Удавка на талии

— Привет, — Поворотник наконец соизволил обратиться к Дашке. — Что там у тебя нового с твоей пропавшей?

— Вчера случайно встретила ее сестру. Помните, что я вам про нее рассказывала? Такая сердитая деревенская тетя в платочке, которая...

— Да-да, помню, — перебил ее Поворотник, — хваталась за грабли якобы (он старательно подчеркнул это якобы) для того, чтобы подать сигнал кому-то в доме. Кому-то, кого ты, кажется, видела, но не уверена. Так?

— Именно, — ответила Дашка, стараясь, чтобы ее голос звучал не слишком раздраженно.

И что у ее шефа за манера разговаривать? Она спешила сообщить ему ценные сведения, начала с предисловия, чтобы не придирался. Он же может и не вспомнить сразу все детали — у него есть и другие дела помимо исчезновения Венеры. А он, вместо того чтобы оценить все это, начинает над ней подтрунивать.

— Именно, — повторила Дашка. — Но вы представляете, где я с ней столкнулась?

— Ты имеешь в виду, когда в поте лица трудилась на наше общее благо? Во всяком случае, так передала мне Зина. И где же? В салоне красоты?

Дашка махнула рукой на его колкости. Слишком очевидно было, что она тут ни при чем. Говорить, что он почти угадал насчет салона, Дашка пока не стала. Катерина наверняка побывала там незадолго до встречи с ней. Но сейчас не это было главное.

— Я видела Катерину в центральном универмаге.

— Ну, и что же в этом особенного? — Поворотник пожал своими узкими плечами. — Я думаю, не одна она приезжает сюда из деревни, чтобы пройтись по крупным магазинам.

— Да, конечно, — Дашка слегка насупилась и выпалила: — Их там сколько угодно! И все они покупают большие отрезы грубой холстины и средство, которое отбивает любые запахи.

Поворотник был немного озадачен, хотя и старался этого не показывать.

— Я хотела посоветоваться по поводу других версий, — осторожно кашлянула Дашка.

— Да? — неохотно отозвался шеф.

— Версия «Кери Эйч», по-моему, отпадает.

Поскольку Поворотник молчал, целиком уйдя в свои мысли, Дашке не оставалось ничего другого, как продолжать говорить о косметической фирме. Правда, старалась она больше для себя. Присутствие шефа, как ни странно, иногда помогало ей разложить все по полочкам. Она усмехнулась, подумав, что кому-то для этого нужно протирать свои старомодные очки, а кому-то — слышать сердитое сопение шефа, который силится разобраться в чем-то еще.

— Итак, — продолжила Дашка. — «Кери Эйч». Я побывала на мероприятии, которое у них вроде публичного годового отчета. Если бы кто-то из коллег Венеры имел на нее зуб, то он вполне мог попытаться удалить ее на время этой презентации. И тем самым смешать ее карты, уронить ее авторитет в глазах и подчиненных, и начальства. Но вряд ли этот кто-то зашел бы в своих планах дальше. Смысла нет. Теперь, как можно было сделать, чтобы Венера не смогла попасть на презентацию? Допустим, она хотела съездить отдохнуть и рассказала об этом своей сопернице. Той самой, которой очень мешало бы ее присутствие.

Поворотник промычал что-то, из чего Дашка сделала вывод, что ход ее мыслей его пока устраивает. Хотя она сомневалась, что он так уж внимательно следит за ее словами, он же не Юлий Цезарь! Шеф размышляет, зачем Катерине могли понадобиться такие странные вещи, если Дашка внутренне содрогнулась, представив, как та шьет холщовые мешки и окуривает дом ритуальными палочками.

— Эта соперница, — продолжала Дашка немного задрожавшим голосом, — могла бы подстроить Венере еще ту поездочку. Особенно если у нее есть хорошие знакомые в какой-нибудь подозрительной турфирме. Соперница рекомендовала бы эту фирму Венере, и та отправилась бы в турне по Австралии на верблюдах. Бывают такие местечки, где нет связи с внешним миром, вы знаете...

— Вернемся к теме, хватит прибауточек, — перебил Поворотник.

«Оказывается, кое-что он все же слышал!» — заметила Даша.

— Итак, я понял твою мысль. Куда бы ее ни отправили на время презентации, ей уже пора было бы вернуться. Согласен. «Кери Эйч», похоже, ни при чем. А с этой сестрицей, что носится с граблями, придется разбираться.

Потом Поворотник спросил, что с Дашкиной «фирменной» карточкой, где Венера предстает заметно постройневшей (перед визитом к Сильнову Дашка успела рассказать ему о ней по телефону). Дашка ответила, что у Сильнова на карточку внимания никто не обратил.

— Ну, ничего, — задумчиво сказал Поворотник. — Отрицательный результат — это тоже кое-что. Пока продолжай в том же духе.

Выйдя из кабинета шефа, Дашка впервые за этот день увидела Зину. Ее круглое лицо, чуть тронутое румянами ее любимого кирпичного цвета, было полно твердой решимости. Вместо шуточек, которыми секретарша одаривала подругу при встрече, прозвучало негромкое «доброе утро». Зайдя в архив-кухню, Дашка открыла холодильник и увидела, что традиционный запас Зининой снеди исчез. На полке стоял только литровый пакет кефира. Вот почему Зина даже здоровалась теперь по-другому — экономила силы для марафона. Только Дашка включила электрочайник и приготовилась наслаждаться кофе, как в комнату ворвался шеф. «Давно не виделись! — мрачно подумала она. — Если уж он влетает вот так — пулей, о кофе можно не мечтать».

— Сейчас поедешь к Эмилии Романовне, — заявил Поворотник.

— А что стряслось-то? — спросила Даша. — Зачем такая срочность?

— Насколько я понял, ее обокрали. Но со мной она не хочет делиться подробностями. Сплошные вздохи и всхлипы. Думаю, у тебя дело пойдет лучше.

Через полчаса Дашка уже давила на кнопку звонка рядом с табличкой «Мещерякова Э. Р.». Эмилия Романовна сама открыла дверь и впустила гостью, перед этим отпихнув с дороги чью-то ленивую черную кошку. «Как непохоже на чувствительную Эмилию», — подумала Дашка. На хозяйке был темный бархатный халат до самого пола и тапочки, отороченные пушистым белым мехом. Дашка впервые видела ее в домашнем одеянии. Подумалось, что Эмилия Романовна напоминает в нем героиню мелодрамы. В руках у нее был батистовый платочек, и она то прикладывала его к покрасневшим глазам, то томно комкала своими изящными руками.

— Вы даже не представляете, Дашенька, какое у меня несчастье! — воскликнула Эмилия Романовна, как только за ними закрылась дверь ее комнаты. — Я очень рада, что вы приехали. Понимаете, ваш начальник все-таки мужчина, и я просто не могла рассказать ему, что произошло.

Дашка почти не сомневалась, что несчастье, о котором ведет речь Эмилия, как-то связано с тем днем, когда они были у доктора Меркина. Но вот каким образом? После посещения сеанса они приехали к Эмилии домой. Дашка тогда подумала, что не встречала хозяйки радушнее. А на следующий день Эмилия, можно сказать, не пожелала с ней разговаривать. Только и думала, как бы побыстрее отвязаться от нее. «Слишком уж быстро у Эмилии все меняется, — пронеслось у Дашки в мыслях. — Что же у нее стряслось за сегодняшний день? Или вчера? Может, у нее в гостях кто-то был и поэтому она так сухо разговаривала со мной?»

С портрета на стене на Дашу с Эмилией Романовной, как и вчера, поглядывала дама в бальном платье. На этот раз ее взгляд был укоризненным. Даже свой веер она держала так, словно хотела хлопнуть им кого-то по руке. Эмилия Романовна усадила Дашу на канапе, сама села в вольтеровское кресло и, понурившись, приступила к рассказу:

— В прошлый раз, Дашенька, я говорила вам, что мне, как и любой другой женщине, хочется найти спутника жизни. В вашем возрасте еще тяжело все это понять. Хорошо, лучше я не буду говорить все эти общие фразы.

Последние слова так обрадовали Дашку, что она даже невоспитанно кивнула.

— Когда мы ездили с вами к доктору, помните, Даша, вы остались в зале, а я вышла постоять в фойе. — Эмилия побледнела и закашлялась. Дашка ждала. — Ко мне подошел молодой человек, очень симпатичный, очень воспитанный, — сквозь огорчение проглянуло кокетство. — Мы познакомились, разговорились. Он оказался весьма образованным. Хорошо разбирается в искусстве, в литературе. И, — смущение Эмилии достигло пика, — он вдруг предложил мне руку и сердце. Прямо там, среди всех этих лотков с книгами и парфюмерией. Через десять минут после того, как мы познакомились.