Страница 92 из 108
— Адольфа Шеера знакомые с Кавказа считают погибшим. Неожиданная встреча. Жив? Ведь его самолет упал на территории русских. А там — плен. Бежал? Как, где, когда? Значит — проверка. И немедленно выяснится: Адольф Шеер — совсем не тот, за кого себя выдает. Короче говоря, провал обеспечен.
Калина тяжело вздохнул — ничего не возразишь, логика — не эмоции.
— Так кого же вы можете порекомендовать?
— Алексея Маркова.
— Вот это — дело. Если не ошибаюсь, он привлек «Студентку» к нашей работе и дважды выходил на связь с ней в тылу врага?
— Так точно. С начала войны — у генерала Роговцева. Подготовить вызов в Москву?
— Не спешите. Мы должны точно знать, что со
«Студенткой» ничего не произошло. Выясните, кому из наших людей в Берлине это сделать удобней. Передадим приметы, адрес местожительства.
— И временную особую примету, — добавил Калина.
— Разумно. На каком она месяце?
— На восьмом…
— Значит, ей необходимо как можно больше бывать на свежем воздухе. Это значительно упрощает задание берлинского товарища. Если получим положительное сообщение, начнем готовить Маркова к путешествию в Берлин — туда и обратно.
Была уже глубокая ночь.
Глава восьмая. «Я НЕ ПРОШУ — Я ПРИКАЗЫВАЮ!»
Вилли Майер нашел время, чтобы заглянуть к Шеерам только в последний день февраля. Фрейлейн Кристина вышла с ним в садик. Как и всегда, когда им нужно было поговорить наедине.
Уже по — весеннему тепло пригревало солнце. На деревьях набухли липкие почки. Пахло и травами, которые просыпались после зимы.
Кристина совсем утратила свою былую девичью легкость. Ходила медленно, тяжеловато, вперевалку.
Теплеет… Со следующего дня начнется март, а там и первый четверг, в который Кристине надо ехать к Охотничьему замку в районе Вильмерсдорфа.
Маршрут: «Шмаргендорф», «Далемдорф», Кени–гин — Луизе до замка. В первый четверг марта. Время — без изменений.
Далековато. Хорошо еще, что в последний раз: приближается время родов.
— Что нового, Вилли? — начала она разговор.
Майер знал, что ее интересует: к глубокому сожалению, не его личная жизнь. Она даже сейчас не утра тила в его глазах своей прелести, хотя лицо ее попол пело, покрылось желтизной. Но разве это навсегда? Вскоре краски юности вновь вернутся, и она расцветет с новой силой, как это происходит со всеми женщинами. Что же ему остается, на что надеяться? На время, которое залечивает душевные травмы. Он — рядом, а это много значит… Что сейчас? Идет не утихая война. Но и она кончится когда–то!
— Почему молчите, Вилли?
— Просто задумался…
— Над чем?
— Так — безотносительно. Вы спросили, что нового. Вестей много, с чего начинать…
Кристина усмехнулась:
— Хоть это и банально, но начинают сначала.
— И продолжают последовательно, — подхватил Майер.
— Я слушаю вас.
— В последние дни Хейниш ездил по концлагерям. Я, разумеется, с ним. Нас сопровождал давний знакомый по Кавказу Султан Гирейклыч.
— Сбежал все же…[28]
— Теперь он сотрудничает с СД.
— О таких вещах, Вилли, прошу вас сообщать как можно подробнее, — сказала Кристина. — Говорите, что удалось узнать.
— Пока что мои сведения куцые. Мы только начинаем разворачивать свою деятельность. Все новости имеют давность буквально в несколько дней.
— Ничего, послушаем. О чем–то ведь говорили в дороге?
— Этот кавказский князек из Адыгеи возглавляет так называемую «народную партию горцев Кавказа». На самом деле она является своего рода агентурноразведывательным питомником. Контингент в «партию» набирается из людей, которые изменили и подняли руки на Отчизну. Прием в «партию» осуществляется в концлагерях.
— То есть как это?
— Там новые «партийцы» собственноручно казнят пленных, согласно приговорам лагерной администрации.
— Выродки!
— Как на подбор… Он передал нам одиннадцать таких «партийцев» — палачей. Заглянули мы также к «белому генералу» Шкуро.
— Ну и что же он?
— О! Шкуро организовал собственную «казачью» шпиенско — диверсионную школу «Атаман». Из нее он выделил нам на первый раз семерых «казаков».
— Вилли, понимаете ли вы, как важно…
— Ах, Кристина! Я все прекрасно понимаю. И вот вам доказательство — подробное изложение всего, о чем я вам рассказал. А также список нашего «контингента», фамилии, псевдонимы, приметы.
— Блестяще! Это все?
— Срок подготовки агентов минимальный — месяц. Почему? Потому что искусству убивать, вредить, разрушать их уже научили. Заброска состоится с аэродромов Крыма в разные районы Кавказа. Точнее о месте и времени смогу сообщить позже.
— Лихо взялся Хейниш, — отметила Кристина.
Вилли проговорил задумчиво:
— Вообще–то после вызова к Кальтенбруннеру Хейниш был сам не свой. Теперь изо всех сил старается…
— А что произошло, не знаете?
— Какая–то странная и непонятная история. Для меня лично — полнейшая загадка. Может, получил хороший нагоняй? Все началось с того, что Хейнишу неожиданно повезло — он случайно задержал русского разведчика.
— Что? — стремительно повернулась к нему Кристина, — Кого арестовали?
— Фамилия — Астафьев. Больше ничего не известно. Немецкие документы оказались фальшивыми. — Он неожиданно спросил: — Вы знали такого?
Но что могла ответить Кристина о незнакомом разведчике? Могло ли играть какую–то роль настоящее имя, когда действенными были только пароли и опознавательные знаки? Например, радиограмму, которую она передала на встрече, не сможет «прочитать» даже тот лейтенант с рыжими усиками, взявший ее для передачи Центру, потому что сообщение изложено шифром, ключ от которого знает она одна… Вот встретились они, но известно ли им что–либо друг о друге? Ничего. Только внешность.
— Когда это произошло? — спросила утомленно.
— Как раз за день до нашего отъезда. Поэтому я и не успел вам рассказать.
Кристина быстро высчитала. Тот самый день единственной пока еще контактной встречи! Случайное совпадение?
— В какое время? — спросила она.
— Точно не помню. Вечером, уже наступали сумерки.
«Вечером, — все большее беспокойство охватывало Кристину, — А мы встретились под вечер. В тот же день…»
— Вы присутствовали при этом?
— Нет, не довелось.
— Видели задержанного?
— Да, Хейниш вызывал меня.
— Какой он из себя?
— Обыкновенный. Волосы такие светлые, что и бровей не видно. Маленькие глаза, острый нос. И самое интересное — этот русский носит усики «под фюрера». Русые усики…
— Военный?
— Неизвестно. Но одет он был в форму лейтенанта инженерных войск.
Сердце у Кристины словно оборвалось. «Он!»
— Как же его раскрыли? — глухо спросила она. сдерживая слезы. Ну чего они набегают на глаза? Ей т — ак нужна выдержка… Выдержка — во что бы то ни стало!
— Астафьева узнал и выдал бывший репатриант из Поволжья. Хейниш схватил разведчика, едва тот вышел из домика, где находилась радистка.
— Ее тоже схватили?
— Нет, ее не арестовали… Астафьев успел предупредить ее криком.
— Она спаслась? — обрадовалась Кристина.
— К сожалению, бежать было невозможно. Домик окружили. Бежать — безнадежно. Но она успела сжечь шифры и шифровки.
«Успела ли передать? Вероятно, нет… Все произошло так быстро и неожиданно…»
— Ее пытали? — глотая слезы, спросила Кристина.
Вилли мягко ответил:
— Она погибла, Кристина. Отстреливалась отчаянно — одного убила, двоих ранила. За это ее буквально изрешетили из автоматов…
— Смелая девушка…
Очень! — согласился Вилли.
— Как она выглядела?
— Знаете что, фрейлейн, — рассердился Майер, — давайте прекратим этот разговор, на вас лица нет! Если бы я знал, что вы так впечатлительны… Спрашивать о таком в вашем деликатном положении!
— Ну хорошо! — пересиливая себя, изменила Кристина тему. — Вы говорили, что Хейниш… Словом, какая связь между поимкой разведчика и нагоняем от шефа