Страница 98 из 108
Глухую калитку в стене, окованную медными бляхами и располосованную вдоль и поперек железными поясами, отворила дебелая, очень представительная молодая женщина.
— Вы к кому?
Оголенные ее руки были по локти розово распарены. Наверное, только что оторвалась от стирки. Мгновенно узнал ее по ориентировочным приметам — служанка Барбара. Обслуживает семью Шееров в утренние часы, до полудня.
— С фронтовым приветом! — бодро произнес лейтенант, любезно улыбаясь.
Глава двенадцатая. ПО ПРИКАЗУ КРЕМЛЯ
— Что–то я вас никогда не видела, — нерешительно произнесла служанка.
— А что вас беспокоит?
— Не знаю, как доложить фрау.
— А, так фрау Шеер дома? Я к ней. Можете отрекомендовать: прибыл Отто Шульц, фронтовой друг Адол ьфа.
— Подождите, я сейчас…
Отто Шульц укоризненно заметил:
— На улице? Такая очаровательная фрейлейн и такая неделикатная к фронтовому офицеру… Как вас зовут, чтобы я знал, кто проявил к героическому вермахту неслыханное неуважение?
Служанка покраснела, спрятала руки под фартук — на нее подействовали и комплимент, и угроза.
— Извините, господин офицер. Вы просто меня не дослушали. Я прошу вас подождать в гостиной. Почему вы решили, что на улице?.. А зовут меня Барбарой.
— Благодарю, фрйлейн Барбара! И прошу прощения за свои поспешные выводы. А все фронт! Мы там грубеем, гражданская жизнь с ее нормами для нас — словно мираж.
Он подхватил чемодан с саквояжем и переступил порог дома. Барбара закрыла «ворота» большим ключом и на железный засов. Теперь в усадьбу можно было войти только с помощью тарана.
В холле на Отто Шульца сразу же нахлынули запахи, которые он забыл с начала войны. Те самые специфические, едва уловимые молочно — сладкие ароматы, говорящие безошибочно: в доме — новорожденный. Отто Шульц заволновался, радостное возбуждение охватило его. Вот это новость для подполковника! Ну, Константин Васильевич, за такое потрясающее сообщение с вас причитается! И по большому счету… Интересно: сын или дочка? Сейчас обо всем узнаем…
Сверху по широкой деревянной лестнице сошла пожилая женщина. Холодно взглянула на незнакомого офицера:
— Вы ко мне?
— Рад вас приветствовать, фрау Шеер! Я вас сразу узнал — Адольф так много рассказывал.
— На него это непохоже, — невозмутимо возразила она.
Отто Шульц не терялся.
— Мы все мало ценим то, чем владеем ежедневно и ежечасно. Но все, что оставляем дома, цепко удерживаем в памяти и сердцах, как самую дорогую ценность. — Он резко изменил тему: — Собственно, я выполняю волю Адольфа. Он говорил мне: если случится побывать в Берлине, обязательно навестить вас. Мол, встретят приветливо и гостеприимно. К сожалению, я здесь только проездом — транзит с пересадкой в Берлине. — Он глянул на часы, — Через три с четвертью часа я должен вернуться на вокзал.
Наверху мелькнула еще одна женская фигура — легкая, подвижная, ладная.
— Фрейлейн Бергер! — восторженно воскликнул бравый фронтовик. — Узнаете ли вы старого друга Отто Шульца? — Этим он сразу сообщил, как его теперь зовут.
— Отто, вот это сюрприз! — такой знакомый и сейчас неподдельно взволнованный голос, — Невероятно, вы — и здесь! Какими ветрами?
— Ветры дуют с Востока! — выразительно сообщил Отто.
Кристина счастливо засмеялась. Она уже стояла перед ним — молодая, обаятельная, вся какая–то сияющая. А он не умолкал:
— Вот приехал: дали отпуск. Впервые за войну.
— А к нам вы надолго?
Он снова взглянул на часы:
— К сожалению, уже только на три часа и с семью минутами. Как летит время!
— Так скоро…
— Что поделаешь? Но позвольте прежде всего пожелать самого крепкого здоровья и счастья в жизни вашему ребенку.
— Кто вам сказал об этом, Отто?
— Воздух! В этом доме пахнет новорожденным… Сын или дочь?
Ответила фрау Шеер, с достоинством и даже несколько вызывающе:
— В роду Шееров рождаются только сыновья.
— Как назвали?
Теперь ответила Кристина, наследуя торжественные интонации фрау:
— В роду Шееров новорожденного всегда нарекают только именем деда.
— Выходит — Теодор, — продемонстрировал свою осведомленность Отто Шульц, — Прекрасная традиция! А как называете ласково?
— Тедди.
— Хотя появление Тедди для меня неожиданность, — молвил Шульц, — подарки — при мне.
Он раскрыл чемодан и начал выкладывать на журнальный столик по порядку: добрый кусок толстого сала, тяжелые кольца домашней колбасы, увесистую духовитую буханку — паляницу, связку сочного лука, пучки чеснока — типичные «дары Восточного фронта». И само собой — большие плоские банки консервов, которые желтели смазкой на серебристых боках.
— Ну что вы, господин Шульц? — слабо пыталась отказаться от этих щедрот фрау Шеер. — Вам самому ничего не останется.
Гость поучительно изрек:
— Солдаты фюрера, да будет вам известно, не голодают! Еще бы! Нас кормит вся Европа!.. А здесь, у вас в Берлине, я сам это видел — в продуктовых магазинах выставлены одни муляжи.
— Как жаль, что у вас так мало времени, — грустно заметила Кристина.
— Что поделаешь — идет война! — со значением ответил Отто Шульц. — События на фронте не ждут и не считаются с нашими настроениями. — К фрау Шеер: — Горячее дыхание войны гонит людей, словно соломинки, в самое пекло.
— Мы вас и встретить не можем как следует, — вздохнула Кристина. — Вот и сейчас у меня время прогулки с маленьким…
— Далеко?
— Да нет, в нашем садике.
— О! Вы позволите мне составить компанию?
— Неплохая мысль! — поддержала фрау Шеер. — А я тем временем успею что–нибудь приготовить. Нехорошо провожать в дорогу солдата с пустым желудком.
Вит встретил хозяйку бурными прыжками. Отто Шульца пес настороженно обнюхал, а потом встал между ним и коляской. Его маневр был замечен.
— Удивительный пес, — сказала Кристина, — Никто его этому не учил, а он считает своей первейшей обязанностью защищать Феденьку.
Это милое неожиданное «Феденька» прозвучало как–то удивительно мягко.
«Да, родился Федор, — мысленно согласился посланец из Москвы, — а никакой не Теодор. Боевой мальчишка, с пеленок — конспиратор».
— Где поселили собаку? — спросил лейтенант.
— Вот, как Диоген, живет в пустой бочке. Ее приспособили под собачью будку.
Когда они отошли порядком от дома, Отто Е1ульц внезапно остановился:
— Мария!
Она замерла, чувствуя, что сейчас произойдет что–то необычное, иначе Алексей Марков даже наедине не позволил бы себе назвать ее настоящим именем.
— Я уполномочен сообщить вам: Указом Президиума Верховного Совета СССР вы награждены орденом Красного Знамени. От души поздравляю!
На глаза Кристины навернулись слезы.
— Служу Советскому Союзу! — ответила она едва слышно, а хотелось крикнуть на весь свет.
— Еще раньше вас наградили медалью «За боевые Vзаслуги» и повысили в звании. Теперь вы — старший лейтенант Красной Армии.
— Служу Советскому Союзу! — шепотом произнесла взволнованная женщина.
— Это по приказу Кремля вас наградили орденом Красного Знамени. За баззаветную храбрость и непоколебимую преданность социалистической Родине, Коммунистической партии и героическому советскому народу. А еще, Мария, вам передает привет Костя, он думает о вас, — продолжал Марков, не давая ей свободной минуты на эмоции — времени было в обрез, а задание необходимо выполнить в полном объеме. Сколько было потрачено усилий и привлечено людей, чтобы он всего лишь на несколько куцых часов попал в Берлин! На свидание, которое, в общем–то, было служебным…
— Как он т а м? — спросила тихо.
— Как вы здесь, ждет не дождется встречи с вами.
— Вы сказали: «он думает о вас»…
— Да! Это его мысли и указания направляют здесь все мои действия. Каждый свой шаг я сверяю с его наставлениями.
Помолчали. Марков сказал, словно извиняясь:
— Время идет, Кристина!
— Вы в самом деле сегодня…