Богатство Лас-Вегаса

— О, чудесно. У нас за всех старался папа. Он готовил подарки и мне, и братьям. У нас не было мамы, поэтому папа как бы заменял ее. Мы сами ходили за елкой, потом ее украшали, пели рождественские песенки, готовили разные вкусности. Каждый получал пять подарков: один большой, один смешной, остальные три — что-нибудь из одежды. Миссис Келли, это наша соседка, пекла пирог. Она вдова и посматривает на моего папу. Надеюсь, что когда-нибудь они поженятся.

— Вы хотите, чтобы ваш отец женился во второй раз? — уставился на нее Эш.

— Да, но он еще не разведен, хотя сейчас, по-моему, собирается этим заняться. Думаю, он очень долго надеялся, что мама еще вернется. А вы одобряете развод?

— Наверное, нет. Когда я был помоложе, то часто думал об этом, ведь мои родители… Впрочем, это неважно. Посмотрите сюда… Я сложил костер на берегу. Давайте останемся здесь на всю ночь. Я уже забыл, когда в последний раз спал под звездами.

— И я тоже. У нас дома раньше была палатка, и маленькими мы спали иногда на заднем дворе. Но мне всегда становилось страшно, и часов в десять я уходила под крышу. Папа никогда не ложился, не дождавшись меня.

— Ты так рассказываешь… у тебя, наверное, нормальная, хорошая семья. Можно позавидовать. А вот я ушел в армию, чтобы не видеть родителей. И мой брат поступил так же.

Теперь Фанни недоверчиво посмотрела на Эша.

— Вы оба ушли, чтобы избавиться от родителей? Я не понимаю.

— Не все семьи такие, как твоя. Послушай, я, наверное, займусь костром. Что-то есть хочется.

— И мне тоже, — улыбнулась Фанни, и морщинки, пролегшие между бровей разгладились.

Фанни вдруг страшно захотелось устроить Эшу настоящее веселое Рождество. Но как? Она стояла, погруженная в раздумья, сложив руки на груди, когда сзади подошел Эш. Он прижался носом к ее шее и прошептал:

— А теперь оглянись и похвали Эша за костер.

— Эш, какой ты молодец, какой у тебя восхитительный костер! Я уже чувствую запах чего-то вкусного.

Он поцеловал ее. Поцелуй длился долго, и Фанни с трудом перевела дыхание, когда Эш отстранился.

— Думаю, что я все же женюсь на тебе, — сказал он весело и направился к домику.

— Эй, повтори, — крикнула ему вслед Фанни.

— Ты действительно этого хочешь? — Он вернулся.

— Угу.

Эш снова поцеловал ее и посмотрел с некоторым удивлением.

— Мне понравилось, — пробормотала Фанни.

— И мне. Попозже займемся этим еще.

Она улыбнулась.

Луна уже высоко стояла в небе, когда Фанни прислонилась к его плечу.

— В самых смелых мечтах не представляла, что в рождественскую ночь буду сидеть на берегу океана и смотреть на усыпанное звездами небо. Ты думаешь, что Санта Клаусу было бы хорошо в таком наряде? Этот красный халат… тебе, должно быть, жарко в нем?

— Который час?

— Без пятнадцати двенадцать. Самое время попеть. Ты знаешь какие-нибудь рождественские песни?

Эш кивнул.

— Тогда давай споем вместе. — Они сели рядышком, касаясь друг друга плечами, и запели. Их голоса, один высокий и радостный, другой — низкий и печальный, подхватил ветер и понес над темно-синей жемчужиной, называемой Тихим океаном.

— Веселого Рождества тебе, Фанни, — сказал Эш, обнимая девушку.

— Того же и тебе, Эш.

— Как ты думаешь, что сейчас делает твоя семья?

— Не имею ни малейшего представления. Это первое Рождество, которое папа проводит без нас, один. Может быть, сидит с миссис Келли на диване. А может, даже в ее доме. А твои? Что они, по-твоему, делают?

— Они в Санрайзе. Каждый год одно и то же. Никогда ничего не меняется. Возможно, уже легли спать. Нет, не так! Я же забыл о разнице во времени. У них сейчас обед. Ты не хочешь прогуляться по берегу?

— Конечно. Правда здесь красиво?

— Да. Я очень рад, что ты прилетела, Фанни.

— И я тоже.

Они гуляли по берегу и говорили, говорили, говорили. Потом вернулись к своим полотенцам, легли и тут же уснули обнявшись.

День шел за днем, и каждый казался им лучше предыдущего. На шестое утро Фанни закончила плести гирлянду из цветов и повесила ее на шею Эшу.

— Я тебя люблю. — Это было сказано и сделано так просто и трогательно, что он даже побледнел.

— Ты… что? — переспросил он.

— Я люблю тебя. Я поняла это прошлой ночью. Так что, если к концу десятого дня ты все еще будешь хотеть жениться на мне, я скажу «да».

Эш не сразу нашелся что сказать.

— Но мы… ты сказала…

— Я готова уже сейчас.

— Что?

— Да. Готова к тому, чтобы ты взял меня.

— Боже, Фанни. Я хочу сказать… но не здесь же… мы… песок… черт!

— В купальниках я проходила шесть дней и, знаешь, готова обойтись без них.

— А я-то думал, что девушки в Пенсильвании скромные и…

— Ты не ошибся, мы именно такие. Но мы также всегда добиваемся того, чего хотим. Я хочу тебя.

— По-моему, это мне надо тебя соблазнять. Мы все перепутали… то есть ты.

— Согласна уступить эту роль тебе.

— Э… ну… не знаю, готов ли я.

— О'кей. Ну, а если так? — С замиранием сердца она спустила с плеч лямки купальника, а через секунду он уже лежал на песке. — Теперь ты готов?

Ей стало вдруг жарко — горели даже ноги, от мочек ушей, наверное, можно было прикуривать. Она протянула дрожащие руки, и Эш осторожно коснулся их.

— Ты уверена?

— Да, — прошептала она. — Не хочу в доме… хочу здесь, на песке, под солнцем.

…Когда все закончилось, Фанни откинулась на полотенце. Она так расстроилась, что чуть не плакала. Боже, соблазнила мужчину… ради вот этого? Зачем?

— Не очень-то мне понравилось, — решительно сказала она.

— А?

— Ты же слышал. Мне это не понравилось. Ты кажешься таким довольным. Почему у меня не так?

— А?

— Посмотри на меня! Ты видишь у меня на лице удовлетворение, радость? Нет, не видишь. Но должно же быть что-то еще… Что я получила от этого?

— Ну… я… ты же девственница… была ею… но разве тебе не было даже чуть-чуть хорошо?

— Мне было больно. Но… ты ничего не должен делать?

— Боже, я, кажется, уже все сделал.

— Вероятно, нет. Иначе мне тоже было бы хорошо, как тебе.

— Может, ты боялась и потому… — промямлил Эш.

— Боялась? Я с таким настроением ждала этого, даже сделала первый шаг. Если в сексе нет больше ничего, я лучше останусь старой девой. — Она вскочила с полотенца и схватила свой купальник. Потом побежала к воде и нырнула. Эш одеваться не стал, он тоже бросился в океан.

— Подожди, подожди минутку, — крикнул он, нагоняя Фанни. — Послушай, я был осторожен, я не хотел, чтобы тебе было больно. Наверное, ты просто недостаточно расслабилась.

— Разве я жалуюсь?

— Нет, но я предположил…

— Не надо ничего предполагать. Тебе следовало позаботиться не только о себе, но и обо мне, а что ты делал, кроме… туда-сюда.

— Ты говоришь, как знаток, — проворчал Эш.

— Я много читала. Но даже если все объяснить, то лучше от этого не станет. — Они поплыли вдоль берега, оба злые и подавленные.

— Но, может, лучше все же объяснить, — тихо сказал Эш. — Скажи, что я должен делать, и я сделаю. Я же не знаю, как тебе лучше.

— Ты же парень, — фыркнула Фанни. — Ты должен… ну… касаться моего тела, узнать его так же хорошо, как свое собственное. Должен шептать мне что-нибудь на ухо, лизнуть меня в ухо… ну и так далее. Я думаю, у тебя уже были такие отношения раньше, так что не притворяйся, будто ты ничего этого не делал. Или, может, дело во мне? Может, я тебя не возбуждаю?

— Черт, нет! Я не могу ждать. Наверное, проблема именно в этом. Послушай, те женщины не были девственницами. Они просто хотели заниматься этим. И никто не жаловался.

— Ну, а я жалуюсь. У меня это в первый раз. Мне хотелось… Я думала, что это длится часами.

— Похоже, ты хочешь сказать, что я не очень хороший любовник?

— Думаю, научишься… со временем.

— У нас осталось только три с половиной дня.

— Кажется, мы собирались пожениться?