Ночь оборотней

Собственно говоря, лишь две вещи делали святилище Байтона уникальным, ставя его по значению выше многих других, даже более величественных храмов южных земель. Одну из них являло собой очень странное изображение Байтона, стоявшее прямо за алтарем. Там он представал вовсе не в образе изящного юноши, а в виде столба из грубого черного камня, полностью поглощавшего падающий на него свет. Столб не возвращал обратно ни отблеска и был настолько стар, что мог бы считаться естественным творением природы, если бы не глаза, высеченные где-то наверху, и не фаллос, торчавший из его центра.

Служители Байтона лишь улыбнулись, когда Орен провозгласил их бога сыном Даяуса. В глубине души они знали, какой бог старше. Увидев эту статую, Джерин тоже перестал сомневаться. Могущество Байтона заключалось в самой земле. А слева от алтаря помещалась еще одна уникальная достопримечательность храма. Расселина, зиявшая в голом участке скалы и уходившая под корни священной рощи к жилищу Сивиллы. Ничего подобного ей не имел да и не мог иметь цивилизованный юг.

Трокмуа подошли к алтарю Байтона: вожди преклонили колени, возничие и вовсе пали ниц. Затем варвары поднялись, стряхнули с себя пыль и двинулись за своим сопроводителем к зияющей пасти пещеры. Двое возниц, совсем молоденькие пареньки, всем своим видом старались показать, что ничего не боятся. Однако один, сплошь конопатый, скрестил пальцы рук для отвода злых сил, а другой крепко стискивал рукоять меча.

Фэлфарун в свою очередь подвел своих подопечных к алтарю. Все преклонили колени. Евнух, пыхтя, тоже опустил свое грузное тело на камни. Джерин бросил взгляд на древнего идола. На мгновение ему почудилось, будто глаза того, такие же карие, как и у него самого, ответили на его взгляд, но когда он посмотрел вновь, то не увидел ничего, кроме зазубрин на камне.

Поднимаясь, Фэлфарун спросил:

— Не хотите ли занять более удобные места в ожидании встречи с Сивиллой?

Джерин сел на переднюю скамью. Он старался не обращать внимания на пыхтение Фэлфаруна, то и дело вытиравшего лоб тряпицей из синего шелка. Его мысли были устремлены к трокмуа. Раз эти варвары из глубоких лесов решили вступить в борьбу с Баламунгом, то и другие в бездействии не останутся. Они либо примкнут к ним, либо пойдут против них. По всей видимости, Лисий замок скоро окажется в гуще заварухи гораздо более кровавой, чем та, чьи отголоски отображали многие собранные во дворе раритеты.

Он нервничал все больше и больше. Наконец виновники его взвинченного состояния выбрались из зева пещеры. Лица их были мрачны. Очевидно, услышанное им не понравилось. Молодой возница, пытавшийся отогнать злые силы, был бледней белоснежной колонны, а веснушки на его носу и щеках напоминали капельки засохшей крови.

Двое вождей-спорщиков так и не унялись. Их препирательства продолжались. Дайвико, встревоженный больше, чем прежде, потряс перед носом оппонента рукой.

— Неужели ты и теперь не рад, что мы здесь побывали? Яснее ясного, старая карга сказала, что наши тела растерзает лис, если мы примкнем к Баламунгу. Яснее ясного.

— Бычье дерьмо, — отозвался Катуволкус. — У старухи мозгов не больше, чем зубов, а тех у нее вообще не имеется. На всей границе есть лишь один южанин по имени Лис, но разве ты не слышал, как Баламунг сказал нам, что этот парень очень скоро сам станет добычей для воронья? Наверное, это уже случилось, так что тебе не о чем беспокоиться.

Джерин поднялся и отвесил варварам самый любезный поклон, на какой только был способен.

— Прошу прощения, — сказал он, с легкостью приграничного жителя переходя на язык трокмуа. — Слово мага еще не монета. Его не возьмешь на зуб и не спрячешь в карман. Если вам нужен Лис, то я — вот он, однако, поверьте, еще не вылупился тот ворон, что будет глодать мои кости, как, впрочем, не вылупилась и та ворона, какая способна его породить.

Он думал, что его внезапное появление и спокойная речь образумит варваров и позволит с ними потолковать, однако на деле все вышло совсем по-другому. Катуволкус выругался, выхватил меч из ножен и бросился на него. Пятеро его товарищей последовали за ним.

Вскочив на ноги, Вэн подхватил Фэлфаруна и вскинул его над головой с такой легкостью, будто тот был набит пухом. Он обрушил толстого евнуха на трокмуа, повалив сразу двоих атакующих. Благодаря этому маневру они с Джерином успели выхватить мечи. В то же мгновение Элис метнула кинжал и, отступив, затаилась. Конопатый возница упал: из горла его, забрызгивая рукоятку ножа, забил фонтан крови. Меч выпал из безжизненных пальцев.

Катуволкус сумел увернуться от летящего в него евнуха. Держа меч обеими руками, он широко замахнулся, намереваясь перерубить Джерина пополам. Лис парировал удар, но руки его в один миг занемели. Клинки опять столкнулись, посыпались искры. От следующего свирепого взмаха ему удалось уклониться, хотя тяжелое лезвие просвистело всего в паре дюймов от его головы.

Его собственный меч угодил трокмэ в живот. Джерин тут же выдернул его, чтобы парировать выпад одного из возниц. Северянин явно не был готов к встрече с левшой. Джерин отбил еще один удар, сделал вид, будто целится противнику в горло, и поразил варвара в сердце. На лице падающего трокмэ отразилось скорее удивление, чем боль. Он принялся хватать ртом воздух, но не мог вдохнуть. Попытался заговорить, но изо рта вместо слов полилась кровь.

Лис огляделся вокруг в поисках очередного врага, но их не осталось. Вэн, отдуваясь, оперся на меч. Он с отвращением наблюдал за визжащими, ворочавшимися на полу евнухами. Половина его горделивого, украшавшего шлем султана куда-то подевалась, доспехи были залиты кровью, правда чужой. Голова одного из варваров, чья рыжина сильно проигрывала алому цвету расплывавшейся под ней лужи, безразлично взирала на собственное тело, лежавшее чуть в стороне — на другом трупе, чьи внутренности чуть ли не полностью завалили нежный лужок на мозаичном полу.

С выражением ужаса на лице Элис приблизилась к месту побоища. Вэн церемонно извлек ее кинжал из горла жертвы и протянул ей окровавленное оружие.

— Отличный бросок, а главное — своевременный, — сказал он.

Она приняла кинжал, но тут же швырнула на пол и, зажав рот руками, перегнулась через спинку скамьи.

Джерин положил руку ей на плечо, стараясь утешить. Она, всхлипывая, прижалась к нему. Он пробормотал что-то успокаивающее. Ведь и ему пришлось сделаться воином поневоле, ведь и его выворачивало наизнанку после первого убийства в придорожных кустах. Но теперь он просто радовался, что еще жив, и старался не думать о распростертых у его ног человеческих телах.

Он подал Элис свою флягу, чтобы та сполоснула рот. Элис взяла ее и что-то в знак благодарности промычала.

Тут в главном проходе появился отряд стражников храма. Они оттеснили в сторону кочевников, с большим интересом следивших за стычкой, а заодно и их провожатого. Капитан в позолоченных латах, свидетельствовавших о его высоком положении, выслушав рассказ Джерина, покачал головой, хотя Сэспир подтвердил, что так все и было. Теребя бороду, офицер, звавшийся Эчебаром, сказал:

— Убить слугу божьего даже ради спасения своих жизней — отвратительное деяние. Я удивлен, что Байтон до сих пор вас не покарал.

— Убить? — вскричал Вэн. — Кто, пять тысяч чертей, говорит об убийстве, ты, безголовый кусок дерьма?

При этих словах копьеносцы Эчебара ощетинились, но тот жестом усмирил их.

— Этот тюфяк такой же труп, как и вы. Можете убедиться в этом, плеснув воды в его толстую морду. А если бы мы стали ждать вашей помощи, то вы бы сейчас беседовали с трокмуа! — Он плюнул в красную лужу. — Смотрите!

Вэн наклонился к Фэлфаруну. Священник так и лежал на неподвижном Дайвико. С той же легкостью, что и в момент броска, великан поставил евнуха на ноги. С каймы его рясы капала кровь. Вэн легонько похлопал толстяка по щекам. Тот застонал и обхватил руками голову. Несмотря на пережитое потрясение, он был цел и невредим.

Джерин прилагал все усилия, стараясь убедить как капитана стражи, так и мало что понимающего Фэлфаруна в оборонительном характере своих действий. Один глаз последнего уже стал заплывать. Но речь пришлось оборвать: он вдруг увидел, что Вэн наклоняется к Дайвико. С явным намерением прикончить бедолагу, который начинал подавать признаки жизни. Лис бросился к другу и схватил его за руку.