Страница 126 из 127
— Как?
— Если эрцгерцог направится на Удине, ему нужно будет преодолевать наши порядки в Изонцо и Ла Toppe. Если он пройдет Изонцо, достаточно будет лишь перебраться по двум мостам, пройти через горы и оказаться в Понтебене; он спустится в долину Гларис, за которой начинаются небольшая горная цепь и рудники, и достигнет первого городка на вашей территории, именуемого Ла Кьюза; пройдет Орпи и Озоппо и без всяких препятствий доберется до Удине.
Принц вопрошающе взглянул на Ламарка.
— В точности то, что я бы предпринял на месте эрцгерцога Иоанна.
— Ваше Высочество, — сказал Рене, — со мной один весьма опытный человек, разбойник, которому я спас когда-то жизнь. Не желает ли Ваше Высочество послать его лазутчиком?
— Но его могут схватить и повесить, — ответил принц.
— Черт возьми, его должны были повесить, но я перерезал веревку; и этот малый, похоже, виселицей и закончит, а сегодня или завтра — какая разница!.. Но я надеюсь, что и на этот раз он выкрутится.
— Предлагайте.
— Я ему дам хорошего коня; его задача: срезать путь от Кьярцо до Тольмеццо: именно здесь должен быть неприятель, который нападет тогда, когда мы менее всего его ждем.
— А денег? — закричал принц вдогонку уже стоявшему на пороге Рене.
— Не беспокойтесь. Он их получит от меня.
И он выбежал из дворца.
Евгений посмотрел на Ламарка.
— Вот это да! — рассмеялся он. — Теперь, когда мы остались одни, расскажите же мне про вашего Рене. Если бы мы жили в Средние века, я бы поверил, что он — крестник какой-нибудь феи или волшебницы.
— Незаконнорожденный чародея. Он прекрасен, как Рене де Монтобан. Он ни в чем не сомневается и всегда ищет гибели, не пытаясь избежать ее. И вместе с тем удивительно скромен и рассказывает о себе, когда уже молчать невозможно, — и это тоже несвойственно нашей молодежи. Существует легенда, что именно он у Трафальгара застрелил Нельсона. Как я уже сказал, именно он с пятьюдесятью храбрецами прорвался и заставил сдаться Гудсона Лоу. Как корсар он был великолепен, а в Индии он боролся с почти сказочными существами, подобно Гераклу из Фив.
— Но при всем этом почему его грудь до сих пор не в орденах?
— Не знаю. Кажется, что-то у него вышло с Императором. Есть подозрение, что он участвовал в бунте Кадудаля и спасся только благодаря Фуше, обошедшемуся с ним любезно; вот все, что мне довелось услышать от короля Мюрата, который, повидав его свершения и пораженный его храбростью, решил приблизить его к себе. Но он согласился быть на службе только у Императора и служить только во французской армии. Поняв это, Мюрат послал его к своему шурину с английскими знаменами, захваченными у Капри, и вестью о победе над теми, кого Император больше всего желает видеть поверженными: над англичанами.
— И Император, который так милостив и так поощряет храбрость, никак не отметил его ни за новость, ни за знамена, захваченные в этом замечательном сражении?
— Нет, по крайней мере, он никак этого не показал. Сейчас он одет в мундир командира конных егерей, а раньше носил фантастические наряды; в Неаполе под его командованием было пятьдесят человек, и с ними он совершал вещи невероятные. У него наверняка был талисман: повсюду стремясь найти свою смерть, он не получил ни царапины. Хорошо, что женщины теперь не сопровождают армию, как во времена Людовика XIV: этот романтический герой сводил бы их с ума.
— Не скрывается ли за всем этим история с женщиной?
— Возможно, — ответил генерал.
В это время открылись двери, и привратник сообщил, что Рене просит разрешения войти.
— Вот обхождение, — заметил принц, — в котором за целое лье почувствуешь благородного человека!
— Все готово, — объявил Рене, входя, — завтра вечером или послезавтра утром у нас будут новости либо мой лазутчик будет убит.
В этот момент привратник сообщил о прибытии генерала Саюка.
Генерал держал в руке исписанный лист.
— Мой принц, я из штаба. Вот список названий частей и местностей, где они сосредоточены.
— Читайте, — сказал принц.
И они с генералом Ламарком и Рене склонились над картой.
— Первая пехотная дивизия генерала Серана сосредоточена в Пальманова, Чивидале и Удине. Вторая, под командованием генерала Бувье, — в Артенье, Гемоне, Оспедалетто, Венцоне, Сан-Даниеле, Майано и Озоппо; отряды дивизии двигаются в долине Фелла к Понтеббе по дороге, ведущей в Тавизио. Третья дивизия, под командованием генерала Гренье, держится сзади, в Пордероне, Сачиле и Конельяно. А генерал Ламарк со своей четвертой дивизией ждет ваших приказаний.
Генералы поклонились друг другу, и Саюк продолжил:
— Пятая дивизия генерала Барбу находится в Тревизо, Читаделле и Бассано. Шестая дивизия, полностью укомплектованная из итальянцев, под командованием генерала Сертеролли, разбросана в Падуе, Эсте и еще нескольких населенных пунктах вблизи этих городов. Седьмая дивизия, также укомплектованная итальянцами, под командованием генерала Фонтанелли, стоит лагерем у Монтекьяро; часть этой дивизии находится в пути из Неаполя. Две драгунские дивизии под командованием Пальи и Груши рассредоточены в Вилья-Франка, Ровиго, Изола-делла-Скала, Ровербелла, Кастелларо, Сангвинете, Мантуе и Ферраре: В Вероне находится большая часть артиллерии, но нам не хватает лошадей, чтобы переправить ее сюда. Гренадеры итальянской королевской гвардии находятся в Падуе, карабинеры, велиты, драгуны, элитная жандармерия, конная артиллерия и обоз той же гвардии находятся в Милане и окрестностях. Наконец, я и мои люди, — продолжил Саюк и поклонился принцу, — готовые положить за вас свои головы, мы находимся в Удине. Наша первая бригада занимает у Toppe линию, которая тянется от Ногаретто к Вилези; вторая бригада стоит в Ченеда, Порденоне, Конельяно, Виченце и Падуе.
Оба генерала, проследив по карте за расположением частей, по мере того как их именовал Саюк, тревожно переглянулись: тридцать-тридцать пять тысяч человек, которыми мог располагать принц, были растянуты от Тироля до лагуны Градо, от Пиавы до Toppe.
Войскам были направлены курьеры с письмами принца, в которых от генералов он требовал быть наготове и предупреждал о возможном нападении, но, поскольку никто не знал, с какой стороны, ждали первого пушечного залпа, чтобы выступить.
Настало время обеда. Вице-король пригласил генералов Саюка и Ламарка, а Рене остался кавалером принцессы. Никогда еще дамы не занимались столько собой, как перед выходом к этому ужину.
Оттого ли, что ожидали концерта или бала, которыми должен был завершиться вечер? Или виной тому был загадочный и красивый посланник Императора?
Все, что было рассказано генералом Ламарком о Рене, лишь подогрело интерес женщин к нему. От мысли, что причиной его бледности и печали, разлитой по его лицу, могла быть несчастная любовь, сильнее бились их сердца.
В самом деле, что еще могло побудить молодого человека, к тому же красивого, богатого и храброго, искать смерти, как не несчастная любовь?
Согласно придворному этикету принцессы сами сообщают кавалеру, что окажут ему честь танцевать с ним. Принцесса дала понять Рене, что получила согласие своего супруга на то, чтобы она пригласила Рене, но Рене передал ей свой ответ: к сожалению, он уже давно не танцует, а во всем другом в ее распоряжении.
— Во всем другом? Что вы хотите этим сказать?
— Это значит, принцесса, — ответил Рене, улыбаясь, — что я готов играть, чтобы другие танцевали, а еще — аккомпанировать тем из дам, которые доставят нам удовольствие своим пением.
— Аккомпанировать? — спросила принцесса. — На каком же инструменте?
— На любом, сударыня.
— Вы еще и музыкант?
— Во время моего трехлетнего заточения музыка была единственным моим развлечением.
— Вы не поэт?
— Все мы поэты, кто больше — кто меньше.
— Я вам напомню обо всем, что сейчас услышала, после обеда.
— Только прикажите — а я подчинюсь.
В разговор вмешались другие. Рене, не привыкший быть в центре внимания, лишь изредка вставлял реплики.