Страница 49 из 99
– У этой машины беспредельные возможности, и я это докажу!
Одним из доказательств была петля, совершенная им на двухмоторном самолете. Считалось, что в воздухе замкнутый круг в вертикальной плоскости можно осуществить только на маневренной одномоторной машине. Ни один лётчик не решался сделать «мертвую петлю» на двухмоторном самолете.
Все, кто находился на аэродроме, были поражены, увидев, как ЦКБ делал одну петлю за другой. Вздох облегчения вырвался у встревоженных свидетелей этого небывалого пилотажа, когда самолет пошел на посадку.
Коккинаки вылез из кабины, снял летные очки и радостно крикнул:
– Ну, что? Можно, значит, делать «мертвые петли» на двухмоторном самолете!
– Молодец, Володя! – сказал находившийся на аэродроме Чкалов и дружески похлопал его по плечу.
Чкалов поднимал в небо опытные машины с того же аэродрома. Они виделись чуть ли не каждый день. Коккинаки внимательно прислушивался к советам старшего товарища. Похвала Чкалова очень обрадовала его.
Об этом полете Коккинаки кратко записал в своем авиационном дневнике: «Сделал на ЦКБ петли». В то время день за днем, полет за полетом, он регистрировал свою летную жизнь в толстом бухгалтерском гроссбухе. Журналисты, перелистывавшие эту книгу, рассказывали, что летчик-испытатель В. К. Коккинаки в 1935 году совершил 672 посадки, налетал 271 час 47 минут, из них – 15 часов 2 минуты ночных полетов. В 1936 году лётчик бросил свой дневник. Он так много летал, так часто поднимался и садился, что на учет не оставалось времени. Его «бухгалтерию» стали вести другие: заводы, на которых он испытывал машины, конструкторы, детища которых он «воспитывал».
Давно уже потерялся гроссбух, исписанный размашистым почерком Коккинаки. Он теперь и сам не знает, сколько десятков тысяч часов провел в небе.
Происшествия в небе
Летчику-испытателю не раз случалось попадать в трудные, или, как он выражается, «корявые» положения.
Каждый новый самолет – это нераскрытая книга, и неизвестно, чем она порадует, когда в воздухе начнется ее прочтение, что ждет летчика на каждой ее «странице».
Однажды вдвоем с инженером, ведущим испытания нового прибора, Коккинаки поднялся на высоту 6000 метров. Самолет шел над холмистой поверхностью облаков, ярко сияло солнце. лётчик время от времени поглядывал в зеркальце, что делает инженер.
И вдруг из парашютного конверта инженера вырвался и стремительно раскрылся белый шелковый купол, который стал тянуть пассажира из открытой кабины. Как видно, тот, неловко повернувшись, задел вытяжное кольцо. Вместо того чтобы отстегнуть ремни, прикреплявшие его к сиденью, и покинуть самолет, инженер перочинным ножом перерезал стропы.
– Чудак, освободил себя от парашюта, но не освободился от смерти, – рассказывал потом Коккинаки.
Шелковый купол злосчастного парашюта зацепился за хвостовое оперение самолета.
Машина потеряла управление и, не слушаясь руля, падала.
Гибель казалась неминуемой. Земля стремительно приближалась.
Чтобы спасти жизнь, надо было прыгать. лётчик обернулся, и его взгляд встретился со взглядом человека, обреченного на смерть.
«Погибать, так обоим», – мелькнула мысль, и Коккинаки с невероятным усилием потянул ручку.
Тут пригодилась его недюжинная физическая сила. Ценой огромного напряжения, борясь с неподдающейся ручкой, Коккинаки сумел выровнять самолет в пятидесяти метрах от земли. Он приземлился на какой-то огород. Он не мог сразу выпустить ручку из рук, с такой силой ее сжимал.
Наконец он вылез из кабины и пошел к заднему сиденью, чтобы помочь перепуганному товарищу.
– Ну, как вы там? – спросил Коккинаки.
Инженер посмотрел на него с удивлением:
– А разве мы живы?
В другой раз Коккинаки на взлете потерял правое колесо, но продолжал полет и мастерски сел, плавно коснувшись земли левым колесом. Самолет остался цел, подломился только узел «ноги» да помялась консоль крыла.
Как-то во время испытания морского самолета в воздухе отказал мотор. Пилоту удалось дотянуть гидросамолет до леса и совершить посадку на верхушки вековых сосен. Нельзя сказать, что машина не пострадала от приземления на такой необычный «аэродром», но люди, находившиеся в ней, были спасены.
Однажды Коккинаки попал в перевернутый штопор. Земля неожиданно оказалась над головой и стремительно надвигалась на летчика. Он никак не мог дотянуться до ручки управления. Только у самой земли лётчик вышел из штопора…
Перечень воздушных ЧП, которые случались с летчиком-испытателем В. К. Коккинаки, можно продолжать и продолжать.
И ни разу он не подумал о парашюте, не бросил в воздухе машину.
В этом Коккинаки был похож на Чкалова, которым не переставал восхищаться. Он любил повторять чкаловские слова «Летать надо с холодным умом и горячим сердцем». Пожалуй, самый тяжелый день в жизни Коккинаки был 15 декабря 1938 года, когда он стал невольным свидетелем трагической гибели Валерия Павловича.
Почти все чрезвычайные происшествия, о которых я рассказал, произошли в первый период испытательной работы. Из года в год их становилось все меньше и меньше.
Дело не только в том, что конструкции наших самолетов становились все совершенней, моторы надежней, системы управления и приборы безотказней.
Давно миновали времена, когда летчик-испытатель, садясь в кабину нового опытного самолета, не знал, полетит он или не полетит. В последние годы авиационная промышленность достигла такого уровня, что подобному сомнению не осталось места. Больше того, летчик-испытатель заранее может предсказать, как машина будет вести себя в воздухе.
Но все же в воздухе на новой машине летчика все время ждут «сюрпризы». Предугадать их невозможно, но нужно быть готовым в секунду-другую принять решение и действовать молниеносно и точно.
Как и все опытные летчики, Коккинаки в длительных и постоянных тренировках на земле и в воздухе выработал почти абсолютный автоматизм движений, совершаемых во время полета.
Коккинаки тщательно готовится к каждому испытательному полету. Мысленно он все время в воздухе на новой машине. Бывали случаи, когда лётчик просыпался ночью и сам себе задавал вопросы:
– А что вы будете делать, Владимир Константинович, если вдруг захлебнется мотор? Какое решение вы примете, если начнется вибрация хвостового оперения? А что, если на этой красавице вспыхнет пожар?
И он придумывал один вариант действия за другим, пока не останавливался на самом, по его мнению, подходящем. Тогда он натягивал на себя одеяло и снова крепко засыпал.
Выручает его и великолепное знание техники.
– Настоящий лётчик должен быть немного инженером, – говорит Владимир Константинович, – а летчик-испытатель обязан быть хорошим инженером!
Его техническая эрудиция и особая интуиция удивляют конструкторов, моторостроителей, ведущих инженеров, механиков.
По словам работавших с ним техников, Коккинаки «слышит, как подается бензин в мотор».
Около ста самолетов новых конструкций, множество моторов и различных авиаприборов испытал Коккинаки.
– Эту машину испытывал Кокки. На ней смело можно летать.
Все машины С. В. Ильюшина – от первого ЦКБ до последних скоростных гигантов – прошли через крепкие и умелые руки Коккинаки.
Штурм высоты
Имя Владимира Константиновича Коккинаки десятки раз упомянуто в истории авиации как чемпиона синих высот.
В годы, когда Родина бросила клич: «Летать дальше всех, быстрее всех, выше всех!» – Коккинаки поставил свой первый мировой рекорд высоты.
К подъему в стратосферу он готовился так же продуманно и тщательно, как к своим испытательным полетам.
21 января 1935 года Коккинаки поднялся в небо, задавшись целью побить мировой рекорд высоты, принадлежащий итальянскому летчику Донати.
Летчикам-высотникам небо представляется лестницей с этажами, ступенями, площадками. И когда Коккинаки вернулся с победой из своего рекордного полета, он рассказал так: