Страница 22 из 65
Будущее предстало в самом мрачном свете, и потерпевшим крушение оставалось уповать на Бога. Однако менее всех это пугало Гордона. У юного американца не было семьи, ожидавшей его в Новой Зеландии. И задача основать тут маленькую колонию ничуть не страшила подростка с практическим складом ума и организаторскими способностями. Ему представлялась возможность приложить к делу свои природные склонности, и он пытался всячески ободрить своих товарищей, обещая им сносное житье, если они будут ему помогать.
Поскольку остров выглядел довольно большим, то он, по-видимому, должен был фигурировать на картах Тихого океана где-то по соседству с Латиноамериканским континентом. Однако в атласе Гордона не обозначено никаких отдельно расположенных островов вне архипелагов Огненной Земли или Магелланова пролива, как, например, Десоласьон, Королевы Аделаиды, Кларенс и других. Ведь если бы данный остров входил в эти архипелаги, отделенные от континента лишь узкими проливами, то Франсуа Бодуэн обязательно отметил бы их на своей карте. А он этого не сделал! Значит, остров был уединенный, расположенный либо южнее, либо севернее тех мест. Но без необходимых астрономических инструментов определить его местоположение в Тихом океане было невозможно.
Оставалось лишь устраиваться на постоянное жительство, пока зимняя непогода не воспрепятствует переселению.
— Лучше всего, конечно, обосноваться в той пещере у озера,— сказал Бриан.— Это надежное убежище.
— А разве мы все там поместимся? — спросил Бакстер.
— Она не такая уж большая,— ответил Донифан,— но, я думаю, ее можно расширить, продолбив скалу вглубь. Ведь у нас есть инструменты.
— Сначала устроимся в ней, какая она есть,— возразил Гордон.— Пусть даже будет тесно.
— А главное,— добавил Бриан,— постараемся перебраться как можно скорее.
И в самом деле, надо было спешить. С каждым днем яхта все больше разрушалась. После ливней, за которыми наступила жара, палуба и борта сильно растрескались и, несмотря на разостланные рваные паруса, в каюты проникала вода и задувал сквозняк. Кроме того, «Верткую» подмывало снизу, песок намокал и становился зыбким, отчего судно все больше кренилось и одновременно оседало. При первой же буре, обычной для этих широт в период равноденствия, яхта будет разбита в течение нескольких часов. Поэтому надо было немедленно покинуть ее, разгрузить и разобрать корпус, сохранив брусья, доски, металл, такелаж,— все, что может пригодиться, чтобы оборудовать Френч-ден — Французову пещеру, как решено было назвать это убежище в память погибшего моряка.
— А где мы сейчас будем жить? — спросил Донифан.
— В палатке,— ответил Гордон.— Мы поставим ее под деревьями на берегу реки.
— Самое лучшее дело, — поддержал его Бриан.— Не будем терять ни часа!
Действительно: разборка яхты, выгрузка продовольствия, постройка плота, который выдержал бы весь груз,— на все это потребуется, по крайней мере, месяц напряженного труда. Таким образом, уйти из Топкой бухты удастся не раньше начала мая, что соответствует первым числам ноября в Северном полушарии, то есть в начале зимы.
Гордон совершенно правильно выбрал местом для нового лагеря берег реки. Ведь переезд будет происходить по воде — самым удобным путем. Тащить все, что останется от «Верткой», через лес или по берегу было почти невозможно. А пользуясь силой приливов, которые достигают почти самого озера, плот можно доставить без особого труда. Бриан уже удостоверился, что в верхнем течении реки нет ни стремнин, ни порогов. Теперь он вместе с Моко исследовал нижнее течение, пройдя на ялике от устья до трясины, и они убедились, что и этот отрезок судоходен. Таким образом, между Френч-деном и бухтой существовал беспрепятственный путь сообщения.
В последующие дни мальчики раскинули лагерь. Сплетенные между собой нижние ветви трех буков, поддерживаемые длинными шестами, образовали шатер; на него накинули большой запасной парус, свисавшие края которого надежно закрепили на земле. В эту палатку перенесли постели, самую необходимую утварь, оружие и боеприпасы, тюки с продовольствием. Теперь, чтобы построить плот, надо было разгружать и разбирать яхту.
На погоду жаловаться не приходилось: было сухо, а ветер если и поднимался, то дул от земли, и работать было нетрудно. К пятнадцатому апреля на борту яхты не осталось ничего, кроме очень тяжелых предметов, которые можно будет вытащить только после того, как судно разобьется, свинцовые чушки балласта[107], металлические емкости для воды в трюме, брашпиль, плита из камбуза. Весь такелаж: фок-мачта, снасти, реи, ванты, швартовы[108], тросы и канаты — все это понемногу перенесли к палатке.
Наряду с напряженной работой надо было заботиться и о пропитании. Донифан, Уилкокс и Уэбб по нескольку часов проводили на охоте, принося голубей и болотных птиц. Младшие собирали моллюсков, как только отлив обнажал рифы. Весело было смотреть на Доля, Айверсона, Дженкинса и Костара, которые как цыплята прыгали по лужам. Порой они порядком промачивали ноги, за что суровый Гордон бранил их, Бриан же спускал эти детские шалости. Жак тоже работал со своими маленькими товарищами, но не присоединялся к их веселому смеху.
Работа шла успешно и в строгой последовательности, в чем сказывалось руководство методичного Гордона. Донифан признавал его авторитет и дозволял ему то, чего никогда бы не стерпел от Бриана или всякого другого. В результате в этом маленьком мирке царило согласие.
Но надо было постоянно спешить. Во второй половине апреля погода испортилась, стало значительно холоднее, и температура по утрам подчас падала до нуля. Приближалась зима, а вместе с ней — ее спутники: град, снег, шквалы, столь опасные в этих широтах Тихого океана. Пришлось заглянуть в записную книжку Гордона, чтобы найти теплую одежду, разложенную по размерам. И старшим и младшим надо было одеться поплотнее, натянуть вязаные фуфайки, брюки из толстого сукна, шерстяные куртки. Бриан особенно заботился о малышах, следил, чтобы у них не мерзли ноги, и не позволял выходить на воздух разгоряченными. При малейшем насморке он не выпускал их из палатки и даже заставлял сидеть у жаровни, в которой день и ночь поддерживался огонь. Долю и Костару пришлось отсиживаться в палатке несколько раз, и Моко поил их отваром из сухих трав, оказавшихся в судовой аптечке.
После того как с яхты вынесли весь груз и снаряжение, мальчики взялись за корпус, который трещал по всем швам. Они сначала аккуратно сняли медную обшивку. Потом пошли в ход клещи, кусачки, молотки, чтобы оторвать деревянную обшивку, крепившуюся к корпусу гвоздями и дубовыми колками. Это была утомительная работа для неопытных и неокрепших рук, отчего дело шло медленно, но двадцать пятого апреля на помощь труженикам пришла буря.
Ночью, хотя уже настали холода, началась сильнейшая гроза, которую заранее предвещало падение барометра. Море разбушевалось; вспышки молний и раскаты грома, не прекращавшиеся с полуночи до самого утра, сильно перепугали малышей. К счастью, дождя не было, но пришлось два-три раза укреплять палатку от ураганных порывов ветра. Она устояла, так как была надежно «пришвартована» к деревьям.
Иной оказалась судьба «Верткой», находившейся на открытом месте, где ее яростно били огромные пенящиеся валы.
Разрушение было полным. Оторванная обшивка, разбитые на куски корпус и киль превратились в бесформенные обломки. Но сокрушаться особенно не пришлось, так как большинство останков яхты, унесенных волнами, застряли на рифах. А металлические части зарылись в прибрежный песок, где их нетрудно было отыскать.
В последующие дни мальчики постепенно перетащили к реке разбросанные по берегу брусья, доски, трюмный балласт. И этот тяжкий труд в конце концов завершился. Уморительное было зрелище, когда они всей гурьбой волокли какой-нибудь увесистый обломок, задыхаясь и подбодряя себя криками! Иной раз они пользовались шестами как рычагами или подсовывали круглые деревяшки как катки, передвигая особо тяжелые предметы. Самое трудное было — перенести брашпиль, кухонную плиту и емкости для воды из листового железа, имевшие довольно большой вес. Как не хватало детям взрослого опытного человека! Будь здесь отцы Бриана и Гарнетта, инженер и капитан помогли бы избежать многих ошибок — и теперь и в будущем. Однако Бакстер, очень способный к механике, выказал достаточно умения и сообразительности. Вместе с Моко он устроил тали[109], закрепив их за колья, вбитые в песок, чем значительно облегчил работу.
[107] Балласт — здесь: груз, специально принимаемый на судно для улучшения его мореходных качеств.
[108] Швартов — причальный канат.
[109] Тали — грузоподъемный механизм, состоящий из двух блоков, соединенных тросом.