Девятый талисман

— Что привело тебя в Ивовый Берег?

— Я просто иду мимо по пути в Зимовье, чтобы поговорить с Лордом-Чародеем.

— Просто поговорить?

— Надеюсь, что да. — Меч поднял голову. — Я хочу задать ему несколько вопросов по поводу дорог, которые он велел построить, и быть может, по поводу других его проектов. И не жду от этого неприятностей или серьезных последствий.

Ореол поражал. Он сиял не как обычный свет. Он не отбрасывал тени и хотя казался очень ярким, почти ничего не освещал, разве что буквально в футе от головы царя-жреца. Меч поймал себя на том, что пялится на ореол.

— А, вот как. И что ты думаешь об этих дорогах? Как тебе шагалось от Безумного Дуба?

Меч честно отвечал на град вопросов, которыми буквально засыпал его царь-жрец, в точности как толпа у пограничного святилища. Он обнаружил, что спокойно рассказывает о том, как они с остальными Избранными убили Темного Лорда с холмов Гэлбек, хотя при этом и упустил ряд подробностей: ни к чему царю их знать.

Наконец царь вроде бы удовлетворился. Он повернулся и встал с трона. Царь оказался высоким мужчиной, немного полноватым и мягкотелым, с длинными кудрявыми темными волосами, доходившими до середины спины, и коротко постриженной бородкой с вкраплениями седины. Меч подумал, что царя вряд ли можно назвать красивым, если не считать прозрачного мерцания, которое окружало его и смягчало черты.

— Ты, должно быть, голоден, — произнес царь-жрец. — Пойдем отужинаешь со мной.

Это приглашение, как и все прочие, исходящие от царя-жреца, имело силу приказа. Меч без пререканий проследовал за хозяином и сел за огромный резной дубовый стол, уставленный разными яствами. Полдюжины миловидных молодых женщин в коротких платьях прислуживали, пока они ели и пили, тщательно следя, чтобы царю и его гостю не приходилось за чем-либо тянуться и чтобы кубки не пустовали ни мгновения.

Пока они ели, царь задавал еще вопросы, и Меч заметил, что служанки внимательно слушают ответы, а царь-жрец специально задает вопросы тогда, когда женщины могли слышать ответ. Это, безусловно, объясняло, почему царь выборочно повторял те же вопросы, что уже задал наедине. Они касались тех проблем, что могли представлять всеобщий интерес, и служанки разнесут ответы Меча по всему Ивовому Берегу.

Еда была отличной, как и следовало ожидать за столом царя-жреца, одно блюдо следовало за другим: густой суп и мягкий хлеб, огромное разнообразие фруктов, жареное мясо и жаркое из овощей со специями. Казалось, конца этому не будет. Меч чувствовал, что его живот уже похож на шар, а пояс с мечом стал тесен.

Наконец с едой было покончено, и царь отпустил Меча в отведенные ему покои. Служанка с горящей свечой проводила его до двери. День был длинным, и Меч буквально засыпал на ходу, но когда добрался до комнаты, то обнаружил, что гостеприимные хозяева ожидают от него кое-что еще. Служанка не ушла, когда зажгла свечу в комнате. Меч поколебался, но потом решил что не настолько устал.

Утром она принесла ему завтрак, а он передал с ней вежливые слова прощания царю. И когда солнце осветило Восточные Утесы, он уже шагал по дороге к Каменному Мосту.

Путешествие прошло без приключений, и совет жрецов Каменного Моста приветствовал его. Они поинтересовались мнением Меча насчет новых дорог, Меч честно ответил, что мнение у него пока еще не сложилось. Безусловно, с дорогами путешествовать проще, но они нарушают естественный порядок вещей, и он еще не решил, перевешивают ли преимущества недостатки.

Дорога от Ивового Берега до Каменного Моста оказалась куда более приятной, чем путь от Безумного Дуба до Ивового Берега. Этот кусок дороги дольше приходил в себя после прокладки, и разница была ощутимой.

На следующий день Меч отправился из Каменного Моста в Большой Пруд. Здесь уже попадались следы фургонных колес, и хотя ни в одном из поселений торговцы Мечу еще не встречались, местные жители охотно сообщили ему, что те приезжали, продавали странную пищу и ткани и прочие чудесные вещи.

В Большом Пруду несколько колдуний — так тут называли жриц — в свою очередь забросали его вопросами. Уже стояла глубокая ночь, когда Меч сообразил, что на самом деле они состязаются друг с дружкой из-за того, в чьей кровати он будет спать. Тут он объявил, что выдохся и спать будет один. Вопросы резко прекратились.

Утром он обнаружил, что все двери здесь для него закрыты, а его мешок стоит у пограничного святилища, откуда дорога вела на юг. Меч понял намек и задерживаться не стал.

К своему удивлению, он обнаружил, что после Большого Пруда перед ним лежит несколько дорог на выбор. Меч выбрал самую восточную, на Холм Попрошайки, где обнаружил жилище резчика по дереву, а заодно и хозяина постоялого двора, отзывающегося на имя Хохотун.

Это произошло на Холме Попрошайки. Когда Меч уже собрался подняться в свою комнату на постоялом дворе Хохотуна, лежащая возле очага огромная коричневая гончая подняла голову и сказала:

— Привет, Воин.

Меч замер и обернулся.

С полдюжины посетителей уставились на собаку с удивлением и ужасом, но Меч понял, что происходит. Ему и раньше доводилось сталкиваться с говорящими животными, когда он с остальными Избранными отправился к Темному Лорду с холмов Гэлбек. Лорд-Чародей мог смотреть глазами низших созданий и управлять ими настолько, что заставлял животных говорить. Это был его обычный способ общения на больших расстояниях — умение, неподвластное остальным чародеям.

— Привет, Лорд-Чародей, — спокойно ответил Меч.

— Идешь повидаться со мной? — спросил пес. Голос был резкий, совсем не человеческий, но слова звучали отчетливо.

— Да, иду.

— Я так и подумал. По какой-то причине я могу видеть, где ты находишься, только ночью, но, судя по направлению, ты держишь путь сюда.

— Да, я иду в Зимовье, — подтвердил Меч.

— Почему я не могу определить твое местонахождение днем? — спросила гончая. — Что-то не так с дорогами?

— Не думаю, — хмыкнул Меч. — Наверное, это из-за перьев арра на моей шляпе, которую я на ночь снимаю.

— А, понятно. Ну да, этим оно наверняка и объясняется.

— Я пока что не слишком доверяю придорожным леррам, — пояснил Меч.

— Экий ты чувствительный. Значит, я скоро тебя увижу?

— Да.

— Отлично. Буду ждать. Ладно, собака устала, поговорим, когда доберешься.

— Как тебе угодно, — слегка поклонился Меч.

Гончая, содрогнувшись, вскочила на лапы, горестно взвыла и, поскуливая, потрусила на кухню.

Потрясенное молчание, царившее на протяжении всей магической беседы, внезапно взорвалось хором приглушенных голосов, взгляды всех присутствующих устремились на Воина.

Меч не обратил на это ни малейшего внимания. Он проводил пса взглядом, чтобы убедиться, что больше никаких реплик не будет, а потом повернулся и пошел наверх. Полезно узнать, что Лорд-Чародей им интересуется, подумал он. Полезно — но, как обычно, слегка сбивает с толку.

На следующее утро Меч, помолившись на прощание леррам Холма Попрошайки, поднял голову и посмотрел, как солнце постепенно освещает Восточные Утесы. Он уже ступил было на дорогу, но вдруг резко остановился.

— Это еще что такое? — спросил он.

Хозяин дома, Хохотун, сопровождал его до границы, поскольку местные лерры не любили, когда чужаки тут бродят одни. Хозяин уже было повернулся, но, услышав голос Меча, замер.

— Что именно?

— Вот это! — ткнул пальцем Меч.

Хохотун поглядел туда, куда указывал Избранный Воин.

Вдали, в юго-восточном направлении, на вершине утесов виднелось какое-то большое строение. Оно не выглядело особо выдающимся, хотя с такого расстояния трудно было что-то толком рассмотреть, да еще и солнце било в глаза. Но внимание Меча привлекла вовсе не архитектура, а место, где строение располагалось.

На вершине утесов нет никаких домов, это всем известно. Верхнеземье представляло собой огромные, продуваемые со всех сторон прерии, и большую часть года его обитатели жили в шатрах, кочуя вслед за огромными стаями арра — огромных нелетающих птиц, обеспечивающих своих хозяев мясом и перьями, дающими защиту от магии, а из полых костей и осколков верхнеземцы мастерили себе инструмент.