Тиасса

— Это я знаю, милорд.

Кааврен выдохнул; он прекрасно знал, что в некоторых вопросах, порученных Отряду особых заданий, без определенного уровня секретности не обойтись.

— Он помог делу?

— Чрезвычайно — хотя должна добавить, по собственным соображениям.

Кааврен кивнул.

— Что ты о нем можешь рассказать?

— Он наемный убийца, или по крайней мере был им.

Ноздри Кааврена расширились, но в остальном он оставался бесстрастным.

— Еще что?

— Он был опекуном мальчика — человека, теклы, младше ста лет.

— Опекуном?

— Он взял на себя ответственность за него. Из известного мне по свидетельствам, слухам и умозаключениям — Сурке чувствовал себя ответственным за то, что случилось с мальчиком.

— Понятно. Что еще?

— Придерживается соглашений.

— То есть ты считаешь, что у него есть честь?

— Как для выходца с Востока — да.

Кааврен кивнул.

— Хорошо. Что еще?

— Известно, что он хорошо знаком с Киерой Воровкой.

— Ах вот как! Сразу наводит на мысли о краже серебряной тиассы.

Тиммер покачала головой.

— Это не она.

— Почему ты так уверена?

— Потому что работа была неряшливая, остались следы.

— Ложные следы, не так ли?

— Киера вообще не оставила бы следов. И уж особенно — не оставила бы следов, указывающих на Сурке, поскольку они друзья.

Кааврен кивнул, принимая ее суждение.

— Что еще?

— Из вашего отчета я заметила, что вы предполагаете наличие у него магической или иной помощи в той схватке.

— Да, это верно.

— Я могу объяснить вам природу этой помощи.

— Ах вот как? Надеюсь, в таком случае, что именно это ты и сделаешь.

— Он владеет магическим искусством Востока, посредством которого заполучил двух джарегов — простите за двусмысленность, бригадир, имеются в виду животные, — которые его охраняют и помогают ему.

— Как именно помогают?

— Когда я видела его, они часто сидели у него на плечах или кружили в вышине, наблюдая — и, не сомневаюсь, магически сообщая ему об увиденном.

— Это просто поразительно, подлейтенант. Ты уверена?

— Да.

Кааврен кивнул.

— Наш выходец с Востока незаурядная личность. Особенно для своего народа.

— С этим я всецело солидарна, бригадир.

— Что-нибудь еще?

— Это все, милорд.

— Если вспомнишь еще что-нибудь касаемо выходца с Востока или нашего дела, немедленно сообщи.

— Непременно.

Тиммер встала, поклонилась и удалилась. Кааврен вернулся в свой кабинет. Опустился за стол. Бортелифф, который как раз занимался расстановкой папок с делами в шкафу, посмотрел на него.

— Что ж, — заметил Кааврен, — мы связались с весьма заковыристым делом.

Бортелифф, отродясь не позволяя себе такой многословности, как утвердительное ворчание, чуть наклонил голову. Кааврен кивнул в ответ и вернулся к прочим делам.

Через несколько часов он все еще сидел за столом, занятый остатками супа и сухариков, когда ему сообщили, что Паланисс просится на прием. Он велел немедленно впустить драконледи.

— Бригадир, — наклонила голову она.

— Паланисс, у тебя есть новости.

— Воистину так.

— Что ж, если ты обнаружила серебряную тиассу, не мешкай, ибо я немедля желаю об этом узнать.

— Увы, но артефакта мы не нашли.

— Тем хуже.

— Однако…

— Так-так. Что-то, значит, все-таки нашлось?

— Странно было бы, случись иное, ибо апартаменты невелики, а я не намеревалась ничего упускать.

— Там что же, никто не живет?

— Напротив, туда вселилось семейство креот. Но я велела им подождать на улице, пока не закончу.

— Хорошо. Итак, что же ты нашла?

— Под половицами в большой спальне был тайник, вполне подходящий для хранения ценностей.

— Понятно. И что было внутри?

— Ничего.

— Ничего?

— Ничего, кроме…

— Ну?

— Кроме куска бархата, словно в него было завернуто нечто хрупкое.

— Весьма важно. Ты осмотрела ткань?

— С величайшей осторожностью.

— И что узнала?

— Что в него действительно было нечто завернуто, и судя по отпечаткам, вполне могло быть небольшой статуэткой тиассы.

— Итак, она все же была там!

— Таков мой вывод, бригадир.

— Хорошая работа, Паланисс.

— Вы очень добры, бригадир.

— Теперь вопрос — что же с ней стало?

— Он мог перепрятать ее.

— Навряд ли. Если помнишь, он был взят под стражу еще до завершения всей операции.

— Верно.

— Могли нынешние жильцы найти статуэтку?

— Нет, бригадир. Они установили несгораемый ящик, и свои ценности держали там. Знай они о тайнике, воспользовались бы им — там ценности в большей сохранности, нежели в железном ящике.

— Ты туда заглядывала?

— Разумеется.

Кааврен кивнул.

— Значит, статуэтку взяли после того, как джарега, Датаани, арестовали.

— И кто же взял?

— Вот это вопрос.

— И на этот вопрос есть ответ?

— Возможно, и есть, но для этого надо задать другой вопрос.

— Если вы его знаете, что ж, я слушаю.

— А вопрос такой: кто еще, кроме Датаани, знал, что серебряная тиасса у него?

— Вор, которого он нанял, чтобы тот украл статуэтку?

— Да, пожалуй. Кто еще?

— Никто.

— Никто?

— Ах, да… кажется, был слух, что графине тогда помогала пара джарегов, не так ли?

— Верно.

— Надо выяснить, кто эти джареги.

— Нет нужды, я уже это знаю.

— Как, вы знаете?

— Да, мне это сообщили.

— А не склонен ли бригадир сообщить это и подчиненным?

— Про джарега номер один ничего не скажу. Тут вовлечены вопросы высокой политики.

— Что ж, принимаю. А номер второй?

— А номер второй — восточница, которой случилось оказаться супругой (или бывшей супругой) графа Сурке.

— Так-так.

— Как видишь, Паланисс, все сходится.

— Воистину так, бригадир. Значит, либо статуэтка у этой женщины с Востока…

— Коти.

— …либо же она ее отдала, весьма вероятно, своему супругу.

— Который, согласно твоему отчету, скрывается от джарегов.

— Именно. — Паланисс нахмурилась. — Признаться, не понимаю, при чем тут джареги.

— Я тоже. Но мы это узнаем.

— Да, бригадир. Какие будут распоряжения?

— Ты способна завоевать доверие выходца с Востока?

Драконледи ответила не сразу.

— Не знаю. Никогда такого не пробовала.

— Тогда попробуй сейчас. Если сможешь — проверь, она ли взяла артефакт, и если да, то что с ним стало. Помни, она восточница. Польсти ей, обращаясь к ней вежливо, словно к человеку — они от такого тают.

— Как скажете, бригадир.

Отпустив ее, Кааврен задумался над тем, что сумел узнать. Думал он недолго — Кааврен, как мы знаем, расходовал мысли столь же бережно, сколь и слова, — и решил, что определенных выводов сделать не может, пока не узнает больше, нежели сейчас; и соответственно отложил вопрос до лучших времен.

Чуть погодя он получил отчет Тиммер, но в нем сообщалось лишь о начале расследования. Эти новости, хотя и важные, не снабдили Кааврена никакими новыми сведениями, на которых он смог бы выстроить теорию или проверить предположения.

Он работал до поздней ночи, надзирая за проведением следствия (на что был способен, благодаря выдающемуся могуществу Державы, и без личного присутствия на месте событий), а когда сон все же взял свое, прилег на раскладушке прямо в кабинете.

Рано утром его разбудил Бортелифф, последовательно вручив кляву, теплое влажное полотенце и сводный отчет, приготовленный ночной сменой обо всех событиях, с которыми надлежало быть ознакомленным капитану. Он выпил первую, растерся вторым и быстро изучил третий. Поскольку в последнем не содержалось ничего, требующего срочного внимания (намечающиеся беспорядки у рыбаков на морском берегу и особо жестокое убийство богача-орки), Кааврен снова вернулся к странному делу графа Сурке и серебряной тиассы.

В течение часа курьеры начали доставлять отчеты следователей. Ими Кааврен занимался по мере поступления, отмечая на полях все, что казалось ему интересным, условными знаками, как то «тщательнее изучить вопрос», или «уделить особое внимание», или «проверить алиби на прочность». Он искал общий узор и необычные дела любого рода, особенно направляя усилия на разгадку личности странных иссол.