Поединок

Великие же после этого угрожающего для всей расы случая устроили большую проверку. Каждый из обычных, рядовых пауков предстал перед правителями и подвергся процедуре изучения мыслей. А после проверки несколько пауков, в мозгах которых правители нашли мысли, показавшиеся им вредными, были казнены при скоплении сородичей – для наглядности. С того момента большие проверки устраивались регулярно: великие очень не хотели, чтобы подобные бунты повторялись.

– Нильс! – позвал вдруг Деггубэрт. Смотритель так неожиданно прервал свой монотонный пересказ услышанного со связок нитей, что командир с Селеной вздрогнули. – Ты многих своих воинов знал по имени-прозвищу?

– Почти всех, а что? – удивился Нильс.

– Вот этим ты сильно отличаешься от правителей пауков, – улыбнулся Деггубэрт. Сквозь улыбку смотрителя проступило какое-то напряжение, и лицо его на миг исказилось судорогой. Деггубэрт снова услышал голоса, и сейчас они исходили из какой-то точки пространства, довольно близкой к Залу под номером 13.

– Что такое? – поднял брови Нильс. Селена подсела ближе.

– Надо уходить, – смотритель вслушался. Голоса медленно, но верно приближались; точка, откуда они шли, теперь располагалась прямо над ними, ближе к поверхности равнины. Деггубэрт сказал об этом друзьям, и решение Нильса возникло без промедления:

– Остальное послушаешь и расскажешь в следующий раз! А сейчас возвращаемся, – и командир добавил уже более мягким тоном: – Много там осталось?

– Довольно много, – голова у смотрителя раскалывалась от боли, вызванной напряжением: многие нити, самые старинные записи, слушались плохо. К тому же, приходилось сосредотачиваться сразу на двух потоках мыслей: исходящих из связок, и от пауков сверху. Он не смог оценить точно число непрослушанных нитей и глухо повторил: – Пока еще много. Селена, встав и размяв ноги, ходила вдоль стены с табличкой «Зал 13» и о чем-то молча думала, а потом решилась поделиться плодами своих размышлений:

– Если мы в «Зале тринадцать», значит, есть и еще «Залы»…

–… не меньше двенадцати, – подхватил ее мысль Нильс. А Деггубэрт подытожил:

– И в них наверняка имеется что-то интересное и полезное для нас!

– Верно! – Нильс протянул руку, чтобы похлопать смотрителя по плечу, но передумал. А вместо этого просто кивнул головой и велел трогаться в обратный путь.

Наутро после спуска друзей в архив пауков Стражник принес пленникам не только варево и воду, но и необычное известие.

Он мысленно подозвал к себе Деггубэрта, и смотритель услышал: «Нужен двуногий, понимающий толк в бедах тела». Деггубэрт переспросил: «В болезнях? У нас это называется болезнями». Стражник ответил: «Называй как хочешь, толмач, все равно у нас такого не бывало. Но передай вашим, что Средним Великим срочно нужен такой двуногий!» Он потоптался на месте, но задать вопрос вроде «Тебе все понятно?» почему-то не решился и, на удивление тяжело вздохнув, убрался восвояси.

Смотритель направился к дальней стене и передал сонным Нильсу и Селене суть услышанного. Нильс осклабился:

– Может, им пригодится военачальник? Ход сражения продумать, войска выстроить в колонну, а то и в шеренгу, или там вооружение распределить? Так это я подойду. Но не уверен, что обо всем таком верно им расскажу. Скорее, наоборот, чтобы…

– Постой, милый, – перебила Селена. Она не успела одеться и прикрывала полуобнаженное тело рубашкой командира. – У тварей что-то случилось. Именно у пауков, потому что если бы случилось с другими пленниками, они бы просто бросили полуживых людей умирать.

– Думаешь, в тех трех зданиях, – Нильс повел подбородком в сторону площади, – держат таких же, как мы?

– Уверена. Впрочем, это сейчас не главное, – кивнула Селена. – Что же могло случиться у чудовищ?

– Я вот как кумекаю, – подал голос Деггубэрт. – Если у кого-то из них лапа сломалась или что-то в этом духе, сородичи сгрызли бы его, не моргнув. Тут что-то серьезнее. Но голоса мне сейчас почему-то не слышны. Так бывает, когда пауки закрывают свои мысли какими-то необычными способами. В общем, нужно узнать, – глаза Селены разгорелись. – Знатоки вряд ли способны: похоже, пауки съели все их мысли и закусили мозгами. Но я-то могу! Назови им меня, Деггубэрт, и пойдешь со мной. Все, в чем я разберусь, расскажу.

– Я не пущу тебя! – вскочил Нильс.

Но Селена предложила толковую затею, и командир, подумав и выслушав возражения, все же согласился, лишь попросил красавицу-ведунью вести себя осторожнее.

Смотритель подошел к двери и мысленно позвал Стражника, а когда тот явился, указал на Селену: «Вот кто может справиться. И то вряд ли: мы же не знаем ваших болезней». Стражник невозмутимо подумал: «Двуногий с черной шерстью на голове?» Деггубэрт поправил: «Двуногая. Она. Самка». Стражник раздраженно поскреб когтем пол: «Разницы нет. Пусть пробует», – и это означало, что смотрителю и ведунье следует немедленно пойти, куда их направит паук-надзиратель.

Деггубэрта и Селену отвели не в одно из трех зданий, стоявших на площади рядом с тюрьмой, а за первую цепь холмов, на ровную площадку возле Хранилища Поколений – теперь смотритель знал, как называют чудовища такие постройки. Там лежал брюхом вверх тот самый паук, что начальствовал на строительстве. «Начальник» раскинул лапы в стороны, их концы слегка подрагивали, а брюшко твари равномерно поднималось и глубоко опадало: паук тяжело дышал. Его глаза помутнели и, казалось, уже ничего не видели вокруг, а из пасти стекала ярко-желтая жидкость с едким запахом. Жвалы также слегка вибрировали, но неправильно, не так, как обычно у невредимых восьмилапых.

Под туловищем паука – «начальника» тут и там виднелись какие-то бурые кучки. Деггубэрт случайно наступил на одну из них и с трудом сдержал тошноту: то были испражнения больной твари.

– Сколько они живут? – Селена держалась на ногах твердо; Деггубэрту показалось, что ее совсем не смущают отвратительные выделения паука. Не дождавшись ответа, она дернула смотрителя за рукав: – Спроси их, сколько они живут до естественной смерти?

Деггубэрт послал мысль с этим вопросом собравшимся здесь чудовищам, из которых особенно выделялась тварь с пятью ярко-красными крестами на туловище и чересчур, даже для пауков, волосатыми лапами. Один из восьмилапых повернул голову и в упор уставился на смотрителя кроваво-красными глазами. Пасть твари то приоткрывалась, то закрывалась, а жвалы шевелились. Это происходило почти незаметно, но Деггубэрт уловил угрожающие, как ему показалось, движения и попятился на пару шагов. Голова громадного паука потянулась следом и открылась сильнее – настолько, что тварь смогла бы, имей она такое желание, проглотить смотрителя целиком. Однако она не тронула пленника.

Никакой голос от чудовища не исходил, но Деггубэрт услышал Стражника: «Побеждающий не понимает, о чем ты думаешь».

Смотрителю пришлось растолковывать все подробно:

«Вы рождаетесь из яиц, потом застываете неподвижно и больше ничего не делаете – умираете. Сколько времен проходит между этими двумя событиями?»

Скрежещущий, сверлящий мозг голос чуть не выдавил череп Деггубэрта изнутри:

«Двуногий думает об окончании жизни?»

Смотрителю захотелось закричать, разораться прямо в уши твари, если бы только она имела уши, но он пересилил себя и подтвердил:

«Да! Да!!! Сколько времен проходит?!»

Услышанным в ответ Деггубэрту пришлось поделиться с Селеной, чтобы вместе разобраться, что имел в виду восьмилапый: «Наш мир успевает сто раз облететь кругом это светило». Вспомнив записи в паучьем архиве, они решили, что, по меркам поселенцев, это будет равняться примерно четырем сотням времен.

«Сколько прожил этот паук?»

Побеждающий после недолгого раздумья ответил: «Около шестидесяти кругов».

Деггубэрт в точности передал его слова Селене.

– Странно… – задумчиво пробормотала ведунья. – Он не болел там, в космосе, а здесь вон как мучается… – она обошла паука – «начальника» со всех сторон и осмотрела все, до чего могла дотянуться на туше твари. Потом вернулась к смотрителю, выразительно подмигнула и прижала указательный палец к губам. – Вот что, Деггубэрт. Скажи этим гнусным созданиям, чтобы отошли подальше. На всякий случай: вдруг болезнь заразная? И пусть мне не мешают, а лучше вскипятят воды побольше.