Алькатрас и Пески Рашида

Я призадумался. В глубине коридора исчезали, словно бы догорая, последние черные отпечатки, видимыми оставались лишь желтоватые. Я смотрел на них, хмурясь и не зная, что делать.

«Чего-то недостает, — думалось мне. — Я чего-то не учел…»

Дедушка Смедри показывал мне Линзы Следопыта и объяснял, как ими пользоваться. Он говорил… говорил, что отпечатки людей, которых я знаю, будут держаться дольше, чем следы незнакомых. Я оглянулся на пройденный нами путь. Мои следы слабо мерцали белизной, но не думали выцветать. А вот отпечатки Синга и Бастилии уже меркли вовсю.

«Вон те желтоватые следы, — сообразил я внезапно. И вновь повернулся в ту сторону, где скрылся Темный Окулятор. — Они принадлежат кому-то, с кем я знаком…»

Расстаться с подобной тайной, бросив ее неразгаданной, было выше моих сил. Я сунул руку в карман и вытащил песочные часики, врученные мне дедушкой Смедри.

— Смотри, Бастилия, у нас в распоряжении всего полчаса, а потом сюда набежит тьма-тьмущая Библиотекарей, вернувшихся с патрулирования. Если нас здесь застукают, нам крышка, да и Пески Рашида уже никто не спасет. Я это к тому, что у нас нету времени проверять все эти двери одну за другой. Это место, оно такое обширное! Пройти по следам — единственный способ что-нибудь выведать или найти.

— Может, у Темного Окулятора и Песков-то наших при себе не было, — сказала Бастилия.

— Согласен, — ответил я. — Но он наверняка знает, где Пески лежат. И очень может быть, что приведет нас к ним. Надо хотя бы попытаться за ним проследить. Это лучшая зацепка, которая у нас есть!

Бастилия неохотно кивнула.

— Только не пытайся схватиться с ним, хорошо?

— Да ни в коем случае, — сказал я. — Что ты беспокоишься, в самом деле!

Ну, если вы поверили этим моим словам, тогда послушайте, что еще я вам скажу. У меня есть на продажу хорошенький такой мостик… через кратер на Луне.

Отдадим все-таки мне должное: на самом деле у меня не было желания непременно сойтись с Темным Окулятором лицом к лицу. Более того, я немного надеялся, что Бастилии удастся меня отговорить от задуманного. Обычно ведь, когда я собирался отмочить что-нибудь совсем уж отвязное, рядом оказывались взрослые, которые меня и удерживали. Но тут все было по-другому. По странному капризу судьбы — даже более странному, нежели появление говорящих динозавров и злых Библиотекарей, — я оказался за главного.

Причем меня еще и слушались.

Тут до меня начало доходить, что от моего решения зависели не только лично мои жизнь и здоровье. Если мой выбор окажется неверен, пострадать могут и Бастилия с Сингом. Оно мне надо?

Эта мысль подействовала точно ушат холодной воды. Моя жизнь стремительно менялась, а значит, пора было менять и самооценку. Только не воображайте, будто я начал превращаться в героя. Правда состояла в том, что я вырастал в собственных глазах только для того, чтобы в скором времени больней сделалось падать.

— Мы не покажемся ему на глаза, — сказал я наконец. — Просто запеленгуем его и постараемся подслушать разговоры Библиотекарей: вдруг проскользнет, куда они дели наши Пески? Мы же не драться с ним сюда пришли. Так что при первом же признаке опасности — ну там, если Синг ногу подвернет — даем деру немедленно. Возражения есть?

Бастилия и Синг молча замотали головами. Я повернулся. Желтоватые следы пока не исчезли. Я довольно-таки осторожно двинулся по ним. Мы прошли еще несколько арок с утопленными в них толстыми деревянными дверьми, но следы вели мимо. В глубину коридора, в самые недра библиотеки.

«Чего ради строить библиотеку с интерьером, напоминающим средневековый замок?» недоумевал я, косясь на светильник в виде дыни-канталупы. Из него вырывалось довольно приличное пламя, и, несмотря на всю напряженность ситуации, я кое о чем вспомнил.

— Огонь, — сказал я на ходу.

— Ну и что? — спросила Бастилия.

— А слабо объяснить, каким образом подобные источники света прогрессивнее электрических ламп?

— Ты до сих пор страдаешь о таких мелочах?

Я молча пожал плечами, потому что мы как раз добрались до пересечения коридоров, и Бастилия выдвинулась вперед на разведку.

— Просто мне они кажутся не слишком практичными, — шепнул я, когда опасности не было обнаружено, и мы пошли дальше. — Электрические хотя бы можно включить или выключить одной кнопкой.

— С этими тоже можно так делать, — сказала Бастилия. — Только без кнопки.

— Ну… — сказал я на всякий случай. — Допустим…

— А еще, — сказала Бастилия, — с помощью этих ламп можно поджигать вещи. Электрические на такое способны?

— Не все. — Я указал ей новое направление: следы свернули в боковое ответвление коридора. — А вообще это идея. Да, лампы с открытым огнем — это вещь, когда надо что-то поджечь.

Солнечные очки мешали разглядеть все подробности, но у меня создалось полное впечатление, что Бастилия закатила глаза.

— Смедри, — сказала она. — Они сжигают только то, что тебе хочется сжечь!

— Это как? — спросил я в недоумении. — Как это работает?

— У нас полно времени, да? — сказала Бастилия.

— Вообще-то нет, — сказал я. — Взгляни-ка, что это там?

И я указал вперед — туда, где коридор заканчивался большой комнатой. На самом деле Бастилии здорово повезло: обстоятельства помешали втолковать мне, как работают силиматические светильники. Теперь-то я понимаю, что вряд ли она сумела бы внятно объяснить. Правда, тыкать Бастилию носом в ее собственное невежество охоты у меня нет. Эта ее привычка размахивать сумочкой, чуть что не по ней… Но мы отвлеклись.

Бастилия первой высунулась из коридора. Честно говоря, я поразился, наблюдая, до чего незаметно она кралась вдоль стенки. Комната впереди была освещена гораздо лучше, чем коридор, так что по стене за Бастилией тянулась длинная тень. Добравшись до угла, она жестом поманила нас с Сингом за собой.

Тут до меня дошло, что впереди звучали голоса.

Я приблизился на цыпочках и замер за спиной у Бастилии. Последним подкрался Синг и с едва слышным звяканьем опустил на пол свою сумку. Бастилия испепелила его взглядом. Он виновато пожал плечами.

Комната впереди на самом деле оказалась прихожей — высокой, на целых три этажа. Она имела круглую форму, а наш коридор заканчивался на втором этаже, открывая вид на весь пол внизу. Что до следов, то здесь они поворачивали и вели вниз по ступенькам. Мы тихо-тихо подобрались к краю балкона и посмотрели вниз, на людей, которых я выследил.

Одну личность я в самом деле сразу узнал. Я был знаком с ней с самого мелкого возраста.

Там стояла мисс Флетчер.

Что ж, все сходилось. Зря ли дедушка Смедри говорил, что Пески из моей комнаты стырила именно она. Помнится, меня эта мысль сперва насмешила, но тогда я ничего не знал и вообще был порядком сбит с толку. Теперь я думал, что дед, скорее всего, был прав.

И все-таки — до чего странно было видеть здесь, посреди библиотеки, кого-то знакомого по моей прежней, обыденной жизни. Мисс Флетчер была мне далеко не приятельницей, но с ней, по крайней мере, было связано нечто постоянное и неизменное. Одна из немногих констант в моем переменчивом существовании. Мисс Флетчер отслеживала и направляла мои переезды из одной приемной семьи в другую, она проверяла, как я живу, присматривала за мной.

Или шпионила?

Мисс Флетчер была одета все так же: белый верх, черный низ. Волосы пучком, очки в роговой оправе. Рядом с ней стоял крупный мужчина в деловом темном костюме, при черной рубашке и красном галстуке. Вот, разговаривая с мисс Флетчер, он повернулся, и я увидел, что один его глаз скрывала повязка. А на другом глазу сидел красноватый монокль.

Бастилия резко втянула в себя воздух.

— Что? — спросил я еле слышно.

— Он одноглазый, — сказала она. — Похоже, это Редриан Блэкберн. Алькатрас, это очень могущественный Окулятор! Говорят, он сам себе удалил один глаз, чтобы сосредоточить в оставшемся всю свою мощь и тем усилить ее.

— Блэкберн, — нахмурился я. — «Черная гарь». Занятная фамилия.