Страница 63 из 69
– Мне пришлось пообещать, что, как только мы устроимся в Лос-Анджелесе, я пришлю ей адрес. Она хочет приехать нас повидать. Ты мне хоть благодарна?
– А то! – ответила я. – Хотя она, думаю, благодарна еще больше. Как только разбогатеешь, вышли ей чек.
Дни и ночи шли долгой чередой, и мы уже теряли счет времени.
Под Далласом я сказала Леопольду, что у нас нет денег (тридцать долларов с носа) на «Великий Американский Кошмар» – раскинувшийся на ста акрах парк с американскими горками, каруселями, где вместо лошадок были волки-оборотни и летучие мыши, водяные аттракционы в мрачных пещерах и еще какие-то сверхскоростные турбины в виде межпланетных ракет.
– Если будем экономить, денег хватит до самой Калифорнии, – объяснила я. – Понимаешь? А так – выкинем на ветер не меньше сотни.
Леопольд рыдал целый час.
– Малыш, прости. Мне правда тебя очень жалко. Я и не подозревала, что ты так любишь луна-парки. Или ты плачешь об утраченной молодости?
– А может, у него препубертатный период? – предположил Пирс.
– Умно, Пирс! – изумилась я. – Действительно, умная шутка.
– Ты серьезно? – обрадовался Пирс.
– Наверное, у меня гормональная буря, – сказал Леопольд, когда к нему наконец вернулся дар речи.
В Форт-Уэрте машина сломалась, и Пирс обменял ее на «Плимут-Валиант» семьдесят первого года.
– Машина квазиклассическая, – объяснил Пирс. – Цвета голубиного крыла, как внутри, так и снаружи. В «Тиберде» коробка передач полетела к чертям, а на ремонт у нас времени нет. Если мы на этой продержимся до конца, она, может, станет просто классической.
По большей части Пирс вел, когда спала я, и наоборот. Не успели мы выехать из Уичито-Фоле, как нас чуть не смел страшный торнадо. Небо среди дня стало иссиня-черным, и нам пришлось три часа простоять у обочины, пока стихия не утихомирилась.
В стороне от автострады мы находили дешевые, по двадцать – тридцать долларов за ночь, мотели. Однажды мы переночевали в какой-то роще, укрывшись одеялами, которые оставил в багажнике предыдущий владелец машины.
Рядом с палаточным лагерем, где мы остановились за пятнадцать долларов с правом пользования общественной душевой, была бензоколонка. Там я повстречала мужчину, согласившегося залить нам полный бак, если я потереблю его шпиндель.
– А вдруг вы своего слова не сдержите? – спросила я.
– А вдруг ты своего слова не сдержишь? – ответил он.
Наконец мы договорились, что полбака он зальет до, а полбака – после.
Я пошла с ним за мужской туалет, и он расстегнул ширинку. Штуковина у него была лиловая, отвислая и напомнила мне кое-какие иллюстрации из «Энциклопедии птицеводства».
– Бедняжечка, – пробормотала я и легонько его пощупала. – Ну, в добрый путь! – И я принялась тереть его в ладонях. Он вдруг раздулся и отвердел. – Ой-ой-ой! – завизжала я. – Я так не играю!
Мужчина схватил меня за руки, отчего я завизжала еще громче. Пирс, поджидавший за углом, кинулся мне на помощь. Он саданул мужику по ноге, и тот меня отпустил. Да и штуковина его тут же обмякла. Я помчалась к машине.
– Подожди! – кричал он. – Прости! Я не хотел! Я никогда себе такого не позволял!
– В следующий раз, если захочешь развлечений, сначала побрейся! – заорала я. – Ублюдок! Пользуешься бедными и бесправными!
Ему наверняка было совсем кисло. Я села в машину к Трейфу и Леопольду. Издали я видела, как мужчина объясняется с Пирсом, вид у которого был воинственный.
– Он дал мне пятьдесят долларов, – сообщил Пирс, вернувшись к нам. – И сказал, что, если ты позволишь ему принести свои извинения, он зальет бак доверху.
– Нет уж, Пирс! – сказала я и вытерла ладони о сиденье. – Поехали отсюда.
Где бы мы ни проезжали, пейзаж был практически один: шоссе пошире и поуже, кое-где – чахлые, полузасохшие деревца, нефтяные вышки, торчащие из маслянисто поблескивающих болот.
– Судя по всему, эту страну действительно заасфальтировали от края и до края, – сказал Леопольд.
– Кое-где это, увы, так, – ответила я. – Но в Америке сохранились еще дивной красоты места. Я сама видела по телевизору. Одно плохо – эти дивные места предназначены для богатых, для тех, кто может себе позволить их купить. Поэтому нам придется стать богатыми.
– Бога-бога-богатые, – пропел своим высоким голоском Леопольд.
– Мод, расскажи нам, как мы будем богатыми, – попросил Пирс.
– Ага, расскажи! – подхватил Леопольд.
– Ну, ладно, – согласилась я. – Когда мы будем богатыми, у нас будут свитера из тончайшего кашемира – палевые, золотистые, лимонные и так далее. Утром мы будем просыпаться на чистейшем белье, которое хрустит от свежести и при этом мягче пуха. А из окна спальни будет открываться потрясающий вид – деревья, горы, океан, река, короче, что пожелаешь. Встаешь, звонишь в звонок, и тебе приносят капуччино, кафе-о-ле, эспрессо или же травяной чай и тропические фрукты – манго, папайю, ананасы. О лишнем весе беспокоиться не будем – ведь на ланч всегда можно съесть креветок или омара под соусом-коктейль, а во всем этом калорий почти нет. И все нас будут любить. Почему? А потому что мы – богачи.
Пирс с Леопольдом помолчали, а потом сказали хором:
– Ну, не знаю…
– Может, я плохо объяснила, – сказала я. – Наверное, есть еще нечто такое, чего я и вообразить не могу. У нас еще будут бассейны, супертренажеры, поле для гольфа, надувные вешалки, английские зонты с темными деревянными ручками и много всего другого.
– Поле для гольфа – это круто, – сказал Пирс
29
Несколько часов мы ехали по Лос-Анджелесу, но ничего знакомого нам так и не попалось. Когда мы наконец остановились на стоянке около бара «Свежие соки» на Сансет-бульваре, уже смеркалось.
– Привет, Калифорния! – воскликнул, войдя в бар, Леопольд. – Вот мы до тебя и добрались! Я хочу стакан сока из авокадо, яблок, клубники, свеклы, латука и морских водорослей.
– Коктейль? – уточнила я.
– А мне – фраппе из моркови, яблок, сельдерея, бананов и имбиря, – сказал Пирс.
– Пирс, – прошипела я, – коктейль, который выбрал Леопольд, стоит пять девяносто пять, а это все, что у нас осталось. Давай не будем портить ему удовольствие. Может, он даст тебе попробовать.
Мы сели за столик. Кроме нас, в баре не было никого. Леопольд любовался Сансет-бульваром и пил, громко хлюпая, свой сок. Тут в бар вошел какой-то мужчина и сразу уставился на Пирса. Он попросил позволения присесть к нам за столик, назвался Деннисом и рассказал нам, вернее Пирсу, почти все о себе. Он оказался директором компании звукозаписи, у него был дом неподалеку – особняк, построенный еще в девятнадцатом веке для какого-то знаменитого певца, имени которого я не разобрала. Деннис, несмотря на молодость, казался человеком богатым: у него были туфли из крокодиловой кожи и огромные золотые часы.
– Как только разбогатею, обязательно куплю себе туфли из крокодиловой кожи, две, а может, даже три пары – полуботинки черные, коричневые и рыжие, – сообщила я.
Но Деннис на меня не обращал ни малейшего внимания и вопросы задавал только Пирсу, поэтому я решила предоставить ему возможность пообщаться с Пирсом без моего посредничества. Кончилось дело тем, что Деннис растерянно обернулся ко мне. Он был похож на человека, который утверждает, что умеет ездить верхом, и знает, как обращаться с лошадьми, но, оказавшись в седле, вдруг понимает, что не может разобраться, что к чему.
Я сходила за второй соломинкой – решила попробовать сок Леопольда.
– Если тебе негде остановиться, можешь пожить у меня, – говорил Деннис Пирсу, когда я вернулась к столику.
– Откуда такой нефтяной привкус? – спросила я у Леопольда, сделав глоток.
– Наверное, от водорослей, – предположил Леопольд.
– Могу пожить у тебя? Круто! – обрадовался Пирс. – Я уже три дня не мылся.
– Эй! – возмутилась я. – А как же мы?
– А, да… – вспомнил Пирс. – Это мои братишка с сестренкой.