Удавка на талии

— Дамочка заказала пять кубов бетона. Ей должны были привезти их сегодня к вечеру, — рассказывал Поворотник по дороге. — Но на даче сейчас нет ни одного рабочего. Это тебе о чем-нибудь говорит? Как считаешь, Даша, дамочка собирается сама укладывать этот бетон или хочет заставить нашего увальня? А то ведь бетон схватится, деньги пропадут...

— Какой кошмар! — ужаснулась Дашка. — Вдруг она решила расправиться с «гусаром» таким способом?

— Ты же сама говорила, что он допрыгается. Вот и нашлась женщина, умеющая постоять за себя.

Начинало смеркаться. На подъезде к даче бизнесвумен Дашка и Поворотник столкнулись с двумя внештатниками, которые, по словам шефа, уже давно были там. Неподалеку стояла милицейская машина.

— Вы как раз вовремя. Ваш знакомый со своими ребятами уже здесь, — обратился к Поворотнику один из внештатников, веснушчатый парень по имени Коля.

— Что здесь произошло? — спросил шеф, решительно направляясь к большому кирпичному дому, где горело только одно окно на первом этаже.

— Дамочка что-то подлила своему увальню за ужином. Мы вмешались, когда она тащила его к яме, — начал докладывать внештатник.

— Сильная девушка, — уважительно сказал Поворотник. — Но я думаю, это все равно было непросто.

— Конечно, — кивнул Коля. — Материлась на чем свет стоит.

Войдя в освещенное помещение, оказавшееся кухней, Поворотник пожал руку начальнику опергруппы. На низком диване, озираясь по сторонам ничего не понимающим взглядом, полулежал Петюня. Недалеко от него под пристальными взглядами нескольких дюжих парней сидела растрепанная особа средних лет. Дашке она показалась похожей на взбесившегося зверя.

— Суд может посчитать ваши действия покушением на убийство, — спокойно говорил ей начальник опергруппы. — То, что вы тщательно подготовились, не будете отрицать? Яма, бетон, который вы просили привезти вечером. Как все это объяснить?

— А никак! — не унималась бизнесвумен. — То, что я делаю на своем участке, мое личное дело!

— Но вы что-то подмешали вашему другу. Клофелин или какое-то другое лекарство? Молчите? Ничего, мы выясним.

— Да, я добавила лекарство, но не специально. Просто перепутала флаконы. Хотелось сделать его более темпераментным. — Она бросила в сторону Петюни презрительный взгляд. — Могу показать то, другое средство. Да и от такого количества клофелина никто не умирает, — добавила она. — Я точно знаю, у меня мама фармацевт.

— А никто и не говорит, что вы хотели его отравить. Вас же застукали, когда вы тащили его к яме. Там сколько угодно следов. И ни одного целого куста по дороге не осталось, представляешь? Как будто каток проехал! — обратился опер к Поворотнику. — К тому же у меня есть свидетельские показания вот этих молодых людей. — Он кивнул в сторону внештатных сотрудников бюро.

— Я совершенно не понимаю, в чем меня пытаются обвинить! — под занавес бизнес-леди возмущенно завопила. — Я же ничего не сделала! Этот тюфяк, как видите, цел и невредим!

Начальник опергруппы о чем-то тихо переговаривался с Поворотником. Закончив разговор, шеф дотронулся до Дашкиного плеча:

— Сейчас забираем этого молодчика и едем в офис. Наши ребята потом представят милиции свои отчеты. Здесь он ничего не успел натворить, а нам есть о чем с ним потолковать. Поехали.

— Ну, что, попался? — ласково прошептала Дашка Петюне уже в машине.

— Это мы еще посмотрим, — сказал он, с трудом ворочая языком. — А где же сегодня твои серьги и топики-шортики? Или ты в походной форме?

Как только они оказались в офисе, Поворотник усадил Петюню возле своего стола и начал допрос. Тот вдруг стал на удивление покладистым. Возможно, на него так подействовало лекарство. Поступок бизнес-леди, по его словам, объяснялся просто. Он узнал-таки, где ее слабое место.

— У нее давнишний роман с одним женатым дядечкой, который помогает ей с заказами, — поведал он Поворотнику и Дашке. — Вы же сами понимаете, такая помощь дорого стоит. Разводиться дядечка не собирается и очень не хочет, чтобы его жена что-то узнала о тайной связи. Вот я и попробовал припугнуть эту деловую. Потребовал денег за молчание. Сперва она разыграла испуг, просила подождать. Потом прикинулась, что безумно влюблена и больше всего страдает оттого, что я так с ней обошелся. Я поверил. Невероятно, но поверил! А что было дальше, вы знаете.

— Теперь ты понимаешь, чем обязан моим ребятам? — спросил Поворотник, заглядывая в Петюнины все еще мутноватые глаза. — Или отвезти тебя обратно на участок твоей дамы сердца? Полюбуешься, во что уже превратился тот самый бетон. Ты в его марках разбираешься?

В бетоне Петюня ничего не понимал, но, судя по тому, как сверкнули его глаза, решил при случае исправить это. Ехать обратно на дачу ему не хотелось.

— Тогда рассказывай о том, что ты поделывал в последние месяцы, — сказал Поворотник.

Здесь Поворотника и Дашу ожидало большое разочарование. Петюня и не думал отрицать эпизод с Эмилией Романовной. Утверждал, что сплавить ее драгоценности еще не успел и обещал все вернуть. Но, увы, твердо стоял на том, что ни разу в жизни не видел никакой Венеры. Напрасно Дашка с Поворотником просили его повнимательней взглянуть на фотографии. Все было бесполезно.

— Я скоро вернусь, — сказал шеф, поднимаясь из-за стола.

Выйдя из кабинета, он набрал номер Эмилии Романовны. «Сейчас их светлость сочтет меня законченным грубияном, — подумал он, слушая длинные гудки. — Не коммуналка, а сонное царство». На девятом звонке Эмилия Романовна сняла-таки трубку. Поворотник сразу понял, что это именно она, хотя ее голос был совсем не таким, как он ожидал. Эмилия Романовна еще не ложилась спать и, похоже, в ближайшее время не собиралась. Ее голос, когда она отвечала детективу, звучал радостно. Поворотник извинился за поздний звонок и сказал:

— Необходимо, чтобы вы приехали сюда. Чем скорее, тем лучше. Я высылаю за вами машину.

— О, неужели это обязательно? — Веселье в голосе Эмилии Романовны сменилось разочарованием. — У меня тут такой праздник...

— Вот и отлично, — с досадой перебил ее Поворотник. — Поделитесь, когда приедете. Машина скоро будет.

Прошло минут сорок, и в кабинет Поворотника вошла раскрасневшаяся Эмилия Романовна. Она хотела сказать «здравствуйте», но не успела. Осеклась, заметив Петюню. Эмилия Романовна ахнула, а потом, гордо вскинув голову, подошла к окну и забарабанила по нему тонкими пальчиками.

— Скажите только одно, — тихо попросил ее Дашин шеф. — Это тот, о ком вы говорили? Похититель ваших драгоценностей?

Она слабо кивнула.

— Хорошо. Позже уладим кое-какие формальности, а пока мне нужно побеседовать с дамой, — сказал шеф Петюне. — Тебе придется побыть в Дашином кабинете. Твои спасители сейчас как раз там, так что ты не заскучаешь. Присаживайтесь, Эмилия Романовна.

Когда Поворотник и Дашка остались наедине с клиенткой, глава агентства взглянул Эмилии в глаза так проникновенно, как умел делать только он, да и то в исключительных случаях.

— Может быть, в виду того, что у вас большая радость, вы согласитесь дать показания на этого субъекта? Он говорит, что все ценности на месте. Я свяжусь с кем положено, и организуем выемку.

— А! — Она вдруг решительно махнула рукой. — Пропади оно все пропадом! Таких подлецов нужно наказывать. Но почему же вы до сих пор не спросили, что за радость у меня приключилась? Вернулась Венера! Сейчас она сидит у меня в гостях, — Эмилия Романовна лукаво улыбнулась, — причем не одна.

— Я почему-то думал, что именно так и случится, — развел руками Поворотник.

Потом он отозвал в сторону Дашку.

— Поедешь сейчас вместе с Эмилией Романовной. Убедишься, что все в порядке и игра в прятки закончена. Что гражданка, которая сейчас находится у нее в гостях, и есть Венера Потапова.

— Вы в этом сомневаетесь? — изумилась Дашка. — Кто же это еще может быть? Разве можно с кем-то перепутать свою лучшую подругу?

— Надеюсь, что на этот раз все точно, и никто никого не перепутал, — усмехнулся шеф. — Но мы так долго возились с проблемой, которой не существовало, что хочется быть полностью уверенными. — Он наставительно поднял указательный палец. — Подумать только, сколько работы мы провернули, пока эта красотка занималась своими амурными делами! Так что поезжай. Завтра у тебя отгул. Выспишься как следует. Но это завтра. А сейчас, — он посмотрел на часы, — начало третьего, значит, отгул у тебя уже сегодня. И мы наконец закроем это дело.