З.Л.О.

— Барон, ты идиот. Число Пеля — восемь, знак бесконечности. Кто знает его, тот познает ее. Бесконечность — это и есть Код Вселенной.

— Ух ты! Молодец. Бесконечны, похоже, мои муки с тобой, Янек. А почему Пель написал «мое число»?

— Потому что аптека в доме шестнадцать — восемнадцать куплена Вильгельмом Пелем в тысяча восемьсот сорок восьмом году. Умер Александр Пель в тысяча девятьсот восьмом году, когда ему стукнуло пятьдесят восемь лет. Аптеку отняли в тысяча девятьсот восемнадцатом, завод закрыли в тысяча девятьсот двадцать восьмом. Сейчас — тысяча девятьсот восемьдесят восьмой. Понятно?

— Занятно, конечно. Если верить твоей шизофренической теории, то разгадать это число при жизни Пеля никто не мог. Должно было пройти восемьдесят лет. Кстати, опять восьмерка. Ух ты, я тоже становлюсь шизиком. Сначала химиком, теперь шизиком. Регресс, однако. Ян, я надеюсь, ты не собрался готовить и пить пелевский яд?

— К сожалению, сие пока невозможно. Ингредиенты мне еще не известны. Никак не могу найти чертов номер журнала за август тысяча девятьсот восьмого года.

— Небось еще и восьмого августа вышел?

— Уверен, что именно так. Эх, Барон! Если бы мне такое устройство, чтобы я мог со всеми коллекционерами на планете разом пообщаться, я бы их всех про журнал спросил, за любые деньги бы его купил.

— Ну, ты и фантазер. Все из детства не выйдешь. Со всеми в мире, не выходя из дому, хочет общаться. Привет, я Алхимик, куплю журнал. Ты бы еще видеотелефон вспомнил, чтобы они при этом твою смешную физиономию видели. Перечитал фантастики в черняевских библиотеках. За любые деньги… Откуда они у тебя? У тебя денег в принципе нет.

— А ты возьми меня в свой кооператив.

— Ух ты! Наш Алхимик решил до грязной торговли снизойти.

Так Алхимик и Барон начали совместный бизнес. В девяностые они вошли с лицензией на покупку и продажу импортных лекарств и огромным кредитом, взятым ушлым Бароном в банке. Банк благополучно почил в бозе, оставив аптекарям контейнер с лекарствами на три миллиона долларов в наследство. Настали безумные времена. Барон, реализовав товар, быстренько аннулировал кооператив и, объяснив Алхимику, что в Петербурге все уже поделено и ловить тут нечего, отправился вместе с другом в родной город — начинать новую, хозяйскую жизнь. Для начала друзья купили лучшие из продававшихся в городе квартир и поселили там своих матерей. Себе же они построили по замечательной вилле на въезде в Черняевск. Ну и конечно же, открыли в городе сеть аптек «Фармаг».

Барон удачно поучаствовал в приватизации речного порта. Алхимик гонялся за журналом Пеля по всему свету, методично прочесывая все блошиные и антикварные рынки, а как только ему стал доступен Интернет (а в России он у Алхимика появился у одного из первых), стал искать и там. Барон тянул на себе весь бизнес — дружил с властями, разбирался с крышами, платил всем, кому надо. А Алхимик порхал как мотылек, изредка рожая какую-нибудь светлую идею по бизнесу, а в основном просто поддерживая Барона своей дружбой. В 1993 году им стукнуло по тридцать, и Барон тут же женился на мисс Черняевск-93, которая незамедлительно родила ему чудесных девочек-двойняшек.

Алхимик, демонстративно не замечая тяжелых вздохов быстро стареющей мамы, жениться не торопился. У него развилась самая настоящая фобия по поводу женитьбы. Он ведь так и остался невысоким неказистым Гурвинеком, хоть и был при этом одним из богатейших людей Черняевска. Не избалованный женским вниманием раньше, теперь он боялся, что его полюбят только за его большие деньги. Даже и не полюбят, а сымитируют любовь. Возможная фальшь так пугала Алхимика, что он стал бегать от возможных невест как от огня, перебиваясь платным, зато честным сексом, без обязательств.

У Барона, которого Ян теперь звал фон Бароном, появились милейшие дочурки, а у Яна вдруг появился дедушка. Но сначала умерла любимая бабушка. Мама, добрая мама, видя, как Ян переживает, положила перед ним десятилетней давности письмо из Праги. Дед, про которого Яну всегда говорили, что он давно умер, оказывается, регулярно присылал маме поздравления с праздниками, жаждал общения с внуком. Десять лет назад, окончательно обидевшись на трусливую невестку и потеряв надежду, писать перестал. Мать боялась, что родственники за границей помешают карьере сына, а потом ей стало стыдно признаться в том, что скрыла дедушку от внука. Но, видя, как Ян убивается по бабушке, она не смогла больше молчать. Ян на следующий день после похорон бабушки сделал визу и умчался в Прагу, где свалился на голову не ожидающему такого счастья деду — чуть не отправил его вслед за бабушкой.

Дед Петр, ретрокопия Алхимика, плакал от радости, что успел перед смертью повидать внучка. Хотя он говорил только по-чешски, они прекрасно понимали друг друга. Несмотря на свои семьдесят пять, маразматиком Петр не стал, и общаться с ним было одно удовольствие. Овдовев пятнадцать лет назад, он жил одиноко, и даже крупное, по социалистическим меркам, состояние не радовало его. Совершенно случайно оказалось, что дед всю жизнь проработал менеджером на крупном фармацевтическом заводе, и благодаря своим связям ему удалось помочь «Фармагу» заключить неимоверно выгодную миллионную сделку с чехами, что сразу же примирило Барона с неравным партнерством Алхимика. Но для Яна сделка была ничто по сравнению с радостью общаться с отцом отца. Петр, узнав, что Яна все называют Алхимиком, горько усмехнулся и сказал, что это их семейный крест. Чем бы ни пробовали заниматься Гелочеки, судьба настойчиво приводила их к фармации и алхимии — не в каждом поколении, так через одно. Из уст в уста передавалась родовая легенда о сожженном в четырнадцатом веке на Старой площади у Тынского собора в Праге чудесном аптекаре Иозефе Гелочеке, чьи лекарства исцеляли смертельно больных. Инквизиция не поверила в его умения, решила, что без дьявола здесь не обошлось. Именно тогда, спасаясь от преследования, семья еретика Гелочека бежала из Праги и, поскитавшись, осела на берегах Анаграммы.

От новой информации Ян просто пришел в восторг. Все его предположения сбывались! Он — избранный и обязательно узнает Код Пеля. Петр прожил еще год после встречи с внуком и умер счастливым, завещав внуку все свое имущество. Через месяц после его смерти, в июле 1995 года, Яну по электронной почте пришло письмо из Парижа от старого араба-антиквара. Он писал, что готов расстаться с нужным Алхимику номером журнала Пеля за сто тысяч долларов. Так дорого, писал он, потому что этот экземпляр уникальный, единственный сохранившийся до наших дней, поскольку весь тираж был планомерно скуплен и уничтожен в течение десяти лет после выхода каким-то, по предположению араба, тайным обществом. А может быть, сыновья Пеля таким образом искупали позор великого отца. Как бы то ни было, за меньшую сумму он его не отдаст.

Через два дня ошалевший от счастья Алхимик держал в руках журнал с рецептурой «Прозрения Пеля». На обложке журнала шариковой ручкой кто-то написал по-русски: «Я надеюсь, ты не найдешь его. Но если ты читаешь это, знай: у тебя еще есть выбор. Я не смог его сжечь. Но ты еще сможешь. От судьбы не уйдешь, но выбор всегда остается за тобой». Надпись явно сделали давно. Но при этом она смотрелась гораздо младше журнала. Очередная головоломка недолго занимала внимание Яна. Он свой выбор уже сделал. Вернувшись из Парижа в Черняевск, Алхимик первым делом примчался к Барону. Счастливый отец, владелец империи «Фармаг», он отнюдь не обрадовался предложению друга немедленно отправиться в Петербург и глотать там яды.

— Ян! Мне тридцать два года, я безумно счастлив, у меня есть все. Друг, семья, любовь, благополучие. Тьфу-тьфу-тьфу. Я так надеялся, что твой бзик пройдет…

— Значит, ты не едешь со мной? И если я там сдохну, тебя не будет рядом? Хорош друг! Мог бы не вытаскивать меня тогда из речки. Мы можем осчастливить целый мир, чувак! Перевернуть его, понимаешь? Это шанс, который дается единицам. Не хочешь ничего — хотя бы постой рядом. Я же не многого прошу. Барон ты или баран?