Пробуждение любви

– Обо всем. Я бы, например, ни за какие коврижки не отказалась от секса, а вы? Мне нравится заниматься этим… Боже! Даже самой не верится, что сказала… о… – смущенно пробормотала женщина и покраснела.

Холидей фыркнул.

– Ну, допустим, вы этого не говорили.

– Почему бы нам не избрать другую тему для разговора?.. Что вы добавляете в свой соус? Вообще, как готовите его?

Все еще посмеиваясь, мужчина пояснил:

– Томаты, пасту, немного масла, чуть-чуть пряностей, капельку свинины… А довожу до съедобного состояния в течение семи часов.

– Почему так долго? – удивилась миссис Торн.

– Тогда соус становится гуще… Я ведь не переношу жидкий… А в чем дело? Что-то не так в процессе приготовления?

– Не знаю, – отозвалась Эмили. – Обычно я готовлю его в течение трех часов – и ничего… Соус мне кажется вкусным. Кстати, он у вас случайно не горчит?

– Вполне возможно. Наверное, поэтому-то дети любят есть вне дома. Ладно, не будем гадать. Сами мне сегодня скажете. Пока мы обернемся с нашей поездкой, как раз все будет готово.

– Скажите, Мэтт, трудно быть отцом и матерью одновременно? Как вам это удается?

– Поначалу приходилось очень трудно, но помогали соседи и Айвэн, которого дети считают своим дядей и любят. У меня довольно хорошие ребятишки, прекрасно контактируют с людьми, а это облегчает мое существование. Мы выработали своеобразное расписание и стараемся придерживаться утвержденного на общем семейном совете. У нас у каждого имеется право голоса… После того, как я остался один, мне досталось… Прямо-таки сходил с ума и постоянно твердил себе: «Ну почему я? Почему именно со мной произошло такое?» Если бы не сестры…

Эмили показалось, что Мэтт по-прежнему любит свою жену, и улыбка покинула ее лицо.

– Вот мы и приехали. – Увидев хмурое женское лицо, мужчина забеспокоился. – Что-нибудь случилось?

– Нет, нет… Просто я подумала о Роузи и вспомнила наш поход. – Миссис Торн потянулась за корзинкой.

– Позвольте мне помочь вам.

– Я сама справлюсь.

– Не сомневаюсь. Просто хотелось быть вежливым. Если же вы относитесь к числу так называемых «ярых феминисток», я возражать не стану.

В его голосе послышались насмешливые нотки, на которые миссис Торн постаралась не обращать внимания.

Она ревновала. Ничего глупее в ее положении не придумаешь. В принципе, почему бы ему не продолжать любить свою жену? У Мэтта был счастливый брак, и его горе вполне естественно. Кроме того, присутствие детей, которые постоянно напоминают о супруге. «Открой свое сердце, Эмили, и будь милосердна», – укорил ее внутренний голос.

Ей нравился Мэтт, и у нее могут возникнуть проблемы, если он… Что «если он»? Опять она несется, сломя голову, опережая события. Ведь Холидей не проявил к ней особого интереса. Подумаешь, мужчина предложил поужинать вместе и посмотреть фильм. Сотни людей поступают подобным образом, и это абсолютно ничего не значит. Таковы законы дружеских отношений, и миссис Торн не в праве ожидать чего-либо другого. Да и знакомы они всего-то без году неделя.

– Вот, держите, – буркнула Эмили и вручила ему корзинку. Холидей невзначай коснулся ее руки, и женщину словно пронзило током. Все-таки здорово, когда кто-нибудь предлагает помощь.

Мэтт вытер пот со лба.

– Фу! Слава Богу, с этим разобрались… Несколько минут назад мне показалось, что мы обменялись ударами, как соперники на ринге.

Миссис Торн усмехнулась. Что ж, вполне возможно, их дружба перерастает в нечто большее.

В лифте она старалась не смотреть на спутника, ощущая его близость. Эмили питала слабость к людям в форме. Она вспомнила белые халаты Яна, его белые рубашки, затем подумала о Бене и спортивных костюмах, ставших ее второй кожей. Черт побери, не следует размышлять о Джексоне, если находишься в компании другого мужчины.

– Я куплю вам мороженое, только признайтесь, о чем сейчас думаете, – пообещал Холидей.

– О ваших довольно помятых брюках, – солгала она. – А вы о чем?

– Я… Я хотел бы поцеловать вас прямо здесь, в лифте.

– Порой надо не думать, а действовать, – дерзнула ответить Эмили.

– Угу, – согласился мужчина, ставя корзину на пол. Он обнял ее, прижал к себе, возвышаясь над ней, словно башня. Приподняв голову женщины за подбородок, Мэтт заглянул ей в глаза. Его губы, мягко касаясь ее рта, умоляли ответить. Рука, обнимавшая Эмили, казалась сильной и твердой, а пальцы, касающиеся лица, – мягкими. Итак, начало их более тесным отношениям положено.

Холидей сделал шаг назад, не отрывая от нее глаз.

– Я слишком стар, чтобы играть на чувствах, – произнес он. – Этим занимаются семнадцатилетние юнцы, а мне далеко за… Кроме того, очень часто такие игры причиняют боль, нежели доставляют удовольствие. Вы мне нравитесь, Эмили, и я хочу узнать о вас побольше.

Сердце женщины бешено застучало в груди.

– Я тоже хотела бы получше вас узнать, поэтому давайте перейдем на «ты». Возможно, когда вы… ты увидишь, как я поглощаю спагетти, тебе не захочется знаться со мной. Обычно они падают мне за вырез блузки. Собираясь в итальянский ресторан или намереваясь съесть что-либо из итальянской кухни, я надеваю красное.

– Ну… я дам тебе салфетку… или рубашку, чтобы переодеться. Мне пятьдесят пять лет, Эмили… – Совершенно неожиданно мужчина замолчал.

Миссис Торн рассмеялась.

– Если это намек, чтобы я призналась в своем возрасте, то весьма и весьма непрозрачный. Все знают, что вторая половина жизни человека самая лучшая.

– Я тоже это слышал. Сия теорема требует доказательств. Кстати, твой возраст – не секрет. Дело в том, что я упросил сестру Филли показать мне твою карту гостя. Так что дата рождения и тому подобное…

Эмили покраснела: сказав о карте, он выдал себя. Значит, она на самом деле сильно привлекает Мэтта. Хотя… Миссис Торн сама частенько задавала вопросы, касающиеся этого рейнджера, а это говорит о многом.

– Дверь лифта уже открылась, – подсказала женщина. – Может, нам все-таки выйти?

– Да вижу, вижу, – рассмеялся Холидей. – Но ведь мы можем покататься вверх-вниз. Хочешь?

Его руки обняли ее еще до того, как успели захлопнуться створки. На этот раз поцелуй длился долго, но по-прежнему оставался нежным и чувственным. Когда лифт остановился на четвертом этаже, мужчина отстранился:

– Эта чертова штука остановилась вовремя, а то я начал серьезно подумывать о сексе в кабине лифта.

Миссис Торн расхохоталась.

– Я тоже.

– О-о-о! – едва не задохнулся от восторга Мэтт.

Вслед за Холидеем Эмили вошла в палату, где лежала Роузи. Когда Мэтт отвернулся, она подмигнула подруге и едва заметно кивнула. Миссис Финнеран широко улыбнулась в ответ.

– Знаете, а ведь вы разминулись с Айвэном.

– Это хорошо, – заметил рейнджер. – В противном случае в корзине ничего бы не осталось. Сестры положили туда все, что вам больше всего нравится. Как здесь кормят?

– Ужасно. Эмили, как ты? – спросила подруга с таким участием, что у миссис Торн на глаза набежали слезы.

– Наверное, я ужасно выгляжу, зато чувствую себя великолепно. Синяки и опухоль проходят, царапины затягиваются, так что имею полное право заявить: «Я выздоравливаю». А вот ты выглядишь просто отлично. Как чувствуешь себя?

– Превосходно. Даже хорошо хожу. Знаешь, думала, аппендицит – пустяковая операция, но ошиблась. Кроме того, поднялась небольшая температура, и меня задержали еще на день. Айвэн сказал, что отвезет меня. Он приезжает каждый день, говоря, что несет за меня персональную ответственность, потому что собственноручно снял с холма… Ты спасла мне жизнь, Эмили, я даже не знаю, как выразить свою благодарность.

– Извини, что так долго шла. Боже, Роузи, когда стемнело, мне показалось, нам обоим пришел конец. Мы обязаны своим спасением Айвену… и… еще одному человеку. Давай не вспоминать о плохом… Кстати, забудь и о том, что обязана мне. Все происходит по воле Божьей. Не говори больше об этом, Роузи, прошу тебя.