Страница 99 из 105
Фукс поблагодарил и двинулся в указанном направлении. Его обрадовало известие, что «Снодоун» стоит возле «Германии»: в случае каких-нибудь затруднений на корабле князя, он при помощи заранее заготовленных иностранных бумаг сможет воспользоваться английским пароходом.
Скоро он услышал шум пара, всегда издаваемый большими судами, когда их готовят к отплытию, и увидел трубы «Снодоуна», из которых валил дым.
Еще час, и Фукс, это исчадие ада, ускользнет из рук правосудия, чтобы продолжать свои преступления в другом месте. Но судьба решила иначе.
В таверне «Золотой якорь» было шумно. Матросы многих стран, корабельные рабочие, подозрительного вида бродяги сидели за большими деревянными столами, пили вино и пускали клубы дыма из своих трубок.
Сюда и направился Фукс после того, как отыскал «Германию». Здесь как раз и находился старший помощник, приметы которого ему описали.
— У подштурмана Габриэля на подбородке взъерошенные волосы, которых не хватает на голове,— сказали Фуксу, и этого было достаточно.
В темноте Фукс не заметил человека, прятавшегося за причальным столбом и слышавшего его разговор с матросами «Германии».
Этим человеком был Сандок. Сцепив зубы и сжав кулаки, он крадучись последовал за Фуксом, а когда тот скрылся в таверне, подошел к окну и осторожно заглянул внутрь.
Войдя в таверну, Фукс окинул присутствующих внимательным взглядом; он хотел удостовериться, что человека, которого он принял в поезде за княжеского негра, здесь нет. После этого он стал взглядом отыскивать подштурмана Габриэля, которому надлежало вручить поддельный письменный приказ князя Монте-Веро.
Глядя в окно, Сандок давно заметил старого Габриэля, тогда как Фуксу пришлось поискать его. Примета оказалась недостаточной, так как многие моряки сидели в беретах или матросских шляпах и многие были со взъерошенными бородами. В конце концов Фукс все-таки разыскал подштурмана, одиноко сидевшего за столом, и подошел к нему. Они завели разговор, подробности которого Сандок, конечно же, не мог расслышать сквозь оконное стекло и царивший в таверне шум, но о смысле которого догадывался.
Он увидел, что старый Габриэль приподнялся, вместо приветствия сдвинув на затылок свою шляпу, и смерил подошедшего взглядом.
Фукс сел за стол, велел подать вина, налил подштурману и, по-видимому, начал рассказывать о цели своего визита.
Сердце Сандока заколотилось, когда он увидел, как доверчивый Габриэль внимает словам негодяя, он едва удержался, чтобы не ворваться в таверну и не стать между ними. Он скрежетал зубами от ярости, видя, как Фукс показывает подштурману бумагу, так ловко подделанную, что у старого Габриэля не зародилось ни малейшего сомнения, потому что он, быстро осушив стакан, поднялся, собираясь уже идти.
Но Фукс удержал его, снова усадил за стол, подлил вина и все говорил о чем-то, стараясь, как видно, расположить старшего помощника к себе.
«О, еще час,— сказал себе Сандок,— и все будет кончено!»
В эту минуту Габриэль подозвал к себе одного из матросов «Германии» и отдал ему распоряжение. Сандок видел, как тот вышел из таверны и поспешил к судну, на котором уже через несколько минут пробудилась деятельная жизнь. Команда на «Германии», как мы знаем, была слаженной, и работа шла так быстро, что покуда Фукс и Габриэль допивали вино, все было готово к отплытию.
Сандок дрожал от нетерпения, но не взошел на борт из боязни упустить Фукса.
Большой пароход «Снодоун» тем временем тоже был готов к отплытию. Палубы его осветились, дабы пассажиры могли удобнее разместить свой багаж и устроиться сами. Густой дым валил из обеих труб.
На «Германии» тоже поднимали пары.
Наконец Сандок увидел, что Фукс и Габриэль поднялись. Проворно, как кошка, отпрянул он от окна и спрятался за углом.
Фукс и Габриэль вышли из таверны. Спешивший мимо моряк спросил:
— Куда направляется ваша «Германия», дядя Габриэль?
— В Лондон-Вилль,— отвечал тот.
— Ого, вы собираетесь пуститься наперегонки со «Снодоуном»?
— Почему бы и нет? К утру мы вас догоним и перегоним.
— Счастливого пути! — крикнул моряк и заторопился дальше.
Фукс между тем удостоверился, что все вокруг спокойно.
— Когда мы отправляемся? — спросил он своего проводника.
— Через час, сударь,— ответил тот.— Не беспокойтесь, все будет хорошо. Вы правильно сделали, что взяли на всякий случай приказ от нашего князя. Если беглый преступник, которого вы ловите, только сегодня оставил Гавр, мы будем в Лондоне раньше его, и вы с помощью полиции поймаете эту птичку. А «Снодоун»,— продолжал Габриэль с самодовольным видом,— даже если выйдет часом раньше нас, все равно останется позади.
— Поторопитесь же, любезный друг,— сказал Фукс и вслед за Габриэлем поднялся по трапу на борт «Германии».
Звон колокола, возвещающий отход «Снодоуна», отвлек внимание Фукса, и он не заметил крадущегося за ними негра, в котором по шинели и шляпе наверняка узнал бы человека с поезда.
Фукс отошел на другую сторону палубы, обращенную к отходящему «Снодоуну»,— отчасти для того, чтобы получше рассмотреть его, отчасти потому, что здесь было меньше света.
Вдруг он услышал, как Габриэль кого-то окликает, и обернулся, думая, что это относится к нему.
По трапу взбегала человеческая фигура, и Фукс с ужасом узнал своего преследователя, причинившего ему так много беспокойства днем в поезде. Это его окликал Габриэль, спрашивая, что ему нужно.
Не отвечая ни слова, Сандок взбежал на палубу «Германии», наклонился, приподнял трап и, к негодованию Габриэля, столкнул его в воду. Все это было делом одной минуты.
Фукс остолбенел, видя, что пути отступления для него отрезаны, а Сандок злорадно захохотал и двинулся к нему.
— Живой сатана! — вскричал старый Габриэль при виде этого как будто из-под земли появившегося чернокожего, а матросы, возмущенные тем, что незнакомец сбросил в воду трап, поднимать который придется им, уже подступали к нему, засучивая рукава и сжимая кулаки.
Сандок отступил на шаг, сбросил шинель и шляпу и остался в красной рубахе и коротких штанах, за поясом которых торчало оружие. Вид у него был угрожающий.
— Назад! — крикнул он.— Сандок не призрак! Сандок пришел, чтобы схватить злейшего врага своего господина!
В несколько шагов он очутился на юте «Германии».
Дикое проклятие сорвалось с губ Фукса, и он схватился за револьвер. Но в ту же минуту ему пришла в голову мысль более удачная, чем бесполезное сопротивление: застрелив Сандока, он все равно попадет в руки матросов и окажется их пленником.
Фукс не зря славился своей находчивостью и отчаянной смелостью; даже теперь, несмотря на приближающуюся старость, он оставался сильным и ловким мужчиной, всегда сохранявшим присутствие духа.
«Снодоун» в эту минуту проходил так близко, что матросы «Германии» вынуждены были отталкиваться длинными шестами. Это обстоятельство не ускользнуло от внимания Фукса.
Его не заметили еще ни на «Снодоуне», ни с больверка, так что момент для бегства был самым подходящим.
Когда негр, сжимая кулаки, подступил к нему, Фукс вскочил на леерное ограждение и взялся руками за один из шестов, которыми матросы отталкивались от тяжелого «Снодоуна», изо всех сил упираясь ими в корму парохода.
Сандок попытался схватить негодяя, но Фукс выскользнул из его рук, не выпуская шеста, прыгнул за борт, повиснув над бездной, и, перебирая по шесту руками, стал подвигаться к корме «Снодоуна». Шест прогибался под его тяжестью, но Фукс, раскачиваясь как маятник, подбирался все ближе к пароходу.
На «Германии», затаив дыхание, следили за отчаянной попыткой беглеца. Еще несколько усилий — Фукс достиг кормы «Снодоуна» и ухватился за металлическую решетку, окружающую высокий борт…
В тот же миг в воздухе мелькнуло тело Сандока. Видя, что злодей, которого он преследовал столько времени, ускользает, негр, как воздушный гимнаст в цирке, прыгнул за ним и ухватил висящего Фукса за ноги. Под действием двойного веса все суставы злодея затрещали, он испустил яростный крик.