Наемник

Поразительно, но мощь зрения пустынника не понадобилась, все оказалось напрасно!

Найл понял через несколько секунд, что все это время паук не видел абсолютно ничего…

Перед взором пустынника не было ни морских волн с пенящимися гребешками, ни яркого солнца на голубом небе, ни изумительно красивого парусника, кишащего матросами.

Мимо его сознания прошло абсолютно все, что видел сегодня Найл,- и проделки Дафны в величественной библиотеке, и ужасающий шторм, и горластые чайки, и невероятные трюки дельфина!

Вместо красивой иллюзорной картины все восемь паучьих глаз фиксировали только безостановочное мерцание линий и плавное пульсирование световых точек, составляющих яркие пейзажи.

Сознание паука фиксировало компьютерные образы только в виде бесформенной информации, точно так же как музыку ангельской красоты он слышал как звуковое месиво, как странный неорганизованный шум.

Как ни поворачивался Хуссу, перед взором пустынника возникала только фигура какого-то тридцатилетнего мужчины, с удрученным лицом стоявшего у борта и поправлявшего всклокоченные волосы.

Подключившись к восприятию паука, в незнакомце Найл без труда узнал себя…

Убедившись в этом, Найл послал наверх мысленную команду и Хуссу мгновенно возвратился.

Наконец, поднявшийся бриз снова начал трепать складки одежды: значит, компьютер справился с ошибкой. Старец медленно опустился на прежнее место, глаза его обрели осмысленное выражение, длинные пряди зашевелились в потоках ветра. Как ни в чем не бывало, он возобновил свой рассказ:

– Торвальд Стииг, самый гениальный ученый третьего тысячелетия, много лет бился над проблемой перемещений во времени. К концу двадцать второго века никого нельзя уже было удивить виртуальной реальностью. Любому недоумку достаточно было опустить зад в кресло, нахлобучить на голову контактный шлем с парой жидкокристаллических экранов и можно было отправляться в самое невероятное путешествие! На выбор существовали внеземельные миры, таинственные лабиринты, полные самых леденящих опасностей, башни драконов и гоблинов… Но профессор Стииг хотел иного: он собирался добиться способа, при котором физическое тело могло свободно перемещаться в хроноконтиниуме… Начал он с трех величайших уравнений Эйнштейна. Ты должен знать знаменитые формулы, отчеканенные на тысячелетия. Ты представляешь, о чем идет речь?

– Сразу трудно сказать. Мне нужно сосредоточиться,- признался Найл.- Сейчас, попробую найти то, что нужно…

На этот раз пришла его очередь замереть и «зависнуть», связавшись с мозгом Хуссу.

Десять лет назад стены Белой башни впервые раскрылись, впустив его внутрь капсулы времени. За эти годы электронная система, с помощью машины умиротворения и почтенного Стиига, успела обрушить на сознание Найла безбрежные океаны информации, растекшиеся по стеклянным ячейкам памяти. Ничто не пропадало даром, и его разум хранил все сведения, полученные от Стигмастера, только порой требовалось значительное усилие, чтобы мысль могла извлечь из огромных кладовых нужную информацию, пока он не обнаружил удивительную вещь – чтобы не перегружать собственную память, часть знаний он мог мысленно посылать пауку-пустыннику, чтобы в нужный момент выдернуть ее оттуда.

Вот и сейчас, чтобы вспомнить выкладки Эйнштейна, пришлось пару минут сконцентрироваться на поиске. Наконец, необходимые знания нашлись в «кладовке» Хуссу, и уверенным тоном, словно ежедневно только этим и занимался, Найл небрежно заметил:

– Конечно, речь идет о двух законах релятивистского сокращения длины и замедления времени… Прибавим и самую знаменитый закон цюрихского гения, связывающий массу с энергией.

– Совершенно верно,- удовлетворенно кивнул Стииг.- Что было очень важно? То, что в каждом их этих великих уравнений фигурирует скорость света! А само понятие скорости есть ни что иное, как…

– … Производная первого порядка функции пройденного расстояния от времени! – непринужденно подхватил Найл.

– Совершенно верно. Профессор Торвальд перевел все три уравнения в единую форму и бросил в ненасытное чрево самой последней модели своего любимого компьютера, до сих пор моделирующего в Белой башне и твоего покорного слугу. К этому времени в центральном процессоре уже функционировало несколько важных устройств. Импульсный сканер, например, считывал мысли и знания подавляющего числа людей.

– Но как это было возможно технически? Неужели Торвальд Стииг обладал такой невероятной мысленной силой, что мог проникать в сознание миллионов людей?

– Все происходило гораздо сложней, хотя и прозаичней – уважительно протянул старец. К середине двадцать второго века ни одна квартира, хоть и самая бедная, не могла обходиться без компьютера. Даже нищенские трущобы оснащались электронными цепями, иначе в домах не вспыхнул бы свет, не открылись входные двери, не лилась бы вода из кранов. Кибернетические сети в те годы опутали жизнь человечества, как паучьи тенета, и это касалось не только лифтов, часов, телефонов, записных книжек и кредитных карт, ключей-шифров от квартир и противоугонных средств для воздушных катамаранов, планирующих автомашин.

Нет, это все мелочи, главное состояло в следующем: сразу после рождения ребенку вживляли под кожу крохотный кусочек кремния, едва заметную микросхему, включенную в единую электронную Магистраль. Вместе с чипом каждый получал свой идентификационный номер, а уже с этого чипа импульсный сканер Стигмастера считывал данные. Единицы информации, бесчисленные терабайты стекались в одно место…

– Что-то вроде сбора пчелиного меда? – сообразил Найл.

– Да, что-то вроде этого. Представь себе компьютерные гигантские соты, инструменты обработки информации. В центральный процессор, в улей с кибернетической памятью, закодированной в кремнии, ежесекундно поступали терабайты самых разных сведений: график индекса экономики и курсы мировых валют, криминальные протоколы, кадры космической съемки Земли, самые подробные метеореологические сводки, сейсмическая активность и многое, многое другое. Вся информация о мыслях, знаниях, самочувствии и здоровье людей, переводилась в цифры и вместе с другими данными особым образом запаковывалась, архивировалась, переплавлялась в новый продукт… Ты уже догадался, о чем идет речь?

– Кажется, начинаю понимать…

– Образ времени! Гений Торвальда Стиига разрешил загадку, мучившую людей несколько тысячелетий. Для обычных людей вчерашнего дня уже не существует, так же как завтрашний день еще не наступил, а мой великий создатель математически доказал, что при определенных условиях две временные точки могут быть совмещены узким тоннелем: промежуток между ними как бы исчезает, и любой объект, будь то живое существо или обыкновенный кусок бетона, получает возможность перемещаться во времени… Представь себе, что мир организован в виде огромных часов с миллиардами делений на колоссальном циферблате. Стрелка подвигается к одной цифре, слева от нее оказывается вчерашний день, а справа, конечно, завтра…

Стигмастер остановился и торжественно поднял вверх указательный палец.

– Торвальд Стииг смог создать оцифрованную картину времени! Время упаковывалось и представляло собой цифровой тоннель, по которому можно двигаться в обоих направлениях… Для тебя существует единственная возможность встретиться с Торвальдом Стиигом – пройти по такому тоннелю и вернуться обратно с разгадкой тайны… Но это очень опасно. Через тоннель времени тебя выплюнет в настоящий, реальный мир! Когда ты отправишься туда, я ничем не смогу тебе помочь, и ты должен рассчитывать только на самого себя, на свои возможности… Сможешь ли ты? Хватит у тебя сил? Может, лучше остаться и пережить катастрофу в Белой башне?

Почтенный старец остановился, и его испытующий взгляд уперся в Найла, потому что впереди опять показался тот самый открытый люк, ведущий в трюм. Найл почувствовал, что наступил какой-то решающий момент.

Он словно оказался перед необходимостью выбора. Если бы сейчас он дрогнул и снова, как в первый раз, обошел стороной зияющий провал, значит, выбирал бы позорное укрытие в Белой башне.