Понарошку

  Однако, если у Гоши всё получалось легко и естественно, то у Катерины всё оказалось сложно и запутано.

  Привыкнуть, просыпаясь рано поутру, видеть его умиротворенно во сне лицо было невозможно. Пока невозможно или же совсем - она ещё не поняла.

  Тяжело было привыкнуть даже к тому, что он рядом. Рядом не как начальник или вынужденный супруг, но как настоящий муж. Привыкнуть к тому, что теперь она имела право коснуться его улыбающихся во сне губ, откинуть со лба непослушные волосы, погладить морщинку, прорезавшую лоб...

  Всё это казалось ей сном...

  А каждая ночь - волшебной сказкой.

  Вот только утренний свет и начинающийся новый день вновь и вновь, постоянно, неизменно вселяли в неё тревогу.

  Как долго всё это продлится?

  Когда всё закончится?

  Но сейчас ей не хотелось об этом думать. Гораздо приятнее было предвкушать вечер, проведенный вдвоем, пусть даже у телевизора. Закутавшись в плед, забраться с ногами на диван и наслаждаться покоем и теплом мужской руки, уверенно обнимавшей её за плечи. А потом почувствовать его губы на своих губах...

***

  Они сидели в уютном ресторанчике, отмечая свою первую совместную дату - месяц их новой, настоящей супружеской жизни, когда у Игоря зазвонил мобильный.

  Обычно, он игнорировал внеплановые звонки, находясь наедине с Катей, но тут сразу же взял трубку.

  - Да, Артем Геннадьевич... да... и вам добрый вечер... нет, ничего страшного... - Наумов нахмурился и, извинившись, отошел на небольшое расстояние, но Катя все равно могла слышать разговор мужа с неизвестным собеседником.

  ... - И что, ничего нельзя сделать, - Гоша хмурился все больше, - да, нет проблем, сейчас приеду..., да..., вам спасибо..., до встречи... - он отключился и на мгновение как - будто о чем-то задумался. Но, потом, кивнув каким-то своим мыслям, быстро подошел к столику.

  - Кать, - озабоченно сказал он, - ты прости, что вечер складывается не совсем так, как хотелось бы, но мне сейчас нужно уехать. И я бы очень хотел, чтобы ты поехала со мной.

  - Конечно, Игорь, я поеду, - ответила до крайности заинтригованная Катя.

  Наумов расплатился, и они покинули гостеприимный ресторан.

  Ехать пришлось не слишком долго.

  По дороге, они заехали круглосуточный супермаркет, откуда Гоша вышел с целой упаковкой швейцарского молочного шоколада, а затем в цветочный магазинчик, где он купил два симпатичных букетика первоцветов, один из которых отдал жене, а второй бережно положил на заднее сиденье.

   Гошин внедорожник затормозил у поста охраны крупного медицинского центра и машину без проблем пропустили в больничный городок - видимо номер авто, здесь хорошо знали.

  Припарковавшись на больничной стоянке, Игорь помог ей выбраться из салона.

  - Кать, это не займет слишком много времени, - как будто оправдываясь, сказал Гоша, - мне просто нужно кое-кого увидеть.

  Они беспрепятственно прошли внутрь клиники, где Гошу, как выяснилось, все хорошо знали, поднялись на четвертый этаж и зашли в третью от двери палату.

  Посередине помещения, стояла большая функциональная кровать, возле которой сидела нестарая еще женщина, с изможденным лицом. На кровати, почти потерявшись среди горы подушек, лежала девочка лет восьми. На худеньком личике малышки казалось, жили одни большие карие глаза, в ноздре торчала кислородная трубка, голова повязана платком, а таких синяков под глазами Катя не видела еще никогда в своей жизни.

  - Добрый вечер, Игорь Андреевич, - при виде входящего в палату Игоря, женщина встала, - подожду снаружи, пока вы... прощаетесь, - едва слышно прошептала она, едва сдерживая рыдания, и направилась к двери.

  - Гоша! - Слабо улыбнулась девочка. - Ты все-таки пришел. Я думала, ты не успеешь.

  - Привет солнышко, - ласково ответил Наумов, присаживаясь на стул у кровати и беря девочку за руку, - ну как же я мог не прийти к своей малышке, если она позвала меня. И почему такие мрачные мысли? Вот, лучше познакомься. Это Катя - моя жена. - Гоша поднял безвольную ладонь и вложил её в Катину руку. - Катя, это Алсу. Она очень храбрая и мужественная девочка. Мы с ней большие друзья. Правда, детка?

   - Какая красивая, - девочка слабо кивнула, соглашаясь с Гошиными словами. - Так жалко, что мы слишком поздно с ней познакомились и не успеем стать друзьями, как с тобой.

  - Ну, зачем ты так говоришь, малыш. Все будет хорошо. - Гоша ободряюще улыбнулся. - Смотри, что мы тебе привезли. - Он положил на грудь девочки букетик. - Твои любимые.

  Девочка погладила букет рукой, к которой была прикреплена капельница и обессиленно прикрыла глаза.

  Гоша судорожно сглотнул и сгорбился на стуле.

  - Наклонись ко мне, - едва слышно прошептала Алсу, - я хочу тебе что-то сказать.

  Игорь склонился к ней, и она что-то прошептала ему в ухо. Гоша изумленно моргнул и посмотрел на Катерину.

  Чуть-чуть приподнявшись на локтях, Алсу чмокнула Гошу в щеку и откинулась на подушку.

  - Катя, - обратилась она к едва сдерживающей слезы девушке, - вы присматривайте тут за ним. Он только делает вид, что плохой. На самом деле, Гоша замечательный! И не разрешайте ему ходить зимой без шарфа. У него горло слабое. Моя мама, даст вам свой телефон. Если он заболеет, позвоните ей. У нас на пасеке, очень хороший гречишный мед. Гоша его очень любит. Хорошо?

  Катя слабо кивнула.

  - А теперь позовите мою маму. Я устала...

  Гоша еще раз поцеловал девочку, и они покинули палату.

  В коридоре, когда мама Алсу зашла в палату, Гоша, обессиленно сполз по стенке на пол, да там и остался.

  - Она ведь умирает, да? - Катя села рядом с мужем.

  Это было скорее утверждение, чем вопрос.

  Гоша кивнул, уткнувшись лбом в колени, и Катерина сердцем почувствовала, как ему плохо.

  -Алсу боролась пять лет..., - глухо сказал он, - когда она поступила сюда впервые, ей было десять...

  - Я думала, Алсу лет восемь, - Катя была потрясена.

  - Ей пятнадцать. Второго марта исполнилось. Это все рак.... Она уже третья за этот год... Господи, Катька, сколько же можно их терять?! В последнее время, у меня складывается ощущение, что я никому не могу помочь. Все они уходят... - в Гошином голосе явственно слышались слезы.

  - Игорь, - Катя успокаивающе положила руку ему на плечо, - ты не прав. Ты очень помогаешь им... Алсу и другим детям... Ты даешь им надежду. И не твоя вина, что они уходят... На все воля Божья...

  - Да что же это за Бог такой! - Игорь в ярости стукнул кулаком по колену, но головы так и не поднял, - который забирает ни в чем не повинных детей, а всяким отморозкам позволяет жить?! Где же его справедливость?

  - Богу нужны хорошие, чистые души, - заметила Катя, успокаивающе гладя Гошу по плечу. - А в аду уже, наверное, просто места не осталось, чтобы забирать плохих... - Гош, встань, пожалуйста, с пола. Ты простудишься.

  ...Они полночи провели в больнице. К Алсу, Гошу больше не пустили, но в каждой палате лежали его маленькие друзья со страшными для их возраста диагнозами и Наумов навестил всех. В десять часов, когда маленькие пациенты были уложены спать и яркие лампы дневного света сменил тусклый свет ночников, они просто сидели в полутемном коридоре. Лишь в три часа утра, когда Алсу не стало, не скрывающий слез Гоша, пообещав матери девочки, договориться в аэропорту с отправкой тела малышки в Казань покинул эту обитель скорби.

Глава 24

   - Вставайте, одевайтесь - доктор сняла перчатки и отошла к раковине вымыть руки.

  Катя сползла с кресла и, прихватив пеленку, направилась к стулу, на котором лежало её белье.

  - Ну что я могу сказать, - врач что-то быстро писала в её амбулаторной карте. - Срок еще совсем небольшой, 5 - 6 недель.

  - Но как такое возможно?! - Одевшись, Катерина присела на краешек стоявшего рядом с докторским столом стула. - Я ведь была осторожна. Таблетки пила. Очень хорошие...