Обольститель

— Но вернемся к леди Целомудрие,— продолжила герцогиня.— Мы должны следить за этой молодой особой, иначе она убедит нашего маленького принца в том, что Камберленд-хаус — не для него.

— Думаешь, она может это сделать?

Герцогиня опустила свои глаза, а затем подняла их — она давно пользовалась этим приемом для того, чтобы привлечь внимание к своим ресницам. Если она убедила распутного герцога жениться на ней при наличии серьезной оппозиции, несомненно, красивая актриса способна уговорить влюбленного в нее молодого человека прекратить визиты к своему дяде.

— Фокс произвел на него впечатление... это несомненно,— сказал герцог.

— Он может встречаться с нашими сегодняшними гостями и в других местах.

— Но... я его дядя.

— Тот старый зануда во Дворце Добродетели — его отец, однако принц не рвется проводить там вечера.

— Ты права. Эта женщина может лишить нас шансов. Герцогиня приблизилась к мужу.

— Знаешь, мой герцог, мы можем решить эту проблему только одним способом.

Он подождал, признавая ее руководящую роль.

— Надо лишить ее шансов,— злобно выплюнула женщина, сверкнув зелеными глазами.

Миссис Армистед подслушала беседу принца и Утраты.

Как глупа эта женщина, подумала она. Сколько времени это может продолжаться? Неужели она совсем не понимает принца? Он обращал внимание на хорошеньких женщин. Она сама однажды поймала на себе его взгляд. Конечно, подумала миссис Армистед, будь у меня платья из шелка, атласа и бархата, даже муслина и батиста, я бы смогла составить конкуренцию Утрате.

Но кто посмотрит на служанку леди? Кое-кто способен сделать это, если служанка достаточно красива. Она была весьма красива — в этом можно не сомневаться.

Но если Утрата надоест принцу, если они перестанут вращаться в высшем свете, что ждет миссис Армистед?

Существует мистер Фокс. Она улыбнулась ласково. И глупо, подумала миссис Армистед. Не стоит быть глупой. Перед ней был сейчас пример глупости. Она никогда не поведет себя так. Мистер Фокс всегда будет занимать особое место в ее жизни, она знала это. Он хотел отблагодарить ее, но она отказывалась взять деньги. Было ли это глупостью? Разве она не нуждалась в деньгах больше, чем кто-либо? Что будет с ней, когда она постареет, не сможет работать, потеряет красоту? Нет, она не мог ла брать что-то у мистера Фокса. То, что она давала ему, она давала бесплатно.

Конечно, она расскажет ему все подробности сегодняшней беседы. Ей показалось, что маленькая Утрата начала надоедать принцу — хотя сентиментальность мешала ему заметить это, а сама Утрата была для этого слишком тщеславна и глупа. Когда Фокс пытался дать ей деньги, она всегда отказывалась от них. Она думала, что он понимает ее и мысленно аплодирует ей. Она была его возлюбленной... в некотором смысле. Их связывали странные отношения, однако она не хотела их терять. Они заставляли ее мечтать о независимости. Как могла добиться этого женщина ее положения? Она должна либо прислуживать глупой госпоже, беспокоиться о румянах и пудре, лентах и мушках, либо искать расположения какого-нибудь джентльмена. Что более унизительно? Вероятно, важен результат, а не средства. Она слишком молода для одинокого существования. Мистер Фокс доказал ей это. Конечно, он не ждал от нее верности.

Сейчас ей представлялся шанс обрести независимость. Кто знает, как долго он продлится?

Здесь, на Корк-стрит, будут собираться богатейшие мужчины Англии. Умная женщина с чувством собственного достоинства может добиться независимости и обеспечить свое будущее. Она должна лишь подавить свою щепетильность и поступать в возникающих ситуациях тактично и осторожно.

Она заметила одного молодого человека, который также обратил на нее внимание. Это был лорд Дорсет; она считала, что не унизит себя, если позволит этому взаимному влечению созреть... только делать это надо неторопливо и с достоинством.

Миссис Армистед приняла решение.

Перед сном она перечитает записку, которую отнесет утром мистеру Фоксу. Затем ляжет спать. Но, прежде достанет из шкафа белое атласное платье с серебристой отделкой и одно-два других платья, которые попадутся ей под руку.

Она приложила их к своей фигуре. Да, только глупая женщина не воспользуется дарами, которыми ее наделила щедрая природа.

Визиты в Камберленд-хаус обострили вкус принца к веселью. Вокруг него быстро формировался определенный круг. Он был широким, поскольку принц принимал в него людей, обладающих разными талантами. Он быстро сблизился с Чарльзом Джеймсом Фоксом, Эдмундом Берком и Ричардом Шериданом, но также его близкими друзьями стали люди типа лорда Петерсхэма и лорда Бэрримора. Петерсхэм был самым элегантным мужчиной Лондона; он мог часами обсуждать покрой камзола или его отделку. Он восхищался вкусом принца и уверял его, что придуманная Георгом пряжка для туфлей — самая изящная из всех, какие ему доводилось видеть. Бэрримор был великим мастером розыгрыша; принц находил, что этот способ развлечения приходится ему по вкусу. Но, обладая тактом, он не разыгрывал Фокса и не говорил о политике и литературе с Петерсхэмом. Весь мир раскрывался перед ним; обладая способностью страстно влюбляться, он влюбился в свою новую жизнь. Он часто говорил, что следует учиться элегантности у французов и тяге к спорту — у англичан. Он брал уроки бокса и фехтования и преуспевал в этих занятиях. Он хорошо ездил верхом и с поразительной скоростью носился в своем фаэтоне. Он катался в тильбюри по Гайд-парку; конюх принца сидел в это время рядом с ним. Георга видели не только в домах, но и на улицах; везде люди с теплотой приветствовали его; он был всегда великолепно одет и тратил много времени на обдумывание своего костюма — часто он занимался этим вместе с Петерсхэмом. Он хорошо танцевал, пел, рассказывал; несомненно, он был очень красив. Его называли самым утонченным джентльменом Европы; англичане гордились тем, что у них такой принц.

Да, он содержал любовницу, но лишь немногие ставили ему это в укор. Все это делало жизнь более радостной и веселой; долгое правление старого Георга, который на самом деле скорее казался старым, чем был таковым, супруга добродетельной, но скучной королевы, постоянно рожавшей ему детей... сделало появление на общественной сцене молодого принца Уэльского источником великого ликования и восторга.

Он быстро усваивал политику вигов благодаря общению с Фоксом и Шериданом; эти двое стали его ближайшими друзьями. Третьим закадычным другом принца был Берк. Элизабет Шеридан все сильнее беспокоилась по поводу поворота в судьбе мужа. Они и прежде залезали в долги, но по карману ли им принимать принца Уэльского? Принц настаивал на посещении дома его занятного друга и был очарован красотой его жены, а также ее пением. Он часто музицировал с ней. Принц считал это обыкновенным вечером у Шериданов, но Элизабет приходила в ужас при мысли о том, в какую сумму он обходился. Мистер Фокс отличался небрежным отношением к долгам. Эта троица никогда не думала всерьез о деньгах. Они были для них лишь словом... магическим словом, позволявшим получать желанное. Человек покупает что-то и забывает о необходимости платить.

Принц стал частым гостем в Камберленд-хаусе. Утрате этот дом не нравился, поэтому ее приглашали редко, но это не мешало принцу навещать своего дядю. Фокс также брал его с собой в Девоншир-хаус, где принц познакомился с прекрасной Джорджианой, герцогиней Девонширской. Она была одной из тех, кого король называл «эти проклятые виги».

Принц восхищался герцогиней точно так же, как своей тетей; она была веселой и остроумной; в Девоншир-хаусе принца принимали с тем же радушием, что и в Камберленд-хаусе.

Хозяйки соперничали между собой за его общество. Он был немного влюблен в Джорджиану, немного — в свою тетю; его окружали прекрасные женщины. Если бы не Утрата... Утрата сама оказалась втянута в веселый мир. Не стоило рассчитывать на то, что она сможет скрывать свое положение. Все знали, что она является любовницей принца; интерес к ней поднялся на предельную высоту. Газеты ежедневно упоминали ее имя. О ней рассказывали истории, которые в лучшем случае содержали некоторую правду, а в худшем — являлись сильным преувеличением.