Наследство от Данаи

Алексей перевел растерянный взгляд на учительницу.

— Таня, — позвала Раиса Ивановна девушку. — Подойди сюда. А ты чего торчишь, как елка? — обратилась к Алексею. — Садись возле окна, — показала на пустую парту, куда попадали лучи заходящего солнца и поэтому там никто не сел. — Уже не жарко, — сказала ему, а потом обратилась ко всему классу. — Дети, садитесь ближе к столу, чтобы всем было хорошо слышно.

Алексей уселся на указанное классной руководительницей место с видом независимого, но послушного ребенка. Глядите, какой херувимчик!

— Держи вот, — Раиса Ивановна дала Татьяне ключи от учительской, — пойди, позвони Павлу Дмитриевича.

— А что ему сказать? Он во дворе гулял, когда я сюда шла.

— Ничего, звонок телефона он услышит. Спроси, как дела, как чувствует себя Евгения Елисеевна, и обязательно поинтересуйся здоровьем их дочери Низы Павловны. Скажи, что мы хотим пригласить ее на торжественную линейку. Так сможет ли она приехать или нет.

— Она в больнице лежит, я от тетки Евгении слышала, когда воду из колодца набирала.

— А что с нею?

— Сердечный приступ был, очень тяжелый. Но, кажется, опасность миновала.

— А вчера, вчера как она себя чувствовала? — вырвалось у Раисы Ивановны незаметно для нее самой, так как мысли заметались в голове испуганными птицами.

— Тетка Женя сказала, что только этой ночью она пришла в сознание. Ей дежурная медсестра в двенадцать часов позвонила и успокоила, что кризис позади.

— Господи, в двенадцать? Вечера?

— Да, то есть вчера поздно вечером. Медсестра позвонила сразу, как Низа Павловна очнулась. А до этого двое суток без сознания находилась, — рассказывала Татьяна.

— Ага, — Раиса Ивановна узнала то, что хотела, но у нее еще были долги перед Низиными родителями. Начатое дело надо довести до конца, это и есть та истина, которая неожиданно открылась ей. — Все равно позвони, расспроси, о чем я сказала, передай привет от меня, от всего класса. Пожелай, чтобы Низа Павловна быстрее выздоравливала. Может, к первому сентября она поднимется. Как ты думаешь?

— Да, она настойчивая, обязательно поднимется, — сказала Татьяна и улыбнулась.

— Спроси у Павла Дмитриевича телефон Низы Павловны. Только запиши, чтобы не перепутала случайно чего. Потом отдашь мне.

Татьяна побежала, а Раиса Ивановна начала урок. Внимание подвижных, как тучи, детей прикипело к ней, все остальное для них перестало существовать, — дети любили своего классного руководителя.

— Предстоящий учебный год, — сказала Раиса Ивановна, — будет для нас волнующе приятным. В этом году нашей школе исполняется полстолетия. Когда она была построена, Василий, — обратилась Раиса Ивановна к Мищенко.

— Ой, — растерялся Василий и начал долго изучать поверхность парты. — А, вспомнил. Надо вычесть даты…

— Слабенько, — подытожила учительница. — Даты не умеешь вычитать и истории поселка не знаешь. Поэтому вот вам задание первое: восстановить в памяти прошлое нашего селения.

— Как это? — спросил Петрусь Крипак.

— Просмотрите дома свои прошлогодние записи, — помните, у нас были воспитательные часы на эту тему?

— С первым вопросом понятно, — сказал Сергей Громич. — А второй какой будет?

— Не спеши. Так вот, дети, к этому празднику готовятся торжественные мероприятия, в том числе большая концертная программа, состоящая из репертуара нашей школьной самодеятельности. И я прошу тех, кого Елена Васильевна пригласит на репетиции, отнестись к этому добросовестно, чтобы мне не пришлось краснеть за вас.

— Не волнуйтесь, не подведем, — заверил Игорь Куница, первый школьный солист, чем и покорил привередливое сердце Тамилы Вукоки, и не только ее. — Она уже предупредила, чтобы я пришел. Сбор назначен на пятницу, на восемнадцатое число, — уточнил он для порядка.

Мальчик не подозревал о своих преимуществах, и в их дуэте с Сергеем Рудиком верховодил Сергей. Возможно, потому что имел яркую внешность — высокий рост, широкие плечи, узкую и гибкую талию — и это позволяло ему чувствовать себя свободно, независимо, хотя осознанного в том ничего не было. Природа сама пока что руководила мальчиком, вооружив его тонкой интуицией. А Игорь с первого взгляда не бросался в глаза, держался скромно, даже как-то закомплексовано.

— И меня уже приглашали на репетицию, — отозвалась Киля Калина.

— И меня, и меня, — послышались голоса других участников школьной самодеятельности.

— Понятно. Теперь второй вопрос. Этот учебный год будет проходить, что естественно и закономерно, в свете нашего юбилея. И было бы хорошо прибавить к основным торжествам что-то свое — интересное, полезное и содержательное, что могло бы на круглый год наполнить нашу жизнь смыслом и оставить после нас след в истории школы.

— Давайте соберем гербарий, а после окончания школы оставим его здесь на память о нас, — послышался несмелый голос Саши Верхигоры.

— Предлагаю сделать большой аквариум и завести рыбок. Пора заводить в нашей школе живой уголок.

— А кто будет присматривать за рыбками? — возразили Толе Ошкукову.

— Зачем за ними присматривать? Зимой они сами подохнут от холода.

— Ты еще своих мышей сюда принеси!

— Лучше покрасить окна и прицепить табличку, что это наш подарок школе, потому что дирекция еще сто лет не приведет их в порядок.

— Тамила! Не ждала от тебя такой резкости. Дети, не устраивайте базар, — прекратила Раиса Ивановна пустую болтовню. — Идея с гербарием мне, в самом деле, понравилась. Ты, Саша, можешь сама это сделать. А нам нужно что-то масштабное, массовое. Если не возражаете, я внесу свое предложение.

В классе одобрительно загалдели. Этот гул прокатился затихающей волной и растаял в тишине — одиннадцатиклассники ждали чего-то необыкновенного. «Ну, чистые тебе дети, — подумала Раиса Ивановна. — Ждут конфетку, какую-нибудь диковину из кармана».

— Давайте начнем собирать местный фольклор: легенды, мифы, повествования, документальные свидетельства и тому подобное. А что? Объявим конкурс на лучшее сочинение, выберем жюри. Попробуем сначала в классе, а потом, если получится что-то стоящее, пригласим присоединиться учеников других классов, по их желанию.

— А нам тоже можно принимать участие в конкурсе по желанию? — невинно спросил Григорий Траппер.

Об этом Раиса Ивановна не подумала, почему-то была уверена, что идея заинтересует исключительно всех, подстегнет молодой энтузиазм, что дети напишут много замечательных произведений, и в тех произведениях к ней стекутся воспоминания людей, которым есть что сказать, а сами они написать не умеют, словом, намечтала себе всего наилучшего. И вот — в ее небесные палаты залетела первая земная ласточка.

— Нет, попробовать написать сочинение должен каждый из вас, иначе не стоит и начинать. Это уже будет не дружная инициатива нашего класса, не образец для подражания, не полезное начинание в честь юбилея школы, а клуб по интересам.

— Ты что, в натуре, губишь дело? — цыкнул Славка Мацегоров на своего хитроватого приятеля.

— Так ведь снова все будет несправедливо, — огрызнулся Григорий. — Сочинение есть сочинение. А я наделаю ошибок или предложение неудачно построю, и прощай победа, — пусть я хоть и наилучший материал соберу.

— Я тоже могу ошибок наделать, — поддержала Григория Оля Дидык, слабенькая ученица, ограниченная и ленивая.

— Писать письменную работу по литературному произведению легче. Там лишнего не накрутишь, так как можно текст из учебника запомнить, — прибавил сомнений Николай Лоскутов.

— Дайте и мне сказать, — вскочил Евгений Дычик. — Значит так. Нужно создать издательскую группу, ввести туда редактора, корректора. Кого там еще надо?

— Замечательная мысль, — подхватила брошенную судьбой соломину Раиса Ивановна. — Молодец Евгений. Сочинения соберу я, а издателям буду отдавать без фамилии, чтобы не сработали личностные симпатии.

— А почерк? — подала голосок Галина Пискун.

Но Раиса Ивановна уже получила завершенное, полное представление о будущем мероприятии, имела уверенность, что идея будет жить, более того — станет началом долголетней работы. Непрерывный конкурс, итоги — раз в квартал, издание газеты, организация кружка «Молодое перо», отбор талантливых детей, целевая подготовка... Одним словом, Васюки — шахматная столица мира.