Муравейник

В песках не знали такой болезни, зато любой пещерник мог многое рассказать про нее. Холод и сырость камня точно пробирались в тело человека и начинали терзать его изнутри. Многие поколения лекарей и травниц пытались найти против каменной лихорадки действенное средство, но тщетно. После каждого периода дождей болезнетворный дух, словно буря, проносился по пещерам, унося одного-двоих, а в самые неудачные дожди – и десятерых. Мастер лечения ран Кивинара и травницы, старые Холита и Аннерая, каждый день со страхом выслушивали новости: не заболел ли еще кто-нибудь? Но пока лишь одна Кира умудрилась где-то подцепить смертельную хворь. Ведана вздохнула, тихо сказала:

– Плохо, что Редар… ну, пропал. Был бы он здесь – Кира мигом бы поправилась.

– Может быть…

То, что молодого мастера пустыни похитили смертоносцы, знали в пещерах немногие. Айрис строго-настрого запретила Ремре кому-нибудь рассказывать подробности – мол, просто пропал в пустыне. Муравьев сбивал со следа и заблудился, под буран песчаный угодил… Что угодно, только не правду. Пещерный город и так в осаде, шестилапые рыскают вокруг, многие охотники погибли или страдают от ранений, над людьми нависла угроза голода, – если еще и про появление у Кромки смертоносцев станет известно, паники не избежать. От муравьев еще можно как-то отбиться, взять на копье, не допустить внутрь пещер, а смертоносцы – это верная гибель. Опасные своей ментальной силой, почти неуязвимые для оружия людей, пауки в полдня разорили бы налаженную жизнь пещерного города.

Страшную новость, принесенную окровавленным Ремрой, Правительница доверила лишь мастерам охоты Рималу и Кенгару и мастеру дозорных секретов Салестеру. Мужчины сразу же помрачнели. Кенгар уже все знал: перехватил мечущегося с обезумевшими глазами Ремру еще у Привратного заслона. Даже хотел послать к месту пленения двух охотников, но, поразмыслив, решил не рисковать людьми, подождать ночи.

– Смертоносцы… – стиснув зубы, пробормотал Римал. – Добрались, значит.

Люди Угрюмых скал уже много-много дождей не видели в небе дозорных шаров. Да и на Кромке, честно говоря, смертоносцы редко появлялись. Залетит влекомый смерчем одинокий шар, переждет буран и, со сменой ветра, вернется на север. Где-то там существовал большой паучий город – о нем рассказывали беглецы, частые гости пустынников. Иногда доходили вести о похищении смертоносцами целых семей. Но это все – где-то там, в песках. Угрюмые скалы до сих пор жили спокойно, лелея надежду, что все так будет продолжаться и дальше.

Потом спокойная, размеренная жизнь кончилась – пришли муравьи. А теперь еще и новая напасть.

Кенгар мрачно выругался, помянув молнии, бураны и задницы смертоносцев, – но тут поймал взгляд Айрис и потупился.

Черные глаза Салестера, казалось, потемнели еще больше. Он спросил:

– Парень уверен, что это были именно они? Мы уже один раз пытались увидеть раскоряк там, где их не было. Крегг, семья Тренема… пустынники, о которых Зинвал говорил, помните?

– У страха, сам знаешь, глаза велики. – Кенгар грустно усмехнулся: – Может, и нет. Ближе к ночи я пошлю пару людей – проверить. Или схожу сам, чтоб точно быть уверенным. А то Ремра и вправду…

Римал тряхнул головой, перебил:

– Все это разговоры. Опять ты, Салестер, со своими теориями. Был бы это кто из наших парней – я бы еще поверил, муравьи их подстерегли, например, или скорпион. Да кто угодно! Но Редара я в деле видел, и как-то мне не верится, что какая-то пустынная тварь с ним так запросто разобралась. Кроме раскоряк – некому.

– И на скорпиона есть свой богомол, – словно бы ни к кому не обращаясь, припомнил Салестер старую пустынную поговорку.

Айрис нахмурилась. Ох, уж этот Салестер! Вечно спорит, вечно не согласен. Мир бы, наверное, перевернулся, если бы мастер дозоров однажды кивнул и принял чью-нибудь сторону без оговорок и намеков.

Вслух же она сказала:

– Нечего спорить – кенгаровы молодцы сходят, посмотрят, тогда и поговорим. Пока подумайте вот о чем. Пол-луны назад, мастера, пустынник Зинвал сказал очень правильные слова: нужно быть готовым к худшему. Помните? Что будем делать, если смертоносцы и вправду подбираются к Угрюмым скалам?

– Уходить надо, – сразу же ответил Кенгар. – Всем. Иначе нельзя. Смертоносцы не отступятся, стоит им только о нас прознать. Небо над Кромкой потемнеет от их шаров. А этого ждать недолго – покопаются в головах у наших парней и припожалуют. Встречайте гостей!

– У парней? – переспросил Римал. – Кроме Редара еще кого-то пропал?

– Сим и Гиндаг. Они вчетвером в пески ушли, а вернулся один Ремра. Правда, он говорит, что Гиндага смертоносцы убили. – Правительница на мгновение замолчала, потом продолжила: – Твое предложение, может, и верно, Кенгар, да невыполнимо. Куда мы уйдем? В пески, где нас поджидают шестилапые убийцы? К Высоким Перевалам? Да и не сможем мы. У Кивинары в пещерах – полсотни раненых. Из них половина вообще с места двинуться не сможет, если что – на руках нести придется, а еще дюжина-другая еле хромают, у них только-только раны затянулись.

– Тогда надо заложить наглухо проходы и спускаться вглубь пещер. Замуруемся в скалах и переждем. Главное, чтоб еды хватило – ее у нас не больше, чем на две луны. За это время многое что может случиться. Либо смертоносцы про нас забудут, во что я, правда, не очень верю, либо…

– Либо они сцепятся с рыжими, – подхватил Римал. – Я тебя правильно понял?

– Пожалуй, это наш единственный шанс… Салестер задумчиво потер подбородок:

– Может, стоит подумать, как им в этом помочь?

– Неплохо было бы, – кивнула Айрис, – только как? Думайте, мастера. А пока стоит в первую очередь надстроить заслоны, дозорных перевести под защиту скал. Твои разведчики, Салестер, пусть смотрят не в два, а в три глаза, а самих чтоб с десяти шагов было не разглядеть!

– Сделаем, Правительница.

– И вот что: о смертоносцах пока не очень распространяйтесь. И людям своим велите не болтать. Нам сейчас только паники не хватало.

– Надо бы пустынников предупредить, – заметил Римал. – Должок за нами.

– Верно. Когда твои люди, Кенгар, ночью пойдут в пески, пусть на обратном пути заглянут к кому-нибудь из знакомых пустынников.

Поздно ночью через Привратный заслон перебрались хмурые разведчики Кенгара. Они несли на руках обезглавленное тело Гиндага. Больше найти ничего не удалось, разве что полтора десятка пустых глинянок, да копья ребят, которые они так и не успели пустить в ход.

Теперь уже никаких сомнений не осталось в том, что Редара и Сима пленили смертоносцы. Опытные охотники без труда разобрали путаницу следов. Песок вокруг был изрыт паучьими лапами, недалеко нашлось и место приземления дозорного шара: неглубокая полукруглая выемка. Когда шар взлетал, он, похоже, был перегружен – в сотне перестрелов разведчики наткнулись на широкую борозду, потом, чуть дальше, еще на одну. Шар волочило по земле.

Когда Кенгар явился обо всем доложить, Айрис еще не спала. Правительница сидела у кириного ложа, держа внучку за руку. Ликка с Вилей, ученицей Кивинары, заботливо процеживали сквозь кусок старой паутинной ткани лечебный отвар камнеломки. Правительница обернулась на шаги, кивнула Кенгару, приложила палец к губам.

– Ликка, – шепотом позвала она, – присмотри за ней, я сейчас.

– Хорошо, Правительница. Айрис вышла в коридор.

– Что скажешь, мастер?

Кенгар коротко рассказал новости.

– Безрадостно, хотя именно этого я и ждала. Пустынников предупредили?

– Да, Правительница. Разведчики заглянули к старому Каверре. Он просил их передать тебе благодарность.

Айрис кивнула. Седовласый Каверра, сухопарый, по-пустынному жилистый, был на Кромке кем-то вроде старейшины, его советы слушали многие жители песчаных нор, В самом начале муравьиного нашествия он одним из первых решился отдать свою часть охотничьей добычи пещерникам. Тогда его поддержали почти все.

– Скажи Кивинаре: пусть похоронят Гиндага вместе с другими. Он хоть не воин, не охотник, но погиб в бою. Он заслужил. Да и вопросов будет поменьше. Все посчитают, что парня убили муравьи в охотничьей стычке, например.