Битва при Кадеше

Бубастис, прелестный городок богини-кошки Бастет, расположенный в 80 километрах от Пи-Рамзеса. На быстроходном корабле при сильном течении это расстояние можно преодолеть за пять-шесть часов.

– Вас там кто-нибудь видел?

– Да, мой управляющий по продаже в этой местности.

– Как долго вы оставались в Бубастисе?

– Я прибыл туда накануне драмы, а на следующий день отправился в Мемфис.

– У вас прекрасное алиби, Райя.

– Алиби… но все это правда!

– Назовите имена тех двоих людей.

Райя написал их на кусочке истертого папируса.

– Я проверю, – пообещал Амени.

– Что только подтвердит мою невиновность!

– Я прошу вас не покидать Пи-Рамзес.

– Вы… Вы арестуете меня?

– Возможно, потребуется снова вас допросить.

– Но… моя торговля! Я должен отправиться в провинции, чтобы продать вазы!

– Вашим клиентам придется подождать.

Торговец чуть не плакал.

– Я рискую потерять доверие богатых семей… Я всегда доставляю товар в назначенный день.

– Речь идет о чрезвычайном обстоятельстве. Где вы живете?

– В маленьком доме, находящемся за моим складом на набережной… Но как долго будет продолжаться это расследование?

– Будьте уверены, скоро мы все узнаем.

Потребовалось три кружки крепкого пива, чтобы усмирить ярость гиганта Серраманна по возвращении из Бубастиса, где он проводил расследование.

– Я допросил служащих Райя, – сказал он Амени.

– Они подтверждают его алиби?

– Да, подтверждают.

– Они поклялись перед судом?

– Они сирийцы, Амени? Какое значение имеет для них суд мертвых? Они бесстыдно солгут в обмен на щедрое вознаграждение! Для них закон не существует. Если бы мне позволили допросить их по моему способу, как в те времена, когда я был пиратом…

– Ты больше не пират, а справедливость – самое ценное богатство Египта. Плохое обращение с человеком – это преступление.

– А оставлять на свободе преступника и шпиона, это не преступление?

Приход одного из посыльных положил конец спору. Амени и Серраманна были вызваны в большой кабинет Рамзеса.

– Что нового? – спросил тот.

– Серраманна убежден, что сирийский торговец Райя – шпион и убийца.

– А что думаешь ты?

– Я согласен с ним.

Воин с благодарностью посмотрел на личного писца Фараона. Теперь все следы раздора между ними исчезли.

– Улики?

– Никаких, Ваше Величество, – признался Серраманна.

– Если его арестовать на основе одних предположений, то Райя потребует слушания в суде и будет оправдан.

– Мы понимаем это, – сказал Амени с сожалением.

– Позвольте действовать мне, Ваше Величество, – взмолился Серраманна.

– Должен ли я напоминать начальнику моей личной охраны, что любая грубость влечет за собой тяжкое наказание… виновного в ней?

Серраманна вздохнул.

– Мы зашли в тупик, – признался Амени. – Возможно, что этот Райя – член шпионской сети, работающей на хеттов, может быть даже ее руководитель. Он умный, хитрый и артистичный человек. Райя хорошо владеет собой, умеет плакать и негодовать и выдает себя за честного и трудолюбивого торговца, чья жизнь посвящена работе. И мы не сможем доказать обратное, несмотря на то, что он ездит по всему Египту из города в город, встречается с большим количеством людей. Разве существует лучший способ для наблюдения за тем, что происходит в нашей стране, чтобы потом передавать врагу точные сведения?

– Ненофар была любовницей Райя, – заявил Серраманна, – и это он заплатил ей за ложь. Он думал, что она будет молчать, и в этом заключалась ошибка. Она хотела шантажировать его, и он убил ее.

– Из вашего доклада ясно, – сказал Рамзес, – что сириец задушил эту девушку в торговом помещении, которое он снимал. Почему он был так неосторожен?

– Это строение не было записано на его имя, – напомнил Амени. – Найти владельца, который абсолютно не в курсе дел, затем отыскать Райя – это было совсем не просто.

– Райя, конечно же, намеревался убить владельца, – добавил Серраманна. – Из страха, что тот назовет его имя. Мы вовремя вмешались. Если бы мы этого не сделали, сириец остался бы в тени. По моему мнению, Райя не планировал убийство Ненофар. Принимая ее в таком тайном месте, в районе, где ее никто не знал, он не подвергался ни малейшей опасности. Он думал, что суровое предостережение утихомирит ее. Но ситуация обострилась. Девушка решила потребовать у него небольшую сумму в обмен за молчание. В противном случае она угрожала все рассказать. Райя убил ее и сбежал, не имея возможности перенести тело в другое место. Но при помощи своих сирийских сообщников он создал себе алиби.

– Если мы стоим на пороге открытой войны с хеттами, – сказал Рамзес, – наличие шпионской сети на нашей территории представляет собой очень серьезное затруднение. Ваши умозаключения звучат убедительно, но важнее всего узнать, каким образом Райя передает свои послания хеттам.

– Тщательный допрос…? – предложил Серраманна.

– Шпион не станет говорить.

– Что предлагает Ваше Величество? – спросил Амени.

– Допросите его снова, затем отпустите. Постарайтесь убедить его, что мы не имеем никакого обвинения против него.

– Его не так легко обмануть!

– Конечно, – признал Рамзес, – но, чувствуя, как тиски подозрений сжимаются вокруг него, он будет вынужден передать хеттам послание. Я хочу знать, как он за это возьмется.

Глава 33

В это время в конце ноября начинался сезон всхода зерновых культур. Высеянные зерна провозглашали свою победу над подземной темнотой и давали египетскому народу вызревавшую в них жизнь.

Рамзес помог Гомеру сойти с крытых носилок и сесть в кресло перед уставленным яствами столом, находящимся в тени пальм на берегу канала. Неподалеку стадо коров переходило его вброд. Нежные солнечные лучи первых зимних дней ласкали чело старого поэта.

– Вы любите обедать на природе? – спросил царь.

– Боги послали великие милости Египту.

– Но не строит ли Фараон их жилища, где все поклоняются им?

– Этот мир полон секретов, Ваше Величество, и вы сами являетесь загадкой. Это спокойствие, это наслаждение жизнью, красота этих пальм, прозрачность этого ясного воздуха, утонченный вкус этой пищи… Во всем есть что-то сверхъестественное. Вы же, египтяне, создали чудо и живете в стране волшебства. Но сколько веков еще продлится это благоденствие?

– Пока Закон Маат будет нашей главной ценностью.

– Вы забываете о внешнем мире, Рамзес, он насмехается над этим законом. Вы верите, что Маат остановит хеттскую армию?

– Закон будет нашей лучшей защитой от несчастья.

– Я видел войну своими собственными глазами. Я видел жестокость людей, когда ярость бушует, а страсть к убийству овладевает существами, казавшимися совершенно безобидными. Война… Это порок, притаившийся в глубине человеческой натуры, и напасть, которая разрушит любое достижение цивилизации. Египет не является исключением из этого правила.

– Нет, Гомер, наша страна чудесна, вы правы, но мы создаем это чудо каждый день. А я смогу отразить нашествие с любой стороны.

Поэт закрыл глаза.

– Я больше не чувствую себя в изгнании, Ваше Величество. Я никогда не забуду Грецию, ее суровость и очарование, но именно здесь, на этой черной и плодородной земле, моя душа разговаривает с небом. И война уничтожит это небо.

– К чему такое отчаяние?

– Хетты мечтают только о завоеваниях. Сражение – смысл их существования, как и та причина, которая побудила множество обезумевших греков перерезать друг другу глотки. И ваша последняя победа их не переубедит.

– Моя армия будет готова сражаться.

– Вы похожи на хищного зверя, Ваше Величество. Думая о вас, я написал:

«Смелый барс из опушки глубокого леса

Прямо выходит на мужа-ловца, и, неведущий страха,

Он не смущается, он не бежит при раздавшемся лае;

Даже когда и стрелой или копьём его ловчий уметит,