Страница 56 из 61
По обе стороны прохода стояли уменьшенные копии знаменитых построек, выполненные из цветных пластиковых деталей, что и составляло главную достопримечательность парка.
Игрушечные улицы были заполнены феями, которые могли хотя бы раз в год почувствовать себя в мире нормальных размеров. Сотни, тысячи счастливо щебечущих женщин всех цветов и оттенков, каждая из которых представляла собой объект моих сексуальных стремлений, прежде недостижимый.
Меня бросило в пот. В воздухе стоял густой аромат, полный неповторимых волшебных феромонов. Мысли путались, я едва владел собой.
— Теперь ты понимаешь, почему гоблинов не допускают на праздник? — усмехнулась Пиа. — Он сразу превратился бы в оргию, а нам надо обсудить немало дел.
Она провела меня через толпу, которая почтительно расступилась, пропуская нас, а потом снова сомкнулась, перешептываясь и хихикая. Перед нами возвышался миниатюрный баварский замок, перед которым была устроена временная деревянная трибуна, украшенная пурпурными флагами.
Мы с Пиа поднялись по ступеням наверх, оказавшись почти вровень с верхушками башен, метрах в четырех над землей.
Внизу простиралось целое море поднятых женских лиц, с нетерпением ожидавших приветственного слова от своей королевы.
Королева фей жестом установила тишину.
— Сестры! Перед тем как выслушивать ваши прошения и вершить королевское правосудие, я хочу представить вам персону, имеющую чрезвычайно важное значение для всех нас, и предупредить о страшной угрозе… Итак, я представляю вам Потерянного Сына, законного короля гоблинов Уолтера, который много лет скрывался среди людей, спасенный от гибели моей верной и бескорыстной подданной леди Фритци Де Ла Мар!
Потрясенную тишину нарушили отдельные неуверенные хлопки, постепенно переросшие в бурную овацию и крики. Я попытался изобразить королевский поклон.
— А теперь, — продолжала Пиа, — позвольте мне сообщить, что замышляет против нас подлый узурпатор короны Игнац Лагерквист, который…
Речь королевы прервал крик, усиленный мегафоном:
— Нет! Она лжет! Я всего лишь собираюсь предоставить вам свободный выбор и забочусь о могуществе и процветании нашей расы, а она думает только о сохранении своей власти!
Из-за башенки на крыше замка показалась фигура Игнаца. Его лицо горело от алчности и злобы.
— Этот человек — самозванец, — продолжал выкрикивать он, — а ваша королева — извращенка, вступившая с ним в связь! Прогоните ее, и пусть правит Мелузина! Двинемся вместе навстречу нашей судьбе!
— Не слушайте его! — завопила Пиа. — Это он убил короля Джада!
В толпе поднялся ропот.
— Что нам эти гоблины! — выкрикнул кто-то. — Пускай выясняют между собой, кто главнее!
— Правильно, это нас не касается!
— Нет, касается! Вы еще не знаете, что затеял этот подлец! Он хочет…
Раздался глухой стук. Игнац стоял на трибуне. Отбросив мегафон, он вцепился в горло королеве с криком:
— Умри, любовница человека!
Только тут я опомнился и бросился на него. Он повернулся, и мы схватились не на жизнь, а на смерть. Игнац был хоть и мал ростом, а силен как бык. Но я тоже гоблин, да и руки у меня длиннее.
Пытаясь повалить друг друга, мы приблизились к самому краю площадки. Подпрыгнув, Игнац угодил мне головой в челюсть. Перед глазами заплясали звезды, я пошатнулся и разжал руки. В следующую секунду противник уже стоял на перилах ограждения, готовый снова броситься на меня.
Но я успел раньше.
Отчаянно размахивая руками, узурпатор свалился вниз.
Он даже не долетел до земли. Мой удар отбросил его в сторону, прямо на соседнюю модель.
Это была миниатюрная копия статуи Свободы, и злосчастный Игнац с размаху напоролся на ее факел.
Маленькая женщина оказалась несгибаемой.
На горле у королевы вздулись кровоподтеки, но она нашла в себе силы снова обратиться к толпе.
— Сестры-феи! — прохрипела она. — Да здравствует король гоблинов! — И упала без чувств.
Однако, когда под радостный рев подданных я опустился на колени, чтобы помочь, ее глаз еле заметно подмигнул мне.
Моим первым королевским указом стало направление Руфуса на консультацию к офтальмологу. Вторым — оборудование детской для моего сына. Третьим…
В-третьих, я начал проходить интенсивный курс магии под руководством группы фей, рекомендованных моей королевой.
Мне необходимо было как-то компенсировать долгие годы одиночества.
Не говоря уже о том, чтобы подготовиться к еще более долгим, уже не столь одиноким, которые ждали меня впереди.
Кобейновский свитер
На этот раз я уж точно это сделаю!
Я один в трейлере. Школу закрыли из-за аварии в котельной, а мать уехала на дневную смену в закусочную, молясь, чтобы лысые покрышки нашего драндулета продержались еще день. Говорит, что если лесорубы и шоферы, которые захаживают в «Жареную сову», не поскупятся на чаевые, то на этой неделе мы, может быть, и накопим на пару восстановленных. Пойти не к кому, в школе одни придурки да мудозвоны, а кого еще найдешь в этом паршивом городишке. Жопа мира — Баттхоул, штат Вашингтон, население десять миллионов деревьев и столько же, наверное, кретинов. Денег или машины, чтобы съездить куда-нибудь в веселое местечко развлечься, у меня нет. Нет даже прав, если хотите знать. Читать мне не нравится, видеокассеты все уже раз по сто пересмотрел. Их у нас пять: «Покахонтас», «Рискованное дельце», «Аэроплан!», «Лицо со шрамом» и «В поисках Сьюзен». Телевизор принимает только одну программу, а на игровой приставке сломался джойстик. На лице у меня такая куча прыщей, что по сравнению с ним карта Боснии, которую показывали вчера в передаче, просто идеал гладкости. Все парни на милю в округе меня ненавидят, девушки нет и никогда не будет, а самая главная гадость в моей вонючей жизни — это мое собственное имечко, которое придумал мой гребаный папаша. Кстати сказать, я его никогда не видел и видеть бы не захотел, даже если бы он был жив. Назвал меня так, чтобы задобрить какого-то богатого дядюшку, который так и помер, не оставив нам ни цента, а я теперь должен носить самое поганое имя во всей вселенной!
Джуниус. Джуниус Везерол. Вот как меня зовут!
Ну и, конечно, сами понимаете, как меня прозвали в школе.
Джун, ясное дело. Как девчонку. И то только, когда добрые. А так все больше Джуни. Джу-уни… Или вообще Джуни-Муни.
Да вы вообще можете хоть как-то себе вообразить, чтобы какая угодно девчонка приняла всерьез парня, тем более влюбилась, если его зовут Джуни? Вот приходишь ты, скажем, к ней на свидание, все путем, вы обнимаетесь, и она вдруг говорит: «Поцелуй меня, Джуни!» Вот именно! Тьфу, да и только!
Я как-то раз хотел сменить имя и сказал всем взрослым и ребятам, которых знаю, звать меня по-другому. Ничего особенного, просто Джеймс. Так, чтобы первые буквы остались те же. Джим Везерол, старина Джим. И что бы вы думали? Как я ни просил, все до одного так и продолжали талдычить: Джун, Джун, Джун… Потом мне уже осточертело просить и унижаться, и я плюнул. Сдался, короче. Я всегда сдаюсь.
Ладно, это все теперь не важно, потому что наступил день, час и даже минута, когда я все-таки сделаю, что решил!
Только чтобы хоть на этот раз все не просрать, как просрал всю свою жизнь, я уж постараюсь продумать каждую мелочь!
Перво-наперво ставлю свою любимую кассету со «Слейером» на непрерывное проигрывание и включаю звук на максимум. Машинка у меня старенькая, но орет будь здоров, аж стены у трейлера дрожат. Так, теперь иду на кухню — на самом деле это не кухня, а просто другой угол комнаты. Там под раковиной с грязной посудой — фанерный ящик, который закрывает трубы и вместо двери завешен старой рубашкой. Отодвигаю рубашку и нашариваю внутри бутылку с персиковым бренди, которое мать купила в прошлом году, чтобы приготовить какую-то фигню по рецепту из «Мира женщины». Получилась какая-то склизкая дрянь с комками, есть было нельзя, но полбутылки бренди осталось.