Страница 5 из 34
— Пап, а удочку ты положил?
— Будь спокоен, положил, — ответил рассеянно отец.
— Значит, будем удить рыбу…
— Да, будем…
— И я тоже буду?..
— А как же, разве можно без тебя?
Наско зажмурился от удовольствия. Удить-то он, значит, будет. Только вот поймает ли что-нибудь?
— А как, поймаю ли я что-нибудь? — спросил он.
— Ну, это уж зависит… — улыбнулся отец.
— От чего зависит?
Инспектор обернулся и ласково потрепал сынишку по щеке.
— Зависит от того, будешь ли ты послушным…
— Глупости! — выпалил сердито Наско.
— Что? — вскинул брови удивленный отец.
— Я сказал — глупости…
Инспектор остановился посреди комнаты. Лицо его вдруг сделалось серьезным, в светлых глазах пропал веселый блеск.
— Послушай, друг мой, разве так говорят с отцом? — медленно произнес он.
Наско немного смутился — он очень хорошо знал это отцовское выражение лица. Но, набравшись смелости, все же неохотно промямлил.
— Ну, а с ребенком разве так разговаривают?
— А что я сказал? — все так же строго спросил инспектор.
— Да про рыбу… Не такой уж я дурак… Откуда какая-то там рыба в воде может знать, слушался я или нет?..
Невольная улыбка тронула губы инспектора. Чтобы скрыть ее, он повернулся спиной и отошел к окну. Когда немного погодя он взглянул на сына, лицо его было снова строгим и серьезным.
— Насчет этого ты прав, — сказал он. — Но если будешь разговаривать таким тоном, то не поедешь с нами на море, так и знай…
Наско, оторопев, застыл на месте. Два дня тому назад отец взял отпуск — впервые за два года, — и сегодня вечером они всей семьей уезжали на море. А что если его и в самом деле оставят тут с бабушкой? На его счастье, в эту минуту отворилась дверь и в комнату вошла мать. Ее красивые темные глаза радостно блестели в ожидании предстоящей поездки.
— Надо будет купить темные очки, — сказала она еще в дверях. — Тебе и Наско…
— Для меня-то это дело не хитрое, — ответил отец. — А вот найдется ли маленький номер для Наско, не знаю…
Мальчик успокоился. Раз ему собираются покупать очки, значит его возьмут с собой на море. В этот самый миг зазвонил телефон. Не подозревая ничего, инспектор взял трубку… Внезапно его лицо омрачилось, взор потух.
— Да, да, хорошо! — сказал он. — Явлюсь сейчас же…
Инспектор положил трубку, глубоко вздохнул и сказал упавшим голосом:
— Меня вызывают в дирекцию… Лично к генералу…
Молодая женщина застыла с открытым ртом, глаза ее выразили испуг. Инспектор смущенно улыбнулся и погладил ее по щеке.
— Подожди, еще ничего неизвестно…
— Но они не имеют права! — воскликнула она с раздражением. — Ведь ты не брал отпуск два года!
— Ну, хватит об этом. Точка, — строго проговорил инспектор.
Четверть часа спустя он уже торопливо шагал по улице. Инспектор был высок и худощав. Всегда очень хорошо и опрятно одетый, он и сейчас, несмотря на жаркий, погожий день, был в рубашке с галстуком. Его походка, бодрая и энергичная, сразу обличала человека, который ведет строгий образ жизни. Худощавое лицо — почти совсем без морщин — было спокойно, и только слегка тронутые сединой виски говорили о том, что его жизнь была далеко не безмятежной. Он вежливо кивнул дежурному милиционеру в ответ на его приветствие и начал подниматься по лестнице. Перед кабинетом генерала Табаков невольно оглядел свои слегка запылившиеся ботинки, ощупал узел галстука и, постучавшись, вошел. Секретарша подняла голову и как-то смущенно взглянула на него.
— Товарищ генерал вас ждет, — сказала она.
Инспектор вздохнул и прошел в комнату направо.
Генерал сидел за письменным столом, погруженный в чтение каких-то бумаг. Это был крупный, красивый мужчина с румяным лицом, не по возрасту свежим и моложавым. Он поднял голову, улыбнулся, и в его взгляде инспектор также уловил какую-то неловкость.
— Садись, Табаков! — сказал по-свойски генерал. — Я хочу, чтобы ты выслушал меня и сам решил… Знаю, что ты переутомился, знаю, что ты сейчас в отпуске… Но есть очень серьезное дело.
— Да, я слушаю вас, — тихо сказал инспектор.
— Ты слыхал об исчезновении мальчика?
— Об исчезновении мальчика? — поднял брови инспектор. — Нет, ничего не слыхал…
Генерал тотчас заметил выражение разочарования и даже обиды на его лице. Вот, значит, из-за чего прерывают его отпуск — из-за какого-то пропавшего мальчишки. Генерал невольно улыбнулся.
— Постой, не торопись! — сказал он. — На первый взгляд, действительно, нет ничего особенного — дети не в первый раз теряются… Но если вникнуть в существо дела, то это один из самых необыкновенных случаев с тех пор, как я здесь…
В глазах инспектора блеснуло было любопытство, но тут же угасло.
— Что же в нем необыкновенного? — спокойно спросил он.
— Представь себе, Табаков, что твой сынишка выходит из дому купить что-нибудь в магазине… Выходит и исчезает бесследно… Никто нигде не может его обнаружить… Нет ни малейшего следа, который бы он оставил…
Инспектор поднял голову и с изумлением посмотрел на своего начальника. В сущности он был больше удивлен его видом, чем всей этой историей. Никогда еще спокойный и уравновешенный генерал не выглядел таким разгоряченным и взволнованным.
— Понимаешь, Табаков, — исчезает ребенок! Не кто-нибудь, а именно ребенок!.. Меня бы гораздо меньше удивило, исчезни скорый поезд на Варну…
— Простите, товарищ генерал, но ведь и в прошлом году пропал один мальчик, и мы до сих пор не нашли его! — сказал инспектор.
— Да, я знаю… Тому было четырнадцать лет… Это уже не ребенок, а подросток, он на все способен… Как знать — может, пробрался на какой-нибудь пароход и уплыл… Ну, а этому шесть… Куда он один пойдет?
— Когда исчез ребенок, товарищ генерал? — деловито спросил инспектор.
— В среду — в двенадцать часов… А сегодня у нас пятница…
— И никаких следов, говорите?
— Абсолютно.
— Это действительно необыкновенно, товарищ генерал, — произнес с некоторой иронией инспектор. — До сих пор такого случая у нас не было… Даже от самого темного преступления всегда остаются какие-нибудь, пусть чуть заметные на первый взгляд, следы…
Генерал пристально посмотрел на своего подчиненного.
— Именно поэтому я и хочу, чтобы этим делом занялся ты… Не может не быть следов… Их просто нужно отыскать… Но пока у нас нет ничего, совсем ничего. Ребенок вышел из дому и как бы испарился… За два дня мы прочесали всю Софию, использовали все, что было в наших возможностях… Нет и нет…
Генерал встал со стула и взволнованно прошелся по комнате.
— Ребенок! — сказал он и тряхнул своей крупной головой. — Понимаю, исчезни ребенок где-нибудь на Западе… Но у нас — в социалистической стране!..
— И у нас все еще встречаются разные прохвосты…
— Да, все еще встречаются! — живо подтвердил генерал. — Если бы их не было, и мы не были бы нужны… Но кому у нас взбредет в голову похищать детей? Ну, скажем, велосипед, чемодан, легковую машину — это понятно…
— А почему вы думаете, что ребенок похищен? — спросил инспектор. — Может, с ним просто произошел какой-нибудь несчастный случай?
— Не было ничего такого…
— Как знать… — заметил инспектор. — Бывают порой очень странные несчастные случаи…
Генерал опять тряхнул своей крупной головой.
— Сомневаюсь! — пробурчал он. — Но нужно проверить и в этом направлении… Нужно проверить все…
Генерал встал.
— Даю тебе пять дней, Табаков, — сказал он решительно. — Поработай на совесть… Если ничего не добьешься, не стану тебя больше задерживать… Отправляйся тогда на море, воспользуйся наконец своим отпуском.
Инспектор в ответ успел только вздохнуть. Генерал протянул ему руку, он пожал ее и с унылым лицом вышел из кабинета.
Первым делом Табакову надо было предупредить домашних, что поездка откладывается. С тоской выслушал он отчаянные протесты жены и, уже порядком расстроенный, принялся изучать материалы по делу. Впрочем, изучать-то было почти нечего: все сведения отличались лаконичностью и были крайне обезнадеживающими. Прочитав и запомнив все, вплоть до последней запятой, инспектор погрузился в размышления. Когда он задумывался, лицо его тотчас преображалось — становилось каким-то жестким, отчужденным, и это очень действовало на его подчиненных. В такие минуты они ходили около него на цыпочках, не смея обращаться к нему. Да и бесполезно было спрашивать его о чем-нибудь, казалось, он никого не слышал, так как никому не отвечал. Однажды Наско, воспользовавшись таким состоянием отца, успел весьма ловко поджечь спичками одну из штор. Инспектор очнулся, когда вся комната уже наполнилась едким дымом. Он вскочил как ужаленный и быстро потушил пожар.