Страница 4 из 37
— Они не больше чем я знают, где он. Ерзают на своих стульях так, словно сиденья подключены проводами к электросети. Все, что они знают, это как получать приказы, и нет никого, кто бы мог отдавать их.
— Мне вовсе не интересно слышать обо всем этом.
— Так тебя это не волнует? Выходит, тебе наплевать на Тома?
Дженис резко поднялась со стула, и оказалось, что она гораздо выше ростом Саттерфилда. Он смешался на миг, ожидая ее крика, но она лишь очень тихо промолвила:
— Уходи! Уходи, Герб!
Саттерфилд направился к двери, открыл ее и с порога произнес:
— Ты только подливаешь масла в огонь, да будет тебе известно!
— И не приходи сюда, чтобы впутывать меня в твои дела и дела Тома. Я… сама по себе.
— Очень скоро и все остальные смогут сказать о себе то же самое.
Дженис выглянула в окно, а потом перевела взгляд на Саттерфилда: ей хотелось, чтобы он поскорее ушел.
— Почему бы тебе не повидать Пэндера? Он сейчас за главного, — предложила она.
— Этот клоун?
Дженис пожала плечами:
— Тогда повидайся с Криппом. Том и Крипп всегда были очень близки.
Глава 4
Машина Криппа оставляла за собой клубы пыли, пока заезжала в железные ворота с вывеской, на которой значилось: «Ферма „Дезерт“». Внезапно пыль улеглась. Грунтовая дорога от шоссе была желтой от старого гравия и песчаных наносов, но сразу же за воротами превратилась в чисто выметенную и плотно утрамбованную. Вид окружающей местности напоминал пестрые цвета индейского одеяла: дюны кирпично-красного цвета, ослепительно-голубое небо и внизу желто-горчичные пески. Тени же, которые всегда были темными без оттенков, здесь отливали зеленым. Их отбрасывали деревья, росшие вдоль подъездной дорожки, и придавали кустам, окаймляющим большие яркие газоны, более густые тона. Ферма «Дезерт»[1], вопреки названию, являла собой образцы парка, оранжереи, искусственного оазиса, созданных в пустыне. Это место напомнило Криппу «Форест-Лаун», разве что не было видно мавзолеев и не просматривалось надгробий. Главное здание поражало такой ослепительной белизной, что у Криппа перехватило дыхание. Портик спереди походил на усыпальницу Гранта, а в целом сооружение носило отпечаток современного архитектурного стиля. Исключение представляли залитые солнцем балконы и гигантские веранды.
Крипп припарковался под деревом. Он прибыл на пять минут раньше, поэтому еще немного посидел в машине, поправляя галстук и приглаживая руками светлые блондинистые волосы. В типе его лица не было ничего от человека нетерпеливого, черты были настолько правильными, что нелегко было решить, красив ли он или просто симпатичный, и, если бы не крепкая шея и сильные плечи, Криппа вполне можно было принять за зеленого юнца.
Через какое-то время он выбрался из машины и, неловко размахивая руками, побрел к зданию. Было шоком увидеть, как он идет: все его тело при каждом шаге дергалось, а нога была неестественно скрюченной. Поэтому его и прозвали Криппом[2].
— Я Джордан, — объявил он возле конторки. — К доктору Эмилсону.
Он обождал в вестибюле, разглядывая индейский декор. Молодая женщина в сандалиях и ситцевом платье повела его через многочисленные коридоры совсем не больничного вида: первый был розовым, следующий — розовато-лиловым, а тот, что за ним, — оранжевым. Время от времени женщина пользовалась ключами, висевшими у нее на поясе.
В офисе доктора Эмилсона индейского декора тоже хватало.
— Вот и опять я, — произнес Джордан. — Насчет мистера Фелла.
Доктор Эмилсон вышел к нему из-за стола с профессионально-вежливым видом: слабая улыбка, ненавязчиво-пристальный взгляд, не скрывающий в себе, однако, ничего обидного.
— Разумеется, мистер Джордан. Не желаете ли присесть?
Крипп уселся.
— Позвольте предложить? — Доктор Эмилсон протянул гостю тяжелую деревянную сигаретницу.
Крипп отказался.
— Я спешу, — сообщил он, следя за тем, как доктор достает сигарету себе.
Эмилсон опять уселся за свой стол и закурил. Он делал это, не затягиваясь, а просто выпуская дым изо рта, как начинающий курильщик. Доктор был молод, с гладкой кожей на лице и небольшими усиками, явно предназначенными для солидности и придания их обладателю большего веса в глазах пациентов.
— Так что насчет мистера Фелла? — поинтересовался он. — Вы же врач. Как он?
— Лечение идет как надо. Даже очень хорошо. Вы, конечно, можете повидаться с ним, но, пожалуйста, запомните основные правила этого заведения: ничем не волновать пациента, поддерживать в нем ровное и спокойное расположение духа, по возможности создавать хорошее и даже счастливое настроение.
— Понимаете, он должен вернуться, — заявил неожиданно Крипп.
Эмилсон с секунду раздумывал. Он редко давал однозначные ответы типа «да» или «нет», поэтому уточнил:
— Вы имеете в виду — покинуть клинику?
— Это важно. Речь идет о его бизнесе.
Требования подобного рода для Эмилсона не являлись чем-то необычным, а так как он уже наперед знал и свой ответ, то счел нужным взять короткий тайм-аут, перед тем как пуститься в нелегкий спор. Он полистал страницы, заполненные мелким текстом с многочисленными сносками в книге с обложкой цвета красного вина — сразу видно, университетское издание, — на которой золотыми буквами значилось имя автора, бросавшееся в глаза: «Фредерик Эмилсон. Доктор медицины. Доктор психиатрии». Этот его труд появился, когда он еще не начал заниматься частной практикой.
— Мистер Джордан, единственно важный бизнес для мистера Фелла сейчас — это он сам. Вот почему он здесь.
— Вы же только что сказали, что в этом бизнесе он преуспевает, и я рад этому. Но вот о другом его бизнесе такого сказать нельзя.
— А миссис Фелл знает, что вы здесь?
— Думаю, что нет. Она никакого отношения не имеет к его бизнесу.
— Зато вы имеете?
— Попали в точку. Я его «мальчик».
— Да? А я и не знал, что у мистера Фелла есть сын.
— Да нет же, не сын, а его «мальчик». Правая рука, так сказать, адъютант или что-то в этом роде.
— Ах вот оно что! — протянул Эмилсон.
— Поэтому-то мне и надо с ним увидеться.
Эмилсон не сразу сообразил, каким образом ему выйти из этой щекотливой ситуации как можно более деликатно. Это смущало его, но решительность в голосе не оставляла сомнений:
— И речи быть не может, — сказал как отрезал он во избежание дальнейших пререканий.
Но Крипп не собирался сдаваться:
— Давайте спросим у него самого. Вы же сказали, что ему лучше, поэтому пусть решает сам.
Эмилсон между тем ломал голову, как же ему спасти положение. Крипп не являлся родственником пациента, поэтому подход, основанный на запугивании, здесь не сработает. Он не врач, поэтому клиническая терминология в данном случае ничего не решит. И доктор повторил:
— Не может быть и речи!
— Но посудите сами, — не оставлял попытки Джордан. — Фелл здесь платный гость. Он у вас по доброй воле, и ваше заведение — приватная клиника. Фелл вправе выйти отсюда, когда сам пожелает.
— Позвольте мне попытаться объяснить вам еще кое-что, мистер Джордан. Я сказал вам, что пациенту хорошо, и именно это я имел в виду. А также имел в виду и другое — ему хорошо здесь, но это совсем не означает, что и везде он будет чувствовать себя точно так же. Когда вы доставили его сюда, он мучился, говоря вашим языком, от пустяка — нервного срыва, вызванного вполне обыденным случаем: квитанцией, врученной ему за неправильную парковку. Вы знаете все имевшие место события лучше меня, ибо почти постоянно находились с ним.
— Он был в плохой форме, — кивнул Крипп и, подумав, добавил: — А тот случай — он был из ряда вон выходящим.
— Если бы мистер Фелл в то время находился под наблюдением психиатра, тот бы наверняка сказал вам, как важно заключение врача-специалиста в подобных случаях. Мой диагноз…
1
Дезерт — пустыня (англ.). (Здесь и далее примеч. перев.).
2
Сокращенное от cripple — калека (англ.).