Драконы севера

— Отец не любит обращаться в дракона…

Мы дети дракона и человеческой женщины. Мама умерла, рожая нас, потому что детей дракона может родить только женщина–дракон.

Хотя нельзя сказать, что мама умерла — на последнем вздохе отец остановил ее жизнь и поместил тело в хрустальный саркофаг. Все эти годы, живя затворником в замке, он пытался найти средство исцелить и спасти маму — но пока это ему не удалось. Когда мы были маленькими, отец брал нас на руки и спускался в подземелье замка, где в комнате, обшитой серебром, в хрустальном гробу лежала наша мама — не живая и не мертвая, сделавшая последний вдох, но не сделавшая последний выдох.

Но потом он перестал нас брать с собой. Мы с сестрой смутно помнили этот зал и путь к нему. Путь туда был доступен только дракону — нашему отцу, но не нам.

Мы искали этот зал и спуск туда, но бесполезно. Отец категорически отказался обсуждать с нами эту тему. Так мы и жили — дети дракона, но не драконы. Для прислуги в замке мы были господами, милордом и миледи.

Мы проштудировали все книги в замковой библиотеке про историю рода нашего отца, мы знали, что на самом деле ему не сорок лет, как казалось на первый взгляд, а все четыреста, ведь драконы живут долго.

Много тысяч лет драконы были правителями на всей земле, они правили миром и вели междоусобные войны — все трепетало перед ними. Они сжигали города своим дыханием и вытаптывали человеческие армии как сорняк. Дракон мог принимать облик человека, но при этом оставался неуязвимым для человеческого оружия.

Вот уже более трехсот лет драконы исчезли с лица земли. Куда? Отец загадочно говорил — узнаете в свое время. Был ли отец последним драконом, мы не знали. Других драконов мы никогда не видели.

Десять лет назад в день нашего рождения, когда нам исполнилось по десять, отец увел нас в подземелья замка. После часа ходьбы по темным, сумрачным залам вывел в огромную пещеру и там, рассказав о себе, на наших глазах превратился в рептилию в золотистой чешуе с черными крыльями. У меня мурашки бегут по коже, когда я этот момент вспоминаю. Помню, я намочил штанишки от страха.

Потом отец обучил нас языку драконов, и мы прочли ранее недоступные книги из библиотеки.

С того времени у нас с сестрой было единственное желание — стать настоящими драконами и взмыть в небо под самые тучи. Но мы были «ублюдки дракона» — и не могли оборотиться в этого прекрасного и страшного зверя с янтарными глазами и крыльями величиной с паруса океанского корабля. От отца я узнал, что мы сможем стать магами и жить очень долго, лет по двести, но путь в небо для нас закрыт. Небо снилось нам во сне и гигантские крылья вместо рук — это в вас говорит память предков, говорил отец. Слабое утешенье…

Аристократы из‑за перевала избегали отца, и никто не совался в долину Холлилох. К нам приезжали лишь те, кого хотел видеть отец, а такое случалось очень редко.

Слуги в замке были потомственными слугами и жили в деревеньке под скалой у озера Холли. Мать Люси — матушка Дрю — камеристка нашей матери, но после смерти мамы отец отправил всех ее слуг по домам — он не хотел, чтобы их лица напоминали ему о ней каждодневно и ежечасно.

Мать Люси жила в чистеньком белом домике под черепичной крышей, копалась летом в огороде и угощала нас вкуснейшими пирогами. Правда, увидев нас с сестрой, она всегда пускала слезу и вспоминала маму — мы терпели — уж очень пироги были вкусными. Отец не запрещал нам спускаться в деревню, да и вся долина была открыта для нас.

Конечно, этим больше пользовался я и снабжал замок и своих приятелей свежей дичью. Начиная с пятнадцати лет, охота была моим любимым занятием, а еще чтение. Отец нередко выгонял меня из библиотеки, когда находил меня там под утро с книгой и в охотничьем костюме, перепачканном кровью зверей и глиной с гор.

За столом в главном зале между нами посадили молодого герцога Генриха — что нам обоим не понравилось, ведь с самого детства, едва научившись держать в руке ложку и вилку, мы с сестрой сидели только рядом.

Но пришлось терпеть, ждать вечер и слушать дурацкие или подхалимские тосты гостей.

Вина пили много. Оно быстро ударило в голову, гости стали вести себя развязно. Хорошо что гости у нас в замке редки — эти застолья только напрасная трата времени и средств.

Потом заиграла музыка — музыкантов привезли в свите герцога, и Генрих пригласил мою сестру. Их танец, конечно, привлек всеобщее внимание. Молодой герцог был ловок и элегантен, но сестра — ее движения, жесты поневоле заставили всех замолчать. Я тоже вышел в центр зала, пригласив одну из молоденьких фрейлин свиты герцога — худенькую длинноносую брюнетку — баронесса Как-ее-там — ее родовое имя не отложилось в моей голове. Я ревновал сестру к этому хлыщу — Генриху — он обнимал ее за талию, а у меня закипала кровь — он трогал то, что принадлежало мне… Она была моей и только моей. Сестра через плечо герцога улыбалась мне, и злоба испарялась, но стоило ей отвернуться, я опять закипал. Бедная брюнетка в моих руках трепетала, ощущая мою злость, но ее страх еще более распалял мою злобу. Конец танца принес избавление — бросив брюнетку на полушаге, я устремился к сестре.

— Генрих, позвольте украсть вашу партнершу?

— Милорд, вы в своем доме и вольны делать все что заблагорассудится!

Его усмешка мне не понравилась. Взяв сестру под руку, я отвел ее к окну, но не успел открыть рта…

— Ты ведешь себя как мальчишка!

— Ты кокетничала с ним!

— Разве я должна глядеть на гостя букой?

— Ты слишком любезно на него смотрела!

— Ну, знаешь, ты — невыносим!

— Прости меня… — я пошел на попятную — спорить с женщиной — себе дороже — учил меня дворецкий Пэррис. И он был, черт возьми, прав на все сто!

Но сестра уже надулась. Пожалуй, вечер испорчен и испорчен мной… и я лишусь на сегодня радости наших маленьких постельных шалостей.

— Когда ушел отец?

Я оглянулся — место отца во главе стола пустовало, не было за столом ни герцога ни мага.

Глава 3

Сью была встревожена.

— Поспеши и найди отца — у меня словно камень лег на сердце… А я останусь с гостями — невежливо оставлять их одних…

— Только не улыбайся больше Генриху, обещаешь?

— Конечно, дурачок...

Отец и гости могли незаметно уйти только через заднюю дверь. Не обращая внимания на любопытные взгляды придворных герцога, я поспешил к этой двери.

Коридор за дверью был пуст — я добежал до конца, спустился по лестнице — вышел во двор замка. Желтый свет окон падал на булыжную мостовую двора ровными квадратами. Был тот час, когда солнце уже зашло, но темнота еще не пришла, и небо было ровного синего цвета. Ворота замка заперты, и на стене видны силуэты стражников.

— Милорд?

От ниши стены выдвинулся стражник Шварц — рослый детина, родом из горского племени, всегда немногословный и независимый как лорд.

— Шварц, ты видел отца или герцога?

— Никто не выходил из этой двери, милорд.

Бормоча проклятия, я вернулся в дом. Из зала доносились звуки музыки. Я оглядел знакомые с детства стены — значит, где-то здесь спрятан отцом потайной ход? Положив ладони на камни стены, я медленно стал входить в транс, делая один вдох на два удара сердца.

Но музыка меня отвлекала, и я никак не мог сосредоточиться. Это было жутко и неожиданно — ауру отца и сестры я никак не мог ощутить.

Поднявшись по лестнице, я пошел по коридору, вспугнув две парочки, что страстно целовались по стенным нишам.

В зале играла музыка, и танцевали, но Сью уже я не увидел. Она исчезла! Не было в зале и Генриха. Черт возьми, мне весь вечер искать членов своей семьи?! Лет с шести я всегда ощущал присутствие отца и сестры и легко находил их в любом месте на замковой горе — но теперь словно повязка опустилась на глаза! Я их не ощущал!

Я пересек зал быстрым шагом и вышел через парадную двухстворчатую дверь.