Страница 28 из 52
На ель ворона взгромоздясь,
Позавтракать было совсем уж собралась.
Да позадумалась...
А думать-то вроде и нечем: кора головного мозга у птиц неразвита. Поэтому и считали, будто у них дальше инстинкта дело пойти не может. «Однако такое предубеждение возникло в результате того, что данным анатомии придается слишком большое значение и слишком мало внимания уделяется поведению. Впрочем, существует совершенно противоположная тенденция: как считают теперь, птицы по сложности поведения уступают только некоторым млекопитающим» (Р. Шовен «Поведение животных»).
Поведение пернатых нам понять проще, чем сверчка или крокодила: наш сенсорный аппарат сходен с птичьим. И мы, и птицы львиную долю информации об окружающем мире получаем с помощью зрения, а другие животные руководствуются главным образом обонянием, осязанием или слухом.
И все-таки вороньи уловки поставят в тупик любого из нас. Например, некая особа устраивала танцы на шариках нафталина, разбросанных по саду. Знаменитый западногерманский зоолог Б. Гржимек писал про ручных ворон, научившихся зажигать спички. Горящую спичку они подносили под крылья и нежились в дыму и пламени. Перья во время процедуры почти не опалялись. Что это? Санитарно-гигиеническое мероприятие или какая-то наркомания?
Вороны не забывают и про другие силы природы, например гравитацию. Если не удается раздолбить клювом крепкую ракушку, они взмывают в небо и бросают раковину на камни или на шоссе. Как-то вороны в качестве щипцов для колки орехов использовали ташкентский аэродром. По утрам, когда в аэропорту относительное затишье, воронья стая бомбила бетонную полосу грецкими орехами, стянутыми в соседних садах! Вороны неплохо разбираются в механических свойствах грунта — отличают мягкий ил и песок от бетона и асфальта.
А вот чайки не могут сообразить, что ракушку об песок не расшибешь. Этолог Н. Тинберген однажды терпеливо считал: чайка 39 раз подряд бросала одну и ту же ракушку на едва покрытую водой отмель. Ну не бестолочь ли? Сколько труда, и все зря.
А что вы скажете о вороньих бухгалтерских способностях? Они лихо считают в уме до пяти. На ворон устраивали облаву (они безошибочно распознают ружья и ни за что не подпускают к себе на расстояние выстрела). Если в укрытие входило пять человек, стая не возвращалась, пока все охотники не теряли терпение и не отправлялись восвояси. Если же в укрытие залезало, скажем, девять человек, а выходило из него шесть или семь, вороны-наблюдатели сбивались со счета и, решив, что все в порядке, давали сигналы к возвращению. Тут-то и спускались курки.
В век электронных счетных машин птицы тоже развивают вычислительные способности. Американские исследователи Л. Стоттнер и К. Метайниел рассказали об эксперименте с вороной, которая считала до семи. Ей было все равно что суммировать — треугольники, разные пятна или нарисованных носорогов.
Чем же ворона считает? Академик Я. С. Бериташвили в книге «Память позвоночных животных» писал, что при выработке условных рефлексов (заученных реакций) в нервной системе животных быстро растет активность фермента холинэстеразы. Конечно же, ворона думает не ферментами. Ими много не надумаешь. Нервов тоже маловато. Чтобы хоть чуть-чуть соображать, нужно серое вещество, извилины. Некий эквивалент этому у ворон есть. Вот вывод Бериташвили: «У птиц корковая пластинка вместе с гинерстриатумом исполняет функции неокортекса млекопитающих». Это не умозрительное заключение, а факт, добытый экспериментально. (Неокортекс, он же кора и «извилины». Что такое корковая пластинка тоже понятно — не кора, а всего лишь пластиночка. Думать помогает гиперстриатум — полосатое тело птичьего мозга.)
В заглавии ворона провозглашена пернатым гением. Справедливости ради следует сказать, что претендентов на гениальность среди птиц несколько. Один из них — ворон, собрат вороны. Про него написано столько любопытного, что диву даешься. Птенцы ворона и вороны в обществе человека быстро становятся ручными и совершенствуют свой интеллект. Они легко выучиваются забавным штукам, например снимать шляпу с вошедшего гостя или поправлять прическу хозяйки дома. Им ничего не стоит привыкнуть улетать из комнаты и возвращаться на ночлег. Однако ворон способен убить курицу, ворона — цыпленка. Некоторых воронов распирает от патологической страсти — норовят больно клюнуть человека в босую ногу. С собаками, лошадьми и коровами они порой заключают дружеский союз и оказывают им всяческие услуги, начиная от поиска блох и кончая самоотверженной защитой.
Врановые птицы могут быть и почтальонами. Но, увы, ценных отправлений, в особенности блестящей монеты, им доверять нельзя — прикарманят.
Гнезда строят по весне. Для этого благого дела вороны готовы стянуть все, что плохо лежит. В Бомбее воронья пара как-то соорудила гнездо ценой в 30 фунтов стерлингов — из позолоченных оправ очков, утащенных через окно мастерской. И наши вороны «лицом в грязь не ударили» — ныне в каждом втором гнезде применены современные материалы: от медной проволоки до пластиков и стекловаты.
Иногда вороны не подбирают прутики с земли, а в поте лица обламывают деревья. Дело это хлопотливое: подлетев, надо ухватить клювом конец ветки и отломать ее на лету или сидя на ней. Подумать только — рубят сук, на котором сидят...
И среди ворон есть лентяи: они подновляют старое жилье чем придется. Причем ремонтом часто занимается одна самка. Ну а там, где муж не боится ударить пальцем о палец, работа кипит около десяти дней. Если вдруг супруги одновременно прибудут к гнезду со стройматериалами, один кротко ждет, пока другой пристраивает веточку по-своему вкусу. Так, без рук, без топоренка строится избенка.
И надо же — свадьбу играют не в новом с иголочки гнезде или в отремонтированном старом, а в чистом поле или на городской окраине.
Гулянье начинается в солнечный февральский день на нетронутой глади снега или на макушке дерева. Сперва птицы возбужденно топчутся, однако не галдят, а переговариваются мягко и приглушенно. Наконец, ворона, чью душу переполняет восторг, начинает кланяться. Поклоны сопровождаются торжественным щелканьем. Другая ворона, для которой такое щелканье милее звука кастаньет, тоже начинает бить поклоны. Это и означает уговор, который дороже всех денег. (Распознать пол трудновато — специалист об этом может судить, например, по величине клюва — у самцов он на полсантиметра длиннее, нежели у самок.)
Наверное, вы еще в школьные годы запомнили картину Саврасова «Грачи прилетели». Раз уж они прилетели, и в самом деле весна, утро года, праздник жизни. Но вороны опережают грачей, празднуют весну в феврале, когда погожим днем начинает пригревать солнышко. Эти первые дуновения весны настраивают их на лирический лад. И они поют первую весеннюю песню. Одним кажется, будто ворона нежно булькает, будто кто-то деревянной палочкой негромко стучит по жестянке с водой. Другие уверяют, что песня похожа на тихий смех младенца. Эта опонья песня, воронья свадьба (какая же свадьба без песни?) и есть первые знаки того, что скоро побегут ручьи...
Вот ворона на крыше покатой
Так с зимы и осталась лохматой...
А уж в воздухе — вешние звоны,
Даже дух занялся у вороны...
И уж так-то ворона довольна,
Что весна, и дышать ей привольно!..
А. Блок.
Кстати, весной привольно дышится и воронам-альбиносам: к ним самцы проявляют самые нежные чувства. Стало быть, белой вороне живется не так уж и плохо.
Неунывающий воробей
Маленький мальчишка
В сером ярмячишке
По дворам шныряет —
Крохи собирает,
В полях ночует —
Коноплю ворует...
Загадка
По всей вероятности, в старинной загадке имеется в виду полевой воробей: у этого птичьего народца в «серый армячишко» одеты мальчишки и девчонки, мамы и папы. И определить на глаз, где воробей и где воробьиха, не просто (такие затруднения у нас уже были с ежами, голубями и воронами). Другое дело, истые приверженцы человека, живущие в городе, воробьи домовые. Хотя они и очень похожи на деревенских родственников, но немного крупнее, а главное — одеты по-разному. У воробья на груди большое темное пятно, схожее с широченным галстуком. А городские воробьихи такого украшения не носят. Наряд самцов ярче весной, когда надо понравиться воробьихе: к этому времени года у них снашиваются белые кончики черных перьев на грудке и горле, и пигментный галстук становится ярче. Скромнее свадебного наряда воробья вряд ли придумаешь — это всего лишь поношенная зимняя одежда.