Духи Великой Реки

Корабль поднялся по реке лиги на две от устья, и растительность по берегам стала более густой, по крайней мере у самой воды. Большинство деревьев были знакомые – тополи и можжевельник; тополи, конечно, стояли голые – климат здесь был более суровым, чем в Ноле. Толстые кряжистые деревья, которые, как решил Ган, были каменными дубами, словно расталкивали плечами своих более стройных родственников. Берега потока круто уходили вверх, не оставляя места для заболоченных низин. Это к лучшему, решил Ган: значит, здесь нет вод Реки, которые могли бы подняться вверх по руслу притока. Течение было быстрым и сильным – речка текла из горных долин на западе.

Корабль иногда замедлял движение перед плывущими из верховий вывороченными с корнем деревьями, и Ган каждый раз весь съеживался. После нескольких таких случаев он решительно взял себя в руки и занялся тем, что стал смешивать чернильный порошок с водой, готовя принадлежности для письма. Это была его старая привычка, обычно приносящая успокоение.

Как и можно было ожидать, Гхэ присоединился к старику, прежде чем тот успел приняться за записи. Кроме Квен Шен, он был единственным человеком на борту, с которым Гхэ разговаривал, и Ган, конечно, должен был это поощрять. Чем больше Гхэ ему расскажет, тем больше у него будет материала, с которым можно работать. А такой материал может ему еще понадобиться, если предположения старика не оправдаются. Взглянув на красивое, но смертельно бледное лицо, Ган ощутил новое беспокойство: как скажется на вампире расставание с водами Реки?

Едва ли хоть в чем-нибудь положительно. Гхэ сел рядом, скрестив ноги, и снова напомнил Гану большого паука, стерегущего опутанную паутиной добычу. Как всегда, Гхэ начал разговор с вопроса:

– Что тебе известно о богах и духах, живущих вдали от Реки? – Странно, подумал Ган, как их беседы напоминают отношения учителя и ученика: Гхэ по крайней мере притворялся таковым. Может быть, это уловка, чтобы заставить Гана почувствовать себя свободно, дать ему иллюзорное чувство уверенности в себе?

– Вдали от Реки? Что ты имеешь в виду?

– Я хочу сказать – там, где Река не имеет власти, – бросил Гхэ. – Там, где бог-Река бессилен. Ты раньше говорил о них, упоминал их и губернатор Вуна. Помнишь? Он рассказывал о «богах менгов» так, словно существуют другие боги, кроме Реки.

– А-а… Ну да. Кое-что я читал, хотя то, о чем я могу тебе рассказать, по большей части суеверия тех, кто здесь живет, например, менгов.

– А как насчет того варвара, Перкара? Он разве ничего тебе не рассказывал о своих богах?

Ган покачал головой:

– У нас с ним было мало времени для бесед.

– Ты как-то говорил мне, что его народ живет у истоков Реки.

– Да.

– Но они не поклоняются богу-Реке?

– Судя по тому, что я читал, нет. – Ган нахмурил брови. Нужно сделать свой рассказ интересным, заставить Гхэ задуматься о странностях чужих богов. – Насколько я понимаю, они вообще не поклоняются богам, как это понимаем мы. Они с богами торгуют, заключают сделки, даже становятся друзьями и вступают в браки. Но поклоняться не поклоняются, не строят храмы и все такое прочее.

– Этого не делаем и мы в Ноле, – пробормотал Гхэ. – Наши храмы предназначены не для поклонения богу-Реке, а для того, чтобы держать его в цепях.

– Ах, но ведь сначала, – заметил Ган, – все было иначе. К тому же, несмотря на твои слова, большинство жителей Нола почитают бога-Реку, приносят ему жертвы. Ему не поклоняются, если я правильно понял тебя, только жрецы. И храм, какова бы ни была его настоящая функция, все же именно символ поклонения.

– Согласен, – ответил Гхэ, которому явно наскучила эта тема. – Так и есть. Но мы отвлеклись. Что же здесь, вне его досягаемости…

– А откуда известно, что мы вне досягаемости Реки? – прервал его Ган.

Гхэ выразительно покачал головой.

– Уверяю тебя, так оно и есть, – прошептал он. – Я могу об этом судить.

– Наверное, можешь, – согласился Ган, которому очень хотелось узнать, по каким именно признакам Гхэ определяет бессилие своего господина; однако старик понимал, что спрашивать о таком нельзя. – Пожалуйста, продолжай: что ты хотел сказать?

– Ты говоришь, что здесь, в степи, есть много богов, но им не поклоняются. Получается, что это незначительные, бессильные создания.

– Я уверен, что по сравнению с Рекой такими они и являются.

– Больше похожие на призраков, – размышлял Гхэ. – Или меня.

Ган осторожно втянул в себя воздух. Это было совсем не то направление разговора, к которому он стремился.

– Мне кажется, – рискнул он сказать в расчете на то, что сверхъестественные чувства вампира не уловят в полуправде лжи, – что они действительно духи, за тем исключением, что они не начинали свое существование в качестве людей.

– Откуда же они тогда взялись?

– Не знаю, – ответил Ган. – Откуда все вообще взялось?

Гхэ бросил на него изумленный взгляд:

– Странно слышать это от тебя. От тебя, который всегда доискивается до причины любого явления.

– Только в том случае, когда рассуждение может быть основано на достоверных свидетельствах, – ответил Ган. – Здесь же не на что опереться, кроме как на плоды воображения или дошедшие сквозь тысячелетия легенды.

– Ну, тогда, – укорил старика Гхэ, – твое утверждение, что боги не начинали свое существование как люди, тоже ни на чем не основано. Почему бы им не быть духами людей? Раз рядом не было Реки, чтобы поглотить их после смерти, почему духи не могли продолжать свое существование и назваться со временем, когда умерли все, кто их знал при жизни, богами?

– Такое возможно, – признал Ган, но думал он другое: «Как же ты не видишь? Как не видишь, что призраки вроде тебя – это создания Реки?» Нет, опасную мысль лучше прогнать. – Но почему ты так озабочен этими богами, которые, по-твоему, богами и не являются?

Гхэ пожал плечами:

– Отчасти из любопытства. Любознательность так нравилась мне в Хизи: она хотела знать обо всем просто ради того, чтобы знать. Думаю, что я отчасти перенял это у нее. Но есть и более практический интерес – хотя я могу и не считать их богами, должен признать, что в этих проклятых землях, куда не доходят воды бога-Реки, должно быть, обитают странные и могущественные существа. Я хочу знать, что представляет собой мой враг. Мне кажется, что я уже встретился с одним, а возможно, и с двумя из них.

– Правда? Не расскажешь ли подробнее?

– Я думаю, твой Перкар – демон или что-то подобное. Даже ты не мог не слышать о сражении на причале. Я сам, тогда еще живой, собственными руками пронзил его сердце отравленным клинком. Он просто рассмеялся мне в лицо – так же, как я смеюсь над теми, кто наносит мне раны теперь.

У Гана промелькнуло неясное воспоминание. Он и в самом деле знал о том бое. Странный чужеземец утверждал тогда, что в его мече обитает бог, но, может быть, Гхэ и прав, а Перкар лгал. Ох, с какой же тварью он решился отпустить Хизи!

Но ведь она видела Перкара в сновидениях…

– А другой? – спросил Ган.

Гхэ загнул один, потом второй палец.

– Хранитель Храма Воды.

– Почему ты считаешь его богом?

– Жрецы сами па себе не обладают силой: они подобны тьме, сопротивляющейся свету. Но тот мальчишка был полон жизни и огня, и это были жизнь и огонь, не имеющие отношения к Реке.

– Наверняка утверждать нельзя ничего, – возразил Ган. – Может быть, он способен черпать силу Реки благодаря храму. Может быть, поэтому-то он там и остается.

Гхэ с уважением посмотрел на старого ученого:

– Как я вижу, ты тоже размышлял над этим.

– Несомненно. Это очень интригующая тайна.

– Преступление, – поправил его Гхэ.

– Как угодно, – согласился Ган. – Преступление, однако совершенное тысячелетие назад, когда Нол был молод. Когда некто, кого древние тексты называют Черным Жрецом, пришел в наш город.

– Да. Я читал о нем в той книге, что ты мне показывал.

– Но то, что там написано, конечно, ложь, – продолжал Ган, сделав паузу для большего впечатления. – Там ведь говорится, что Черного Жреца послал бог-Река, а ясно, что он не стал бы посылать того, кто наложит на него оковы.