Битва при Кадеше

– Я не понимаю реакции этого камня, – признался Сетау, – его свойства необыкновенны, он не поддается действию кислот, принимает поразительную окраску и кажется наделенным какой-то энергией, которую мне не удается определить. Как вылечить царицу, если нам неизвестна формула применения этого средства и его точная доза?

Приезд Фараона удивил служащих храма и нарушил привычный порядок дня. В спешке Рамзес направился в главную лабораторию Карнака, где сопровождавшие его Сетау и Лотос показали аптекарям результаты их собственных опытов.

Исследовательская работа под руководством царя началась. Благодаря научной библиотеке, описывающей минералы Нубии, аптекарям удалось составить список веществ, пригодных для проведения опытов с камнем богини Абу-Симбел. Действие камня должно было изгнать демонов, портивших кровь человека и приводящих к смерти от истощения.

Оставалось выбрать нужные вещества и установить количество ингредиентов. Чтобы достичь этого, потребуется несколько месяцев. Удрученный аптекарь не скрывал замешательства.

– Разложите вещества на каменном столе и оставьте меня одного, – приказал Рамзес.

Царь сосредоточился и взял в руки прутик – искатель подземных ключей, с помощью которого он вместе с отцом находил воду в пустыне. Рамзес провел прутиком над каждым веществом, и когда он поворачивался в его руках, указывая ему на одно из них, царь отделял этот компонент. Он еще раз повторил опыт с помощью прутика и тем же способом определил количество вещества.

Клей акации и аниса, экстракты разрезанных плодов смоковницы и горькой тыквы, медь и частички камня богини были составляющими формулы.

Искусно накрашенная Нефертари радостно улыбнулась. Когда Рамзес зашел к ней, она читала знаменитый роман Синухта, переписанный красивым почерком. Она свернула папирус, встала и бросилась к царю. Их объятие было долгим и страстным, сопровождаемое пением удодов и соловьев, аромат ладановых деревьев опьянял их.

– Я нашел камень богини, – сказал Рамзес, – а в лаборатории Карнака приготовили снадобье.

– Оно будет действенным?

– Я использовал прутик-искатель подземных ключей моего отца, чтобы восстановить забытую формулу.

– Опиши мне землю нубийской богини.

– Бухта с золотым песком, два сросшихся утеса… Забытый мною Абу-Симбел. Абу-Симбел, где я решил увековечить нашу любовь.

Тепло сильного тела Рамзеса возвращало Нефертари жизнь, понемногу покидающую ее.

– Старший мастер и бригада скульпторов выезжает сегодня в Абу-Симбел, – продолжил царь.

– Эти утесы превратятся в два храма, вечно неразлучных, как ты и я.

– Увижу ли я это чудо?

– Да, увидишь!

– Да исполнится воля Фараона.

– Если бы все было иначе, был бы я достоин царствовать?

Рамзес и Нефертари пересекли Нил в направлении Карнака. Они вместе исполнили обряды в святилище бога Амона, затем царица предалась размышлениям в часовне богини Сехмет, чья каменная улыбка показалась ей успокаивающей.

Рамзес собственноручно дал Великой Супруге Фараона кубок со снадобьем, способным победить колдовской недуг.

Микстура была теплой и сладкой.

Охваченная приступом головокружения, Нефертари легла и закрыла глаза. Рамзес не отошел от ее постели, борясь вместе с ней во время нескончаемо долгой ночи, пока камень богини пытался отогнать демона, пившего кровь царицы.

Глава 46

Расстроенный, очень бледный, с трудом выговаривающий слова, Амени запутывался в объяснениях.

– Успокойся, – посоветовала царица-мать Туйя.

– Война, Ваше Величество, это – война!

– Мы не получили никакого официального документа.

– Военачальники волнуются, воины крайне возбуждены, со всех сторон поступают противоречивые приказы.

– Какова причина такого беспорядка?

– Я не знаю, Ваше Величество, но мне не удается контролировать ситуацию… Военные меня больше не слушаются!

Туйя пригласила во дворец главного жреца обрядов и двух цирюльников. Чтобы подчеркнуть священный характер действий царицы, они украсили ее голову париком, похожим на шкуру дикого животного. Крылья прически наискось спускались от середины лба к плечам. Так как самка дикого зверя являлась символом материнства, Туйя таким образом представляла собой покровительницу Двух Земель.

На ее запястьях и щиколотках блестели золотые браслеты, на шее – колье из полудрагоценных камней в семь рядов. В своем длинном платье из плиссированного льна, перетянутом широким поясом, она являлась воплощением Высшей Власти.

– Проводи меня в северную казарму, – попросила она Амени.

– Не ходите туда, Ваше Величество! Подождите, пока утихнут волнения.

– Зло и беспорядок никогда не исчезнут сами по себе. Поспешим.

Пи-Рамзес был весь во власти слухов и споров. Некоторые утверждали, что хетты приближаются к Дельте, другие уже описывали бои, нашлись и такие, кто собирался бежать на юг.

Дверь северной казармы больше не охранялась. Колесница, доставившая Амени и царицу-мать, въехала в большой двор, где отсутствовала всякая дисциплина.

Лошади остановились посередине широкого двора.

Один из военачальников увидел царицу-мать, предупредил других военных, а те, в свою очередь, построили воинов. Через десять минут сотня мужчин собрались, чтобы послушать речь Туйи.

Туйя, маленькая и хрупкая, стояла среди вооруженных великанов, способных затоптать ее за несколько секунд… Амени содрогался от страха, расценивая как самоубийство вмешательство царицы-матери. Ей надо было оставаться во дворце под охраной стражников. Может быть, убедительные слова немного успокоят волнения, при условии, что Туйя поведет себя, как дипломат.

Наступила тишина.

Царица-мать с презрением огляделась вокруг.

– Я вижу только трусов и слабых воинов, – заявила она резким тоном, прозвучавшим в ушах Амени, как раскат грома. – Трусов и глупцов, совершенно не готовых защитить свою страну, доверяющих каким-то слухам.

Амени закрыл глаза. Ни Туйя, ни он сам не смогут избежать ярости воинов.

– Почему вы нас оскорбляете, Ваше Величество? – спросил один воин.

– Разве сказать правду означает оскорбить? Ваше поведение смешно и презрительно, и военачальники достойны еще большего порицания, чем простые воины. Кто решит о нашем вступлении в войну против хеттов, если не Фараон или я сама в случае его отсутствия?

Воцарилась глубокая тишина. Ведь то, что скажет царица-мать, не будет слухом и наметит путь всего народа.

– Я не получила никакого объявления войны от хеттского императора, – заявила она.

Радостные крики раздались после ее слов. Туйя никогда не лгала. Воины поздравляли друг друга.

Царица-мать неподвижно стояла в своей колеснице. Все присутствующие поняли, что ее речь не закончена. Снова воцарилась тишина.

– Я не могу утверждать, что мир будет долгим, и я даже убеждена, что хетты преследуют только одну цель – безжалостное нападение. Его исход будет зависеть от ваших усилий. Когда Рамзес возвратится в столицу, а это скоро произойдет, я хочу, чтобы он гордился своей армией и верил в ее способность победить врага.

Воины с шумным одобрением приветствовали речь царицы-матери.

Амени открыл глаза, также покоренный той силой убеждения, с которой говорила вдова Фараона Сети.

Колесница тронулась с места, воины расступились, выкрикивая имя Туйи.

– Мы возвращаемся во дворец, Ваше Величество?

– Нет, Амени. Я думаю, что рабочие мастерских также прекратили работать.

Личный писец Фараона опустил глаза.

Под влиянием Туйи оружейные мастерские Пи-Рамзеса снова принялись за дело. Вскоре они заработали на полную мощность, изготавливая копья, луки, острия стрел, мечи, панцири, конскую сбрую и детали для колесниц. Никто больше не сомневался в неотвратимости войны, но появилась новая цель: обеспечить свою армию лучшим оружием, чем у хеттов.

Царица-мать посетила казармы и общалась, как с военачальниками, так и с простыми воинами. Она не забыла отправиться в мастерскую, где из деталей собирали колесницы, и поздравила ремесленников с хорошей работой.