. Они оказались поразительно гостеприимны, предложили горячую еду и немного доброй крепкой выпивки.

Стуйлис крутился около Дриззта и Далии, пока те перекусывали, и после, расспрашивая эльфа про истории о долине Ледяного Ветра – о старых приключениях, которые за многие годы уже успели войти в легенды. Дриззт никогда не считал себя хорошим рассказчиком, но не хотел оставлять просьбы без ответа, и вскоре обнаружил себя в окружении заметной – около дюжины человек – аудитории, рассевшейся кружком около него и жадно прислушивающейся к каждому слову.

Большинство разошлись спать, когда костёр поугас, оставив тлеющие угли, но некоторые остались, наслаждаясь беседой.

– И какие дела привели вас на юг в эту проклятую землю? – спросил один из них, высокий мужчина по имени Хаденкурт, после того как Дриззт закончил историю о сражении с белым драконом в ледяной пещере.

– Мы хотим разузнать о судьбе старых друзей, – ответил эльф.

– А потом в Невервинтерский лес, а? – добавила Далия, и Дриззт не успел подавить своё удивление из-за того, что она вмешалась в беседу с таким неожиданным заявлением.

– Там сейчас бушует яростная битва, – заметил фермер Стуйлис.

— В Невервинтерский лес? – надавил Хаденкурт. – Что может привести дроу и… — Тут он взглянул на Далию, сомневаясь, к какой расе её отнести: – …и леди вроде вас в это израненное войной место?

Далия начала было отвечать, но Дриззт её перебил.

– Мы же искатели приключений. А Невервинтерский лес сейчас, кажется, одно сплошное приключение!

Он поднял свою чашу с бренди, провозглашая тост.

– Хотя, говоря по правде, мы ещё не уверены насчёт маршрута после Лускана. Даже не знаем, преодолеем ли весь путь к городу Парусов… Мне иногда кажется, что давно пора вернуться в Мифриловый Зал.

На протяжении всей своей речи дроу пристально смотрел на Далию, предупреждая её молчать. Когда же он перевёл взгляд на Хаденкурта, то заметил, что усмешка мужчины кажется слишком понимающей.

– Считайте это личным, – сказала Далия, вообще не отводившая от Хаденкурта взгляда.

На этом разговор и закончился, потому что Дриззт объявил, что им давно пора немного отдохнуть. Пока люди расходились, Далия следила за Хаденкуртом, направившимся к своему навесу на ночь.

Стуйлис отошёл в сторонку поговорить с несколькими товарищами.

– Мы двинемся в путь завтра, – рассказал он Дриззту несколько минут спустя. – Фургон скоро достигнет Порта Лласт и гарнизон, скорее всего, отправит людей нас разыскивать. Может быть, пойдёте с нами? Вам будут рады.

– Нет, – без выражения сказал Дриззт, предупреждая ответ Далии. – Я не могу.

– Мы просто пытаемся выжить, вот и всё, – заявил Стуйлис. – У человека есть право на еду!

– То, что ты не почувствовал касания моего клинка свидетельствует о моём согласии, – ответил ему Дриззт. – Но, боюсь, путешествие с вами поставит меня в ситуацию, когда я не смогу с вами согласиться и не смогу бездействовать. Станешь ли ты ввязываться в каждую стычку, не будучи уверен, на чьей стороне я?

Стуйлис отступил на шаг и встретился с дроу взглядом.

– Тогда лучше уходи, – сказал он, и дроу холодно кивнул в ответ.

– Так мир для Дриззта До'Урдена слишком грязен, – усмехнулась Далия, когда Стуйлис отошёл. – О каких правах, о какой помощи для тех, у кого нет ничего, речь, когда другие оставляют себе всё?

– Глубоководье не так уж далеко на юг.

– Айе, и лорды Глубоководья, конечно же, распахнут городские врата и свои склады для всех тех, кто очутился в этом хаосе.

В этот момент сарказм Далии показался Дриззту очень привлекательным. Он попытался успокоить себя воспоминаниями о долине Ледяного Ветра, воспоминаниями почти вековой давности, о месте и времени, где добро и зло было куда легче различить. Даже та беспощадная глушь была более цивилизована, чем разыгравшаяся сейчас на побережье Меча драма. Он вспомнил о смерти Дюдермонта в Лускане, когда высшие капитаны захватили власть над городом и окрестными землями. Вместе с Дюдермонтом погиб лорд Глубоководья, и остальные лорды наверняка потерпели неудачу из-за своего последующего бездействия.

Но даже в те тёмные минуты Дриззт понимал – падение Лускана в пучины тьмы всего лишь малый симптом куда большей заразы, как и смерть Кэддерли, и разрушение храма Парящего Духа. С пришествием Царства Теней2 очаги теней стали не только фигуральным, но и вполне буквальным понятием, и во всех этих участках тьмы пускали ростки хаос и анархия.

Как Дриззт мог сражаться вместе с людьми вроде Стуйлиса и этих разбойников, чем бы те ни оправдывали свои нападения, когда он знал, что их жертвами, скорее всего, станут такие же мужчины и женщины, просто пытающиеся выжить и прокормить семью?

Можно ли здесь найти что-то «верное» или «неверное»? Красть у власть имущих или тянуть лямку за жалкие медяки?

– О чём ты задумался? – спросила Далия голосом, утратившим острые грани.

– О том, что, в конце концов, я всего лишь один очень маленький дроу, – ответил Дриззт, не глядя на неё.

Когда он наконец-то повернулся, чтобы взглянуть на девушку, та понимающе усмехалась – слишком самодовольно, как будто сделала с ним что-то такое, чего Дриззт ещё не осознал.

Странно, но это наблюдение не обеспокоило Дриззта настолько, насколько должно было. Видимо, его растерянность от встречи с такой жестокой реальностью, как беспорядки на Побережье Меча, была столь велика, что он готов был принять любую протянутую руку – лишь бы та вытащила его из темноты.

Часть I

Открытый финал

И вот я остался один. Я чувствую себя ещё более одиноким, чем после смерти Монтолио много лет назад. Более одиноким, чем тогда, когда решил вернуться в Подземье, в Мензоберранзан, покинув друзей из-за глупой веры в то, что я представляю для них угрозу. Потому как, хоть я был тогда один, но товарищи оставались со мной в моём сердце. Я точно знал, что Бруэнор, Кэтти-бри и Реджис живы и с ними всё будет хорошо — действительно хорошо, потому, что я оставил их.

Но теперь я совершенно один. Их больше нет, всех до единого. Мои друзья, моя семья.

Кроме Гвенвивар, разумеется. И это многое для меня значит. Она — настоящий и преданный друг, с которым всегда можно поделиться печалями и радостями. Но этого не достаточно. Гвен может выслушать меня, но что я услышу в ответ? Она может разделить мои победы, радости и испытания, но не разделит со мной свои. Познав любовь друзей и семьи, я не смогу заставить себя верить в то, что общества Гвенвивар мне будет вполне достаточно, как тогда, когда я только ушёл из Мензоберранзана.

Моя дорога увела меня из Гонтлгрима, как когда-то заставила покинуть Мифрильный Зал, и вряд ли я когда-нибудь вернусь — во всяком случае, не для того, чтобы взглянуть на могилу Бруэнора Боевого Молота. Точно также мне не нравилось ходить на могилы Кэтти-бри и Реджиса. Однажды мудрая эльфийка объяснила мне бессмысленность подобных вещей. Она говорила, что нужно воспринимать жизнь, как череду фрагментов. Это великий дар — видеть рассвет и закат веков, но он может стать и проклятьем. Немногие эльфы заводят партнёра на всю жизнь, как это принято у людей, ибо радость от такой дружбы будет недолгой, а горе тяжким грузом ляжет на сердце на сотню, а может и две сотни лет.

«Относись к прощанию с друзьями, как к перерождению, — говорила Иновиндиль. — Отпускай былое и отправляйся в новый путь. Не забывай потерянных друзей, семью, любимых, но не позволяй памяти о них мешать строить новые отношения».

Не раз я вспоминал слова Иновиндиль за последние десятилетия. Сперва, когда Вульфгар покинул Мифрильный Зал, затем, когда не стало Кэтти-бри и Реджиса. Я повторял их, словно заговор от ярости, боли, печали... напоминание, что ещё исхожены не все дороги.

Но теперь я знаю — то был лишь самообман.

Я не смог отпустить дорогих сердцу друзей. Я не смог отказаться от надежды, что когда-нибудь снова разрушу логово гигантов вместе с Вульфгаром, или летним днём буду сидеть возле удящего рыбу Реджиса на берегу Мер Дуалдона, или же проведу ночь в тёплых объятиях Кэтти-бри. Я попросил Джарлаксла найти их не потому, что действительно верил в его успех, но потому, что был не в силах отказаться от призрака надежды, что смогу вновь испытать те маленькие радости, которые когда-то заставляли меня улыбаться.

А теперь ушёл и Бруэнор, и Друзей Мифрильного Зала больше нет.

Я был с ним в его последние мгновения. Это был конец. Это был финал. Только вера Бруэнора поддерживала во мне мечту вновь увидеть Кэтти-бри и Реджиса, и даже Вульфгара, живыми. Лишь его решимость и стойкость заставляли меня верить, что каким-то волшебным образом, они всё ещё могут быть рядом с нами. Путешествие в Долину Ледяного Ветра пошатнуло во мне эту веру (и, безусловно, стало одной из причин, по которой Бруэнор перестал бороться за жизнь). А тот крохотный огонёк надежды, что ещё тлел в моём сердце, погас в тот миг, когда мой друг вздохнул в последний раз.

И вот я один. Жизнь, которую я знал, подошла к завершению.

Вне всяких сомнений, я чувствую грусть, сожаление о том, чему уже не суждено посториться. Мне постоянно хочется обратиться к Бруэнору, поведать ему обо всём, что со мной приключилось, но каждый раз я вспоминаю, что его больше нет. И в такие моменты я ощущаю острую боль.

Но есть кое-что ещё, нечто неожиданное, удивительное, сбивающее с толку и даже заставляющее испытывать чувство вины.

Меня действительно терзает вина и страх, порой я чувствую себя последним подонком.

И всё же этого нельзя отрицать.

Как только я оставил за спиной Гонтлгрим и могилу короля Бруэнора Боевого Молота, помимо боли, гнева, беспомощности, воспоминаний о произошедшем и терзаний о несделанном, было ещё... облегчение.

Мне стыдно признаться в этом, но отрицать свои чувства — всё равно, что лгать, даже хуже – лгать самому себе. Наконец-то я понял, что всё закончилось. Настало время оставить прошлое позади и двигаться вперёд. Пришло время, как объясняла мне когда-то Иновиндиль, начать всё заново.

Конечно, я вовсе не рад, что Бруэнор остался в прошлом. Как и Тибблдорф Пуэнт, раз уж на то пошло! Лучше друга, чем Бруэнор, мне не найти никогда, и я всем сердцем желаю, чтоб он хоть на одно мгновение снова оказался рядом.

Но всё же, я чувствовал облегчение. Я был готов отпустить Кэтти-бри, Реджиса и Вульфгара — но не забыть их! Я никогда не забуду их, никогда не захочу забыть их! Они навсегда останутся в моём сердце и будут с Дриззтом До'Урденом, куда бы он не пошёл. Но я смирился с потерей — моей потерей — много лет назад, и только упорство старого дварфа, не желавшего отпускать друзей, верившего, что прежние времена ещё можно вернуть, заставляло меня жить прошлым.

Теперь я один. И я свободен? Какая отвратительная мысль! Как подло с моей стороны видеть только перспективы для моей новой, третьей жизни, помня о жестоких уроках первой в Мензоберранзане и о счастливой второй, с моими Друзьями Мифрильного Зала. Ныне, испытав на себе жестокость кнутов матрон и познав любовь друзей, я понял, что правильно и чего не должно быть в этом мире. И как вторая жизнь превзошла радости и печали первой, может так же и моя третья жизнь станет лучше предыдущей?

Я не знаю, и только теперь по-настоящему понимаю, как мне повезло найти столь удивительных спутников, как те четверо. Посчастливится ли мне вновь обрести таких друзей, готовых пожертвовать ради меня всем? Полюблю ли снова? И если да, то сумею ли испытать то же, что испытывал с Кэтти-бри?

Этого я не знаю, но не страшусь открытий. Теперь я волен идти своим путём, с открытыми глазами и сердцем, без сожалений и с осознанием того, каким благословением для меня были друзья.

Но есть ещё одна свобода: впервые за долгое время я свободен от гнева. Это странно. Я чувствую, что злость, так долго ожесточавшая меня, державшая в напряжении, наконец, ушла.

Из-за этого я тоже чувствую вину, и, возможно, мои новые спутники будут часто замечать, как я растерянно бормочу что-то. Может, я просто обманываю себя. Возможно, потеря Бруэнора принесла меня такую боль, которую вынести уже невозможно, и вместо неё я заставляю себя чувствовать нечто совершенно иное.

Возможно да.

Возможно, нет.

Я могу только пожимать плечами и удивляться.

Я могу только чувствовать и принимать это как данность.

Теперь я один.

Теперь я свободен.

2

Shadowfell – прим. переводчика