Девятый талисман

Солнце еще только начало клониться к закату, когда он опустился на колени у пограничного святилища, прося лерров пропустить его в Ивовый Берег.

Несколько местных жителей уже углядели его и поджидали сразу за святилищем. Они почти ничем не отличались от обитателей Безумного Дуба, лишь одежда была чуть иной, с непривычной вышивкой и косыми рукавами, и таких причесок, как у некоторых женщин, Меч прежде не видел: собранные в высокий хвост на затылке волосы переброшены через плечо.

— Безумный Дуб! Ты ведь из Безумного Дуба, да? — окликнул кто-то.

— Да, я оттуда, — ответил Меч, поднимаясь с колена.

— Северная дорога действует! Она безопасна!

— У него перья арра на шляпе…

— Но с ним нет проводника! Он пришел один! Плевать на перья!

— У него меч, — указала какая-то девчушка.

Все моментально замолчали и принялись разглядывать Меча, проверяя заявление девчушки.

— У него и впрямь меч.

— Значит, он Воин. Конечно, ему ничего не грозило.

— Ты Избранный Воин?

— Да, — ответил Меч, пересекая границу поселка.

Воздух внезапно показался спокойней, свет ярче, цвета четче, почва под ногами тверже, когда он оставил полусформировавшихся лерров дороги и перешел во владения зрелых лерров Ивового Берега. Меч вдохнул поглубже, словно пробуя воздух, ощутил аромат местных посевов, готовящейся еды, слабый запах красильни и скота, раскаленный воздух кузни. Похоже, не столько лерры стали менее встревоженными по мере удаления от Безумного Дуба, сколько он сам притерпелся. И теперь, когда он снова оказался среди здоровых, дружелюбных и опытных лерров, все сделалось необычно ярким.

— Добро пожаловать в Ивовый Берег! — Мужчина в длинной белой рубахе шагнул вперед и протянул руку: — Я Тору ан Саллор, помощник Старшего жреца. Добро пожаловать в Ивовый Берег!

— Эррен Заль Туйо, — пожал протянутую руку Меч. — Избранный Воин.

Жрец склонил голову:

— Мне казалось, жители Безумного Дуба не называют даже части своих истинных имен.

— Не называем. Но я не в Безумном Дубе, а Воин принадлежит всему Барокану. Если ты называешь мне хотя бы часть своего истинного имени, а я не отвечу тем же, это можно расценить как оскорбление. То, что в одном селении обычай — в другом преступление, а мне совсем не хочется злить лерров Ивового Берега.

Когда Меч отправился путешествовать в прошлый раз, он старался любыми способами избегать того, чтобы называть хотя бы часть своего истинного имени, и ему было неуютно, когда кто-то это имя произносил. Но со временем, обдумав все, он решил, что это лишь обычай, следовать которому везде и всегда — бессмысленно, а потому надо придерживаться обычаев тех мест, где он бывает. В конце концов тысячи людей в Барокане каждый день пользуются своими именами, и никакого вреда им от этого нет. Поселения наподобие Безумного Дуба, где истинное имя называть нельзя, встречались крайне редко.

Впрочем, Мечу до сих пор было несколько неловко произносить свое истинное имя вслух, хотя жрец этого вроде бы не заметил.

— Отлично. А зачем ты пришел в Ивовый Берег? Проверяешь дорогу, как тут некоторые предположили? Потому что, мне кажется, это не совсем честная проверка — отправлять одного из Избранных.

— Меня никто не посылал. На самом деле я просто иду мимо, направляюсь в Зимовье. Теперь, когда есть дорога, через вас будет пройти быстрее, чем с проводником до Зеленых Вод и до Устья Долины, а оттуда уже в Среднеземье.

— В Зимовье? — Жрец выпустил его руку. — Уж не хочешь ли ты сказать, что собираешься убить Лорда-Чародея?

— Нет-нет! — замахал руками Меч. — Конечно, нет! Разве что тебе известна причина, по которой я должен это сделать. Я просто хочу с ним поговорить, если он соблаговолит, но у меня нет никаких поводов его убивать. — Он указал на дорогу. — Я добрался сюда из Безумного Дуба сам, без проводника, и всего за полдня. Так что я обязан его как минимум поблагодарить.

— Да! Да, мы все в восторге от этих дорог! Хотя, должен заметить, их строительство было для меня весьма болезненным, да и для других жрецов тоже. Даже царь-жрец был нездоров. Сам я пролежал пластом четверо суток и до сих пор не могу есть некоторые вещи без печальных последствий. Когда мы увидели тебя, то понадеялись, что это начало регулярной торговли с Безумным Дубом.

— Мне очень жаль, — пожал плечами Меч, — но это всего лишь я. Впрочем, если вы хотите торговать, я уверен, что жители Безумного Дуба будут рады увидеть торговый фургон.

— Что? — моргнул жрец.

— Торговый фургон. Их используют в Среднеземье. Это… это что-то вроде крестьянской телеги, только крытой и набитой всякой всячиной на продажу или обмен.

— Ах, эти! Три таких приезжали из Каменного Моста с кучей чудесных вещей, когда дорога только открылась. Именно это и убедило нашего царя дать разрешение на строительство других дорог. Но здесь ничего подобного у нас нет, — сказал жрец.

— Ну конечно, пока еще нет. Я сглупил. Однако вам стоит сделать хотя бы одну или привезти из Среднеземья.

— О! — воскликнул жрец. — О!

— А мы это можем? — поинтересовался кто-то. Небольшая толпа, разумеется внимательно слушала разговор.

— Почему бы и нет? Или ваши лерры запрещают?

— Лерры Ивового Берега подчиняются царю-жрецу, как и все мы, — сообщил жрец. — Если он захочет, чтобы мы делали фургоны, мы сделаем.

— Понятно.

Мечу и прежде доводилось бывать в таких местах, где люди одержали верх над природой. Точнее, верх одержали жрецы. И не все эти места были приятными. Он не знал, что именно так обстоят дела в Ивовом Береге.

— Могу я узнать, далеко ли до Каменного Моста? Мне удастся добраться туда засветло?

Жрец поглядел на солнце:

— Сомневаюсь. Разве что бегом.

— В таком случае могу ли я где-нибудь переночевать? Мне не хотелось бы никому причинять неудобства…

— Глупости! Для того, кто убил Темного Лорда с холмов Гэлбек, двери Ивового Берега открыты всегда! — Выдержав паузу после столь льстивой сентенции, жрец добавил: — Ну, это я так считаю, но, конечно, последнее слово за царем.

— Конечно. Как мне следует испросить его разрешения согласно этикету?

— Я сам об этом позабочусь, если ты немножко обождешь.

С этими словами жрец развернулся и потрусил в деревню, оставив Меча разбираться с любопытствующими селянами. Его засыпали вопросами о новой дороге, о Безумном Дубе, о Темном Лорде, которого он убил, о его мече и еще о куче всего, что только приходило им в голову. Меч вежливо старался отвечать на все, даже если мог сказать лишь: «Боюсь, я ничего об этом не знаю».

Вскоре вернулся жрец с указанием сопроводить Меча в гостевые покои личной резиденции царя-жреца. Удрать от толпы было большим облегчением.

Впрочем, облегчение оказалось недолгим. Как только Меч вошел в затененный широкий коридор усадьбы, его повели вовсе не в отведенные покои. Для начала к нему вышли три служки и повели в умывальню. Царь-жрец пожелал, чтобы гостю дали возможность ополоснуться, а затем представили пред его ясны очи. Об отказе не могло быть и речи, так что полчаса спустя, тщательно умытый и причесанный, с приведенной в порядок бородой, в начищенных сапогах и в наброшенном поверх пыльной одежды белом облачении, Меч оказался в тронном зале.

Помещение было большим и в меру роскошным, без показухи. Пол устилали ковры, а потолок поддерживали резные и раскрашенные колонны. Царь-жрец восседал на стоящем на возвышении огромном кресле, заваленном горой подушек. Над головой его мерцал золотой ореол. Меч снял шляпу и низко поклонился, ожидая дальнейших указаний.

— Входи, входи, — жестом велел ему выпрямиться царь.

Меч подчинился и, выпрямившись, приблизился, слегка склонив голову, как велели служки.

Ему никогда прежде не доводилось видеть ореол, хотя он и слышал о таком. Весьма впечатляюще, куда больше, чем знаки на лбу у жрецов Безумного Дуба. Не оставалось никаких сомнений, что к этому человеку местные лерры весьма благоволят.