Страница 2 из 7
– А какая тебе разница?
Темные брови взметнулись вверх, а глаза ехидно блеснули:
– С каких это пор студенты отвечают своим преподавателям вопросом на вопрос?
Я вздохнула и стала запихивать свою тетрадь в сумку, зло при этом пыхтя. Мне не хотелось сегодня ввязываться в очередной скандал, поэтому предпочла промолчать.
– Кстати, хочу пояснить тебе, почему я считаю, что тебе лучше сдавать зачет после каникул. Дело в том, что на зачетной неделе Ольги Степановны не будет, зачет буду принимать я.
Это он меня пожалел сейчас? Я удивленно посмотрела на парня, вспыхнув от возмущения:
– Мне не нужны поблажки, я буду сдавать вместе со всеми, ясно?
– Не надо орать на меня, – гневно сузил глаза Святослав. – Как хочешь, моя дорогая, но учти, что я не буду прощать тебе даже малейшие оговорки, понятно? Не хочешь по-хорошему, сама виновата.
Ну вот, опять. И ведь обещала себе не вестись на его провокации и отвечать спокойно. Тетрадь поддалась, наконец, оказавшись в нутре сумки, вот только поссориться мы уже успели, и я слишком разозлилась, чтобы так просто теперь уйти.
– И в чем я виновата? В том, что не молюсь на тебя как все остальные девчонки? Или же в том, что не прошу у тебя поблажек, чтобы сдать?
– Разве я разрешал так панибратски общаться с собой? Не забывай, я все же учитель. А виновата ты в том, что не знаешь предмет, и именно поэтому мой предмет ты не сдашь. – Слово «мой» он выделил особенно. И судя по тому, с какой интонацией все было сказано, сдать я смогу и правда, только после каникул. Но прийти и попробовать я должна. Хотя бы чтоб просто его позлить.
– Учитель? – я усмехнулась, поднимаясь со своего места. – Ты всего лишь заместитель преподавателя, чуешь разницу? У тебя нет никакой власти, ты не имеешь права ставить оценки. Так что не надо меня пугать.
– Ошибаешься, – прошипел Святослав, вплотную приблизившись ко мне, тем самым заставляя меня сделать шаг назад. – Власть у меня есть и не хилая. Я бы на твоем месте был осторожней, dívka kus ledu.(Девочка-льдинка).
Я вскинула подбородок и смерила его ледяным взглядом:
– Твоему произношению можно позавидовать. Но это единственное, в чем ты лучше меня, – с этими словами я вышла из аудитории, чувствуя, как карие глаза внимательно следят за каждым моим шагом. На пороге я обернулась и, усмехнувшись, бросила: – Прежде чем доказывать свое превосходство, подумай, каково было бы тебе на моем месте.
– Хочешь жалости?
Я отрицательно мотнула головой:
– Понимания. Того, чего ты никогда не сможешь дать.
– Возможно, и могу, и даже больше, můj malý lady. (Моя маленькая леди).
Я этого уже не услышала. Возможно, потому, что он не нуждался ни в слушателях, ни в собеседниках.
– Опять донимаешь студентов, о, великий из преподавателей? Я вот никак не пойму, зачем тебе нужна эта нервотрепка?
– Неужели ты меня подозреваешь в благотворительности? Раз делаю, значит не просто так.
– Это да. В чем, в чем, а в этом тебя обвинить сложно. Опять девчонку донимал?
– Не твое дело. И вообще, у нас же сбор в три часа, что такого важного ты не мог сказать там?
Сашка помолчал еще пару минут, то ли чтоб меня любопытство замучило, то ли чтоб продумать речь и не ляпнуть лишнего, но начал он немного издалека. Внимательно выслушав доводы друга, я согласился, почти не раздумывая. В конце концов, чем черт не шутит?
– Кость, я дома! – швырнув сумку в сторону вешалки, я сняла сапоги и прошла на кухню, ставить чайник. Через пару минут на пороге возник мой старший брат, отчаянно зевая и потягиваясь.
– Привет, Вестик. Как учеба?
– Отвратительно, – буркнула я, доставая сахарницу с верхней полки шкафчика.
– Так, сегодня пятница? – уточнил брат и, дождавшись моего подтверждения, довольно заулыбался: – Опять чешский?
– Опять Ангорский! – в сердцах рявкнула я, от злости рассыпая сахар. – Достал уже со своими придирками, честное слово. Он у нас еще и зачет будет принимать!
– Эй, стоп! – Костя полез в холодильник и начал быстро сооружать бутерброды. – Он же обычный студент, причем, даже не педагогического факультета. Не имеет права.
– Это ты ему скажи. Похоже, Ольга Степановна на весь декабрь передала ему бразды правления. И кроме меня никто не возмущается, и возмущаться не станет. Уж что-что, а справедливое преподавание – это про него. Если не брать в расчет меня, конечно.
Я устало плюхнулась за стол, уставившись в окно. Кто бы знал, как я устала от этого Ангорского… То же мне, божество. Почему его многочисленные поклонницы не видят недостатки своего кумира так же ясно, как и я? Раздраженно выдохнув, я сделала глоток и тут же зашипела от боли – из-за своей злости на Святослава я забыла добавить холодной воды, и теперь мой язык жгло так, словно к нему приложили раскаленную кочергу. Я же говорила, что от Ангорского одни неприятности!
– Скоро ты на людей бросаться начнешь. Ну что ты так переживаешь, ну не сдашь с первого раза, сдашь со второго.
– Ага, а не со второго, так с третьего и по накатанной. Так долг у меня до следующей сессии висеть будет. А я, между прочим, льготница, да еще и повышенную стипендию всегда получала.
– Ладно, расслабься немного. Ты, кстати, что на Новый год делать собираешься?
– Есть предложения?
Обычно я всегда этот праздник праздновала с родителями, специально рассчитывая время, чтобы хотя бы на неделю можно было съездить. Правда, брат редко меня поддерживал в этом начинании и обычно праздновал с очередной новой пассией.
– Вообще-то есть. Меня в этом году на дачу ребята пригласили. С Танькой я поссорился, а новые отношения заводить как-то пока не хочется. Поедешь?
– С чего бы это?
Нет, идея конечно не плохая. Родители родителями, но что не говори, там скучно становиться уже на третий день.
– Отдохнешь, развеешься, нервы подлечишь. Тебе полезно.
Что-то он однозначно затевает. Вот только не понятно, что именно.
– В чем подвох? – нахмурилась я, недоверчиво глядя на брата. Тот недоуменно посмотрел на меня и пожал плечами:
– Какой подвох, сестренка? Я действительно хочу встретить Новый год с тобой, поэтому и предложил. Если хочешь поехать к родителям – езжай, я же присоединюсь к вам только числа пятого.
Я задумалась, лениво чертя на поверхности стола какие-то узоры. Может, виной моей излишней подозрительности стало раздражение? Я сделала осторожный глоток кофе и мысленно взвесила все за и против. Плюсов у такого празднования Нового года было больше и поэтому, приняв, наконец, решение, я кивнула:
– Хорошо, я поеду с тобой, Кость. Только давай без твоей дурной привычки спать с новыми девочками.
– Дорогая моя Весточка, давай, я на правах старшего брата буду сам решать, что мне делать? А вот ты с выбором компании на ночь будь осторожна. Не хочу потом бить морду какому-нибудь своему другу, – он встал из-за стола и, потянувшись, взъерошил волосы. – У меня свидание, я умчался.
– Ты же говорил, что не хочешь новых отношений? – крикнула я ему вслед, когда он ушел в свою комнату переодеваться.
– Это не отношения… Я подобное называю перекусом, – приглушенный голос брата был наполнен самодовольством.
– Когда-нибудь и тобой перекусят, – съехидничала я. – Тогда-то ты и поймешь, что нехорошо так поступать.
Брат возник на пороге, натягивая на ходу серый пуловер:
– Мной перекусят? – он фыркнул, всем своим видом показывая, что он думает о моем заявлении. – Такие как я, только будоражат аппетит. Один раз попробовав – нереально остановиться.
– Тогда съедят целиком и не подавятся.
Не сказать, что такие походы брата меня действительно раздражали, в чем-то я его даже понимала. Он же уже не ребенок и его потребности, естественно, далеки от детских. Природа берет свое. Просто, когда насмотришься на его отношения с девушками, начинаешь проверять каждого, кто симпатизирует тебе, на вшивость. Я даже определённое поведение разработала. И, к моему глубочайшему сожалению, пока никто проверку так и не прошел. Для кого-то я была не единственной, другие надеялись на отношения без обязательств. Было много разных, но все они провалились.