Страница 21 из 96
Появление радиосвязи в начале XX века значительно упростило управление морскими операциями. Но оружие оказалось обоюдоострым. В предыдущей главе показаны последствия вмешательства Адмиралтейства в действия командиров на местах. Кроме того, следует помнить: дуговые и искровые передатчики, использовавшиеся кораблями в 1914 году, грохотали по всему диапазону средних волн, и перехватить передачу мог любой корабль, находящийся поблизости. Корабль в море, использовав передатчик, чтобы послать сообщение или ответить на вызов, тем.самым немедленно сообщал о своем присутствии любому вражескому кораблю в этом районе. Хотя в те времена корабли не располагали возможностями пеленгования, они могли оценить расстояние до передатчика, определить его принадлежность (английский или немецкий), иногда установить позывные.
Командующий Китайской эскадрой Джеррам, зона ответственности которого была очень велика, в сентябре 1914 года решил, что его флагманский корабль должен хранить радиомолчание. Неудобства оказались так велики, что Джеррам предпочел остаться в береговом штабе. Но в дни, непосредственно предшествующие Коронелю, Крэдок должен был рисковать. "Гуд Хоуп", "Канопус" и "Глазго" были разбросаны по морю, и их передатчики выдавали их место. А фон Шпее, корабли которого были сведены в одну эскадру, для всех своих сообщений использовал передатчик одного из легких крейсеров, посеяв у противника роковое заблуждение, будто у Коронеля нет никого страшнее "Лейпцига". Немцы очень осторожно использовали радиопередатчики, обходя мыс Горн, чтобы не выдать своего приближения к Фолклендам. Однако точно так же и фон Шпее остался в неведении относительно прибытия мощных британских сил. Линейные крейсера пересекали Атлантику при строжайшем радиомолчании. Соединившись с эскадрой Стоддарта у рифов Аброльос, Стэрди приказал, чтобы любые радиопередачи велись только через "Глазго" и "Бристоль", чье присутствие у восточного побережья Южной Америки не было секретом для противника
.
Бой у Коронеля
День 1 ноября выдался тихим и ясным, лишь небольшие облачка проносились по небу. Но ветер был сильным, он развел большую волну, которая не позволила спустить шлюпки, поэтому депеши Адмиралтейства были переправлены с "Глазго" на "Гуд Хоуп" в маленьком бочонке. Однако ничего нового Люс Крэдоку не сообщил. Из перехваченной в 13.50 радиограммы "Лейпцига" можно было сделать вывод, что этот крейсер бродит, как кошка, сам по себе. Поэтому Крэдок развернул эскадру в линию с интервалами в 15 миль между кораблями и пошел на северо-запад, пытаясь обнаружить германский крейсер. Тем временем сильный ветер превратился в настоящий шторм, когда в 16.20 Люс заметил справа по носу дым.
Но на беду Крэдока "Лейпциг" находился здесь не один. Фон Шпее давно выбрал в качестве маршрута в Атлантику путь вокруг мыса Горн. 27 октября его корабли заправились углем на острове Мас-а-Фуэра. Он знал, что может встретить только эскадру Крэдока, которой не опасался. Более того, германский адмирал решил, что его попытка обмануть неприятеля фальшивыми радиопередачами "Лейпцига" удалась, и англичане разделились. Поэтому 29 октября он приказал своим кораблям собраться в районе Вальпараисо.
В результате 1 ноября он находился южнее Вальпараисо, когда в 2.50 пришла радиограмма от судна снабжения "Геттинген", отправленного в Коронель: "Британский легкий крейсер стал на якорь на рейде Коронель 31 октября в 19.00". Фон Шпее решил поймать его. "Шарнхорст" и легкие крейсера должны были перекрыть северный выход между островом Сайта-Мария и Коронелем. "Гнейзенау" должен был караулить проход Бока Чико. В случае необходимости, фон Шпее планировал послать в бухту легкий крейсер чтобы вынудить чилийские власти выполнять положение о 24-часовой стоянке.
Однако "Нюрнберг" находился пока что слишком далеко на северо-востоке, да и "Дрезден" отстал от броненосных крейсеров на 12 миль. Впрочем, немцы не знали, что "Глазго" утром покинул бухту. Такова была дислокация сил обоих адмиралов, когда в 16.30 "Лейпциг" заметил справа по борту дым и повернул, чтобы проверить, кого он обнаружил. В результате, когда эскадры встретились, ни один из адмиралов не подозревал об этом.
Оба они надеялись отрезать и уничтожить одинокий крейсер противника. Надежды англичан окрепли, когда был замечен "Лейпциг", именно тот крейсер, который и ожидал встретить Крэдок. Немцы первым заметили "Глазго", на потопление которого рассчитывал фон Шпее. Однако на этом сходство закончилось. Немцы имели на 2 легких крейсера больше, хотя это преимущество не имело решающего значения. Важнее было то, что они имели почти двойное преимущество в весе бортового залпа, а артиллеристов "Шарнхорста" и "Гнейзенау" нельзя было даже сравнивать с резервистами, которые стали к орудиям "Гуд Хоупа" и "Монмута".
Немцы Англичане Название Вес бортового залпа (кг) Название Вес бортового залпа (кг) "Шарнхорст"866 "Гуд Хоуп"707 "Гнейзенау"866 "Монмут"408" "Лейпциг"80 "Глазго"161 "Дрезден"95 "Нюрнберг"80 В 16.40 Люс, который был послан узнать, кому принадлежит облако дыма на горизонте, обнаружил германскую эскадру. "Отранто" и "Монмут", которые находились ближе всего к "Глазго", поспешили на помощь. Но Люс немедленно развернулся и, выжимая из своих машин абсолютно все, помчался на соединение с эскадрой. Он сообщил Крэдоку по радио потрясающую новость: обнаружен не только "Лейпциг", но и броненосные крейсера фон Шпее. Дальнейшие действия Крэдока объяснить довольно сложно. Он находился в открытом море и мог спокойно уйти в любом направлении. Эскадра фон Шпее не догнала бы его. Германские крейсера следовали со скоростью 14 узлов, и им требовалось много времени, чтобы развести пары. Кроме того, они имели преимущество в скорости самое большое 0,5 узла, если имели его вообще. В соответствии с инструкциями Адмиралтейства Крэдок был просто обязать повернуть на юг и двигаться на соединение с "Канопусом". Три соображения, пожалуй, могут объяснить решение Крэдока. Не в традициях британского флота было избирать бегство. Не раз более слабые британские эскадры добивались победы. Кроме того, над Крэдоком незримо витала тень Трубриджа, обвиненного в трусости. Он не хотел попасть в аналогичную историю. И наконец, Крэдоку совсем не требовалось уничтожать германские крейсера. Он мог только повредить их. Находясь на другом конце земного шара, поврежденные германские корабли теряли всякое значение, так как отремонтироваться они не могли.
Приняв решение дать бой, Крэдок пошел на сближение с германской эскадрой. Он намеревался как можно быстрее выйти на дистанцию стрельбы 152-мм орудий, которые составляли его главную огневую силу. Кроме того, он торопился использовать последние часы светлого времени. Не совсем понятно, почему он оставил в составе эскадры "Отранто". Вспомогательный крейсер ничем ему не мог помочь, зато представлял собой прекрасную мишень для германских орудий. В 16.47 "Лейпциг" опознал "Глазго" и "Монмут" и сообщил об этом адмиралу. Фон Шпее колебался не дольше Крэдока. Адмирал приказал "Нюрнбергу" и "Дрездену" присоединиться к нему и полным ходом пошел навстречу противнику. Он намеревался отрезать Крэдока от нейтрального чилийского берега и выиграть наветренную позицию.
Анализировать решение фон Шпее нет необходимости. Если бы в составе британской эскадры обнаружился "Канопус", превосходство в скорости позволило бы немцам избежать боя. Процитируем германского историка: "Шарнхорст" поднял флажный сигнал: "Преследовать противника. Полный вперед". Когда сигнал был спущен, флагманский корабль повернул вправо на неприятеля. Пенистые валы прокатывались над палубами кораблей, когда они повернули и пошли против волны… Германские корабли содрогались от тяжелой вибрации работающих машин. Дым тяжелыми клубами валил из труб и стелился за эскадрой… Адмирал опасался ночной темноты, которая могла укрыть врага… Минуты летели одна за другой, и так прошел почти час. В 17.50 показался еще один корабль. Это оказался "Гуд Хоуп", который занял место во главе английской колонны… Теперь две эскадры двигались сходящимися курсами на юг, на мачтах взвились стеньговые флаги. Как только солнце скрылось в кроваво-красном море, бой начался".