Страница 55 из 69
Очнувшемуся Кюхле проворно связали руки и ноги, перебросили через круп его же лошади, протопали копыта, и наступила тишина.
Лишь тихо-тихо журчала речушка, да где-то на лету посвистывала небольшая птичка.
Что она делала в вышине одна?
Далеко от тракта
– Африкан еще не возвращался?
Бакланов немного отъезжал и теперь первым делом обвел зорким взглядом лагерь экспедиции. Даже не успел передать свою часть подстреленной добычи – пару довольно крупных птиц.
Остальные охотники уже спешились, неторопливо отправлялись к разложенному в распадке, так, чтобы было не видно, костру.
– Пока нет, – степенно отозвался Турченков, самый старший по возрасту в десятке. С густой черной бородой, на зависть безусому уряднику.
Остальные вроде были на месте. Вон и профессор сидит в сторонке да что-то тщательно записывает в толстую с кожаным переплетом книгу. И слуга его возится у одной из повозок.
– Пора бы, – качнул головой Яков.
Сам он с гораздо большим удовольствием отправился бы с экспедицией Муравьева, но начальству виднее, куда и кого послать. Подвернулся на глаза, и кто-то решил, что добраться до Калифорнии – дело не настолько трудное, молодой урядник вполне справится с ним.
Оно и было бы ерундой, если бы не любопытство профессора. Шли бы по тракту – уже бы подъезжали к цели. А так – до Покрова не доберешься. А ведь еще и возвратиться надо…
Ничего опасного Бакланов не предполагал. До сих пор экспедиция сталкивалась лишь с обычными дорожными трудностями. Вроде не было повода думать о чем-то худшем. И все равно непорядок, когда двух участников похода нет на месте в назначенное время.
Надо было с барином послать не безалаберного Африкана, а хотя бы Турченкова. Тогда давно бы вернулись.
Бакланов словно забыл, что сам был еще моложе пропавшего казака. Но он был главным в конвое и уже потому невольно прибавил в возрасте. Ответственность делает человека взрослее.
– Куда ж они денутся? – спокойно заметил Турченков. – Может, заплутали маленько. Африкан – казак молодой, исчо неопытный.
Якову послышался упрек. Мол, надо было послать кого постарше да поответственнее.
Так оно, конечно, так, да только где казаку еще учиться? Не такой уж он неопытный, четвертый год в службе. Не слишком верится, будто мог заблудиться. Может, нашли что? Или взялись за охоту? А что? Если на пути попалась достойная внимания дичь… Тут же не тракт, часть пропитания приходится добывать самим.
Солнце уже нависло над далекими горами у горизонта, но до темноты было еще далеко. Час, не меньше. Наверняка опоздавший Африкан уже где-то поблизости.
У костра казаки сноровисто ощипывали дичь. В большом котле закипала вода. Яков невольно почувствовал, как сжался желудок в ожидании скорого обеда. Пожалуй, лишь профессор не замечал ничего вокруг, записывая аккуратным почерком наблюдения из последней поездки.
Столько поворотов, зигзагов, поисков, а ведь до сих пор ничего не нашли! И стоило ли сворачивать с тракта?
Потянуло ароматами варящегося мяса. Кони бродили вокруг, жевали траву, благо, место привала специально было подобрано по наличию растительности.
– Коляска в порядке, – Семен, мастер на все руки, с утра ковырявшийся с повозками, подошел с довольной улыбкой. – Не то что до Калифорнии, до России доберемся. Ежели моря с океанами не помешают.
– Хорошо, – улыбнулся в ответ Бакланов.
Но где же Африкан с барином?
Тяжело быть старшим в отряде. А вроде – всего лишь обычная дорога.
Главное – на поиски никого не пошлешь. Тут все шансы разминуться по дороге. Да и где искать, когда барин сам толком не знал, куда направляется? Так, лишь общее направление.
Обед поспел перед самыми сумерками. Даже профессор вдруг оторвался от записей, встрепенулся, потянул воздух носом, вспомнив про дремавший голод.
– Зер гут! – после первой же ложки торжественно провозгласил Тизенгаузен. И добавил по-русски: – Вкусно есть.
Кто бы сомневался? Было бы из чего, а приготовить дорожную похлебку – проблема небольшая.
Лишь казаки поглядывали по сторонам, не едут ли припозднившиеся барин с Африканом?
– Опоздавшим – кости, – пробормотал Семен.
Наверняка тоже переживал человек. Мало ли?
Где же они? Наверняка русский барин с немецкой фамилией увлекся, в точности так, как увлекался барин немецкий. Тут они были как два сапога пара. Проваландался, пропустил время, затем – чуток задержался на обратной дороге, может, где-то сбился с пути… По всякому бывает порою. Да еще сейчас наступит ночь, и в темноте найти расположившийся отряд вообще станет почти невозможно.
Легче всего было бы помочь, разложив небольшой костер где-нибудь повыше. Огонек в степи виден издалека. Сразу станет ясно, куда ехать.
Только ведь сигнал может увидеть не один Африкан, но и кто-нибудь, чье появление нежелательно. Места здесь отнюдь немирные, пусть до сих пор никаких стычек не происходило, однако мало ли что может случиться? Налетят какие-нибудь любители поживы, и разбирайся с ними. Здесь, вдали от тракта и собственно русских земель, нет ни власти, ни твердого закона. Потому приходится держать ухо востро – чтобы его не лишиться.
– Где герр Кюхельбекер есть? – профессор вдруг заметил отсутствие привычного собеседника.
Беседовать с остальными ему было трудно. По самым разным причинам.
– Еще не приехал, – отозвался Бакланов.
– Варум? Почьему?
– Не знаю. Задержались где-то.
Тизенгаузен взглянул на первые звезды, уже объявившиеся на небе. Качнул головой.
– Нехорошо есть.
– Кто бы спорил? – буркнул Бакланов.
Тревога на сердце стала возрастать. И ничего не сделать.
– Им лучше переночевать где, чтобы не блуждать в темноте, – подал голос Турченков.
Он был самым старшим из казаков по возрасту и единственный, кто проделал давний поход до Парижа.
Но кое-кто переглянулся, и Бакланову показалось, что мысль у всех одна: не случилось бы чего!
Да только все равно до света ничего не предпримешь. Ночь скоротать, и там уже придется отправляться на поиски.
А ночи в таких случаях длинные…
Ничейная земля
Утро не принесло ничего нового. Разумеется, за ночь пропавшие так и не появились. Если предположить, что с дороги они сбились днем, в темноте им подавно лагерь не найти. Тут две возможности: или они заночевали прямо в поле, или…
Но о втором даже думать не хотелось.
– Что делать будем? – Турченков был опытнее, но старшим в конвое являлся Бакланов, и немолодой казак подчеркивал это.
Яков вздохнул и пожал широкими плечами.
– Надо бы подождать… – без особой уверенности вымолвил урядник. Помолчал и добавил: – И искать надо.
По крайней мере куда уехали Африкан с барином, было известно. А там двигаться по следам – вдруг да отыщутся?
– Надо, – согласился с последним Турченков. – Чую, что-то случилось. Могет быть, ошибаюсь, да вдруг?
Выступили не сразу. Основательно перекусили, одновременно постоянно поглядывая: не появятся ли вдалеке фигурки двух всадников?
Не появились. Конечно, если заночевал Африкан далеко, да еще в стороне, то как бы было рановато для подобного появления. Уж вблизи он лагерь бы нашел. И все-таки жила надежда, что тревоги напрасны и все произойдет само собой.
По идее, требовалось обождать еще хотя бы пару часиков, только ждать Бакланов уже не мог. Он и так ночью фактически не сомкнул глаз. Хотелось вскочить, куда-то ехать, искать, а порою, даже обругать Африкана самыми последними, никогда не срывающимися с уст, словами.
Самое тяжелое – ждать. Лучше уж хоть что-то делать, пусть даже помощь, если таковая требовалась, наверняка опоздала.
Но зачем думать о худшем? Вдруг что-то случилось с одной из лошадей? Барин наездником явно не являлся, всякое может быть.
– Семен, остаешься за старшего. Профессора из лагеря не выпускать. Хватит с нас одного… – договаривать урядник не стал. – Ждать нас два дня. Постараемся возвернуться до вечера, но если что… Тогда послезавтра с самого утра двигайте к тракту. Мы догоним. И будьте настороже.