Страница 43 из 69
– Напрасно ты предложил ему взять в заложники Леопольда, – сказала ему я.
– Пожалуй, – сказал Пирс. – Но зато я спас паука.
– Я и не знала, что этот паук так тебе дорог.
– Еще как дорог! – сказал Пирс. – Что делать будем?
– Езжай вперед! – раздался из-за заднего сиденья металлический голос Эдварда. Услышала я и всхлипывания – наверное, Леопольда.
– Так, это, едем-то куда?
– В Лос-Анджелес, Пирс, – сказала я. – Ты что, забыл? Остальные, думаю, догадаются искать нас там.
Мы ехали молча, если не считать приглушенных рыданий Леопольда.
– Ты правда думаешь, что в Лос-Анджелесе я могу стать кинозвездой? – спросил Пирс. – Далековато это как-то.
– Я же тебе говорила: правда думаю, – сказала я. – У меня хорошее предчувствие. Но, боже ты мой, этот бедненький констебль, Фред де Галлефонтен. Как ему, наверное, будет стыдно, когда медсестра обнаружит его прикованным наручниками к кровати. А что, если она решит воспользоваться его беспомощностью? Он таких вещей терпеть не может. Зачем ты заставил его раздеться, Эдвард?
Ответа не последовало.
– А почему ты так думаешь? – спросил Пирс.
– Мне кажется, они там, в Лос-Анджелесе, таких, как ты, в жизни не видали. Я вот точно не видала. Понимаешь, дело даже не столько в твоей внешности или сущности. У тебя есть аура.
– Аура, говоришь? Ну, с этим мы разберемся.
– Ты не против, если я переберусь назад и немного посплю? – сказала я.
– Полезай, чего там.
Я перелезла на заднее сиденье и улеглась там с Трейфом на руках. Леопольд перестал плакать. До меня доносились их с Эдвардом голоса – они о чем-то мирно беседовали.
– Вот уж не думала, что мамин дружок окажется таким негодяем, – сказала я. – Да, блинчик комом.
– Эй! – крикнул из багажника Эдвард. – Я все слышу. Ты про что это говоришь?
– Про блинчики. Помнишь, как-то раз ты испек блинчики с корицей?
– Чего? Не вздумайте чего-нибудь учудить!
– Эдвард, это же твой собственный сын!
– Знаешь, сколько сперматозоидов у меня в среднем вырабатывается за день? Хватило бы всю планету оплодотворить. Что ж мне, за каждый отвечать?
– Выбирай выражения, ладно? – сказала я.
Я задремала и проспала, наверное, несколько часов, а когда проснулась, меня тошнило и хотелось есть. Я не сразу вспомнила, где мы и зачем. Снаружи было темно.
– Который час?
– Не знаю, – сказал Пирс. – У меня нет часов.
– А бензин не кончается?
– Ой, нет! – сказал Пирс.
– Что такое?
– Нужно срочно заправиться. Бензин на нуле. Черт, что делать-то будем?
– М-да, – сказала я. – Бензоколонка далеко?
– Да нет, – сказал Пирс. – Вон там, впереди.
– Она работает?
– На вывеске написано, что круглосуточная.
– Это ни о чем не говорит. По виду как, работает?
– Работает. Но я, того, Эдварда подставлять не хочу.
– Эдвард! – крикнула я. – Леопольд, ты и сперматозоиды, которых хватило бы на всю планету, вы там как, в порядке? Мы хотим заехать на бензоколонку заправиться, так что сидите тихо.
– Сколько сейчас времени? – спросил Эдвард.
– Точно не знаем. Темно. Судя по всему, вечер.
– Ладно, – сказал Эдвард. – Заезжайте. Только быстро, заправьтесь и вперед. Когда рассветет, остановитесь где-нибудь и откройте багажник.
Пока Пирс заливал бак, мы с Трейфом отправились в туалет.
– Знаешь, мне что-то нехорошо, – сказала я псу. Он брел как в забытьи, сонно виляя хвостом. Так же сонно он поднял лапу у урны. – Наверное, я заболела – наглоталась воды в Гитчи-Гюми.
Женский туалет был закрыт. Я пошла в соседний. Грязен он был до омерзения, даже Трейф возмутился.
– Скажи мне, Трейф, что это за существа, которые позволяют себе так загадить помещение, в честь них же и названное?
Трейф не ответил, только озабоченно наморщил лоб. Я включила воду и подняла его к раковине, чтобы он попил. Этому он научился у Лулу.
Я умылась. Как быстро я состарилась… Первоцветы юности поблекли, скукожились и завяли. И тут у меня возник потрясающий план. Я осторожно сняла крышку сливного бачка. Там часто хранят оружие. Вот найду пистолет, открою багажник и отстрелю Эдварду яйца. Тогда и брата спасу, и Эдвардовы сперматозоиды больше не смогут оплодотворить планету. Но там ничегошеньки не оказалось: ни пистолета, ни пачки банкнот, ни даже освежителя унитазов сроком действия три месяца. Я снова вернулась к раковине и умылась еще раз, в надежде вернуть лицу сияние юности. Если хочешь обмануть цветок, сунь его в морозилку, и тогда он распустится заново хоть посреди зимы. Горячую воду я даже не включала.
Я решила было, что Пирс уехал без меня, но потом увидела машину у колонки со сжатым воздухом. Когда мы с Трейфом подошли к нему, Пирс вздрогнул.
– Ой, – сказал он. – А я чуть про вас не забыл.
– Ты бы так без нас и уехал.
Он нервно захихикал.
– Не-а. Ни за что.
– Да-да, – сказала я. – Слушай, а ты уверен, что мы едем в нужную сторону? Не хочешь спросить дорогу?
– Уже спросил, когда за бензин платил. Кстати, денег почти не осталось.
– А дорогу куда ты спрашивал?
– Я спросил, где Лос-Анджелес, – сказал Пирс. – Этот парень, правда, не знает, но я уверен – мы едем куда надо. Из Нокомиса все равно только одно шоссе.
Мы вернулись к машине.
– Как по-твоему, с Леопольдом там ничего не случилось?
Пирс стукнул кулаком по багажнику.
– Ребят, вы как? – заорал он.
Кассир пристально посмотрел на нас через пуленепробиваемое стекло своей кабинки.
– Хочу наружу, – раздался из багажника сдавленный голос Леопольда.
– Скоро рассветет, и мы вас выпустим, – сказала я. Мы сели в машину. – Бедный Леопольд. Какой подонок его отец! Заставил нас ехать в Калифорнию раньше времени. У нас всего несколько долларов, нет ни чистой одежды, ни кредитных карточек. Кассет приличных и тех нету. Нет, это не жизнь!
– Вляпались мы, да? – спросил Пирс, когда мы выехали на шоссе.
– Терпеть не могу этого выражения, – сказала я. – Если ты собираешься стать кинозвездой, научись держаться с достоинством. Ты должен возвышаться над обстоятельствами, а не идти у них на поводу, быть пантерой, тигром расхаживающей по джунглям. Понимаешь, для кинозвезды это главное. – Вид у Пирса был озадаченный, то есть лицо его приобрело самое задумчивое выражение, на которое он только был способен. – У тебя в носу волосы растут, – добавила я. – С этим надо срочно что-то делать.
– Да ну? – сказал он. – И чего делать-то?
– Понятия не имею, – сказала я. – Выдергивать! Выстригать! Завивать!
– Придется ножницы купить, – сказал он. – Как ты думаешь, попадется нам по дороге место, где продают ножницы?
– Пирс, – сказала я. – У меня расстроены нервы. Прямо сейчас я такие проблемы решать не способна.
– А чего сама об этом заговорила?
На том беседа и прервалась.
Перед самым рассветом мне показалось, что мы проехали какой-то указатель.
– Что там было написано?
– Через милю – стоянка для грузовиков «Биплюс».
– Эдвард! – крикнула я. – Скоро рассвет. Можно, мы где-то через милю остановимся?
– Круто, – сказал Пирс. – Наконец-то позавтракаем.
– Мы остановимся не чтобы завтракать, – сказала я, – а чтобы выпустить их из багажника. Если мы поедим, денег у нас вообще не останется.
– Хочешь, чтобы я держался с достоинством? – сказал он. – Тогда мне надо питаться.
– Хорошо-хорошо, – сказала я. – Мы даже не знаем, живы ли они там, в багажнике. Тормози.
Мы свернули на стоянку.
– Очень надеюсь, что запасная куртка у меня в багажнике, – сказал он.
– Ты что, замерз? Только не вздумай заболеть.
– Да нет. Нельзя терять имидж. Обычно я держу свою лучшую кожаную куртку в мамином багажнике. Ты же сама сказала, я должен быть тигром. Для этого нужны подходящие шмотки. Черт, все самые клевые остались в трейлере. Как ты думаешь, я их назад получу? Ну, это, есть же какие-то спасательные операции, и все такое.