Ночь оборотней

Джерин вздохнул от удовольствия, ослабил ремень, рыгнул и затем неохотно сообщил Рафу последние новости. Хозяин, явно обескураженный, пообещал оповестить кого сможет.

— Так ты считаешь, твои люди не сумеют удержать их по ту сторону Ниффет? — спросил он.

— Боюсь, что нет.

— Ну что ж, я предупрежу соседей, хотя вряд ли от этого будет толк. Все мы сейчас смотрим на юг, а не на север. Опасаемся, что неурядицы на землях барона Бевона перекинутся к нам.

— Значит, там сейчас жарко? — с надеждой спросил Вэн.

— Йо, так и есть. Все четверо сыновей Бевона грызутся за право наследования, хотя сам барон еще жив. Один из них увел двадцать овец с земли Пэлина, сукин сын.

Предупрежденные таким образом, они выехали очень рано, еще до рассвета. Чтобы защититься от призраков, пришлось зажечь факел. Но все равно у Лиса мурашки бегали по спине, пока наконец лучи солнца совсем не прогнали духов.

Утро выдалось беспокойным. Они пробирались через раздираемые междоусобицей земли. Каждый вассал держал свою крепость на замке. Часовые со стен пристально смотрели на проезжающих со стен, но никто их не останавливал, не окликал.

Около полудня они услышали шум битвы, доносившийся с бокового проселка. Вэн сразу воодушевился, однако для Джерина гораздо важней было попасть в столицу, чем ввязываться в чужую неразбериху.

Но тут удача от него отвернулась. На главный тракт выскочили два воина с копьями и лучник. Было очевидно, что они удирают. Лучник бросил быстрый взгляд на Джерина и Вэна и с криком «Предатели!» выпустил стрелу. Она пролетела между ними, возможно потому, что он не мог определиться, в кого именно ему стрелять.

Выстрелить еще раз лучнику не удалось. Джерин сидел с луком наготове, и ничто не мешало ему поразить цель. Но даже после падения лучника его товарищи продолжали бежать к повозке. Джерин и Вэн спрыгнули им навстречу.

Схватка была недолгой, но страшной. Пехотинцы, видимо уже распрощавшиеся со своими жизнями, думали лишь о том, как нанести врагу наибольший урон. Прежде, чем умереть. Сохраняя привычное хладнокровие, Лис усыпил бдительность атакующего и воткнул свой меч несчастному в ребра. Харкая кровью, тот испустил дух.

Лис развернулся, чтобы помочь Вэну, но тот прекрасно справлялся и без него. Первый удар его топора разрубил древко вражеского копья, второй — шлем и череп. Однако крошечный порез на колене свидетельствовал, что и его пытались достать. Вэн потер его, ворча:

— Этот ублюдок ткнул меня. Я, похоже, старею.

И все-таки вкус победы отдавал горечью. Для Джерина, по крайней мере. Как же глупы жители Элабона, если они дерутся друг с другом, когда в северных чащах зарождается сила, против которой не выстоять вразнобой! А сам он чем лучше прочих? Парни, мечи и копья которых могли бы разить трокмуа, лежат теперь неподвижно посреди дороги.

— Твоя цель более важна, чем они, — сказал Вэн, когда Лис поделился с ним этими размышлениями.

— Надеюсь, что так.

Однако в глубине души Джерин вовсе не был уверен, что южные волшебники в силах управиться с Баламунгом и книгой Шабет-Шири.

Заметив наконец караульные посты Рыжего Рикольфа, южного соседа Бевонов, он облегченно вздохнул. Его не удивило, что пограничный кордон укреплен и удвоен.

Чуть свысока, как и подобает барону, Джерин ответил на приветствия стражей. С некоторыми из них он был даже знаком, поскольку когда-то, проездом в столицу, провел у Рикольфа несколько славных деньков.

— Давненько вы к нам не заглядывали, лорд Джерин, — сказал один из стражников. — Рикольф будет вам рад.

— Я тоже. Он ведь мне вроде второго отца.

— Счастливого вам пути, — крикнули им вслед другие солдаты.

— И вам счастливо оставаться, — с чинной невозмутимостью откликнулся Вэн, потряхивая вожжами.

Что-что, а обычаи чужих земель он схватывал на лету.

Солнце уже клонилось к западу, когда Джерин, постепенно охватываемый воспоминаниями, заметил вдали замок Рикольфа, увенчанный ярко-красным флагом. Где-то высоко над их головами раздался крик орла. Острый взгляд Вэна вскоре различил в небе движущуюся точку.

— Справа, — сказал он. — Это хорошая примета, если ты веришь в знаки.

— Не очень-то, когда они связаны с птицами, — отозвался Джерин. — Слишком уж это туманная вещь. Кто поручится, что знак этот послан тебе, а не какому-нибудь мужлану из соседних владений? Который только и делает, что пялится на небо в надежде увидеть орла.

Со сторожевой башни донесся звонкий юношеский голос:

— Кто вступает во владения Рыжего Рикольфа?

— Я — Джерин, — крикнул Лис, — друг твоего хозяина. А со мной — мой друг и соратник, Вэн Крепкая Рука. Клянусь Даяусом и Райлином, богом дружбы, нам нужен ночлег.

— Подождите немного.

И вскоре Джерин услышал глубокий голос Рикольфа, восклицавший:

— Что? Кто? Впусти их, болван! Сейчас же впусти их!

Подъемный мост опустился и юноша прокричал:

— Во имя Даяуса и Райлина, добро пожаловать, барон Джерин! И ты тоже, Вэн Крепкая Рука.

Крепость Рикольфа, более ухоженная, чем приграничная крепость Джерина, снаружи была обнесена каменными стенами, а не бревенчатым частоколом. Окружавший ее глубокий и широкий ров порос с краев шелестящей, колеблющейся осокой. От воды шла страшная вонь, а волнистая рябь, то тут, то там возникавшая на ее гладкой поверхности, наводила на мысль, что осока и прочие водоросли — вовсе не единственные обитатели рва.

Рикольф встретил гостей на караульном посту. Это был крепкий мужчина лет пятидесяти, с красным скуластым лицом и голубыми глазами. Туника, штаны — все яркое, модного кроя, однако простой меч, висевший на поясе, явно не знавал отдыха, судя по многочисленным зазубринам с обеих сторон клинка. Со времени их последней встречи рыжие волосы и борода Рикольфа заметно поседели, а еще Джерин заметил тревожные морщинки вокруг глаз и рта.

Не успел Джерин выбраться из повозки, как его уже заключили в медвежьи объятия, потом чуть не сломали при рукопожатии кисть и наградили отчаянно-радостными тумаками.

— О великий Даяус, глядящий на нас с небес! Парень, неужели прошло десять лет? Ты стал настоящим мужчиной! И впрямь мы не виделись десять лет, хотя живем в пяти днях пути друг от друга. Больше такой чепухе не бывать!

Высвободившись из лап Рикольфа, Джерин сказал:

— Это все верно, но я сомневаюсь, что у нас с тобой хоть раз выпадало по пять свободных дней кряду за все эти годы.

Затем он поведал о цели своей поездки на юг. Рикольф мрачно кивнул, и Джерин продолжил:

— Если верить бродячим торговцам, у тебя тоже не все спокойно.

— Было, пока прошлой зимой я не отправил к праотцам своего надоедливого кузена, — пояснил Рикольф и пристально взглянул на Вэна. — Это твой новый подручный? Я думал, что слухи, которые о нем ходят, полная чушь, однако теперь вижу, что они более чем правдивы.

— Скорее товарищ, — ответил Джерин и представил мужчин друг другу. Вэн степенно и почтительно пожал своей широкой ручищей, покрытой густой золотистой порослью волосков, руку Рикольфа.

— Приветствую тебя, Вэн Крепкая Рука. Мой дом открыт для тебя. Кстати, — Рикольф вновь повернулся к Джерину, — не хотите ли смыть с себя дорожную пыль перед ужином в моей бане? Думаю, время нам позволяет.

— В бане? — недоуменно переспросил Джерин. — Вот это да! А я-то думал, мне придется плескаться в холодных ручьях или вонять, как навозная куча, пока я не перевалю через горы.

Рикольф был явно польщен.

— Насколько мне известно, я первый, кто обзавелся подобным излишеством в здешних местах. И ничуть не жалею. Я велел построить ее прошлым летом, когда рассылал приглашения неженатым баронам севера и некоторым из тех, кто живет к югу от Керс. Чтобы выбрать достойного жениха для моей дочери Элис. Понимаешь, моя жена Ире не оставила мне сыновей, и надежд обзавестись ими в будущем у меня тоже нет, поскольку я не собираюсь жениться. У меня было три незаконнорожденных сына, и один из них подавал большие надежды, но грудная лихорадка унесла их в позапрошлую зиму. Всех троих, вот бедняжки. Поэтому после моей смерти мои владения перейдут к Элис и к тому, за кого она выйдет замуж. Джерин, ты тоже должен был получить мое приглашение. Я знаю, что ты все еще холост.