Смерть наудачу

– Никогда не пойму, – сказал я, поздоровавшись, – почему ты каждое утро так много готовишь? Судя по количеству печений-варений, твоей стряпней можно накормить целую роту боевых оборотней. А едим мы только втроем.

Сульма повернула голову, не переставая помешивать что-то в чугунном котелке. Над головой кухарки поднимались разноцветные пузыри. Они беззвучно лопались, но брызги не разлетались по кухне – падали обратно в котелок. Простенькое, но эффективное колдовство. Очень практичное.

Сульма – личоборотень, то есть мертвая колдунья. Не слишком приятная профессия, по-моему. Но моя кухонная волшебница не поднимает червивых мертвецов, чтобы проводить загадочные эксперименты. Она практикует кулинарную магию. И лишь за это я готов незамедлительно поставить ей памятник из цельной мраморной глыбы. Например, в холле. Когда заработаю достаточно денег, конечно…

– Вы шрете за десятерых, господин Наследи, – улыбнулась старушка. – Кроме того, наш мальчик обошает плотно поесть.

Несмотря на задеревенелые губы и ядовито-желтые клыки за ними, улыбается она тепло и открыто. Сульма вообще молодец! Не обращайте внимания на почти облысевший после смерти череп. Постарайтесь не замечать некоторые странности Сульмы – она не выговаривает буквы «ж» и «щ». И не смотрите на костлявые руки с длинными когтями, на впалые щеки и красные огоньки глазных яблок. На самом деле перед вами настоящее воплощение доброты и жизнерадостности, одетое в длинное черное платье, белоснежный фартук и миниатюрный поварской колпак на макушке.

– В таком случае Лумилю приходится кушать еще за два десятка ртов. Иначе мы скоро погибнем под завалами твоих замечательных блюд.

– Он ест поменьше вашего, – пожала плечами Сульма. – И на самом деле еды не так уш много. В последнее время вы почти не зарабатываете, а мне не хватает дюшины пуков демондрагоры, полкило лимонного лука, ванильной соли и…

То время, которое требуется кухарке для оглашения предлинного перечня кухонных тайн, у меня уходит на поглощение пищи. Я хватаю ближайшую тарелку и, даже не разбирая содержимого – все равно вкусно, – мигом опустошаю ее.

– А еше нам необходим подвал, господин Наследи! Подумать только, наш дом стоит на голом магасфальте! Ни подземного хранилиша, ни холодильных установок. Вы хоть знаете, что в кладовой на первом эташе сгнила вся пострел-картошка?

– Впервые узнаю об этом.

– Нушен подвал, – не слышала меня Сульма. – Кроме того, у нас заканчиваются запасы белого перца и сливочного фарша. Когда вы, наконец, перестанете болтаться без дела и займетесь каким-нибудь расследованием? Я не буду готовить вам ши из древесных опилок! На них не прошивешь. Необходимы витамины, фрукты, энергетические овоши, в конце концов. А для этого нам понадобятся деньги…

Вечное нытье на тему моей несостоятельности мне изрядно надоело. Ну что поделать, если клиенты не визжат от восторга при виде вывески на углу дома: «Частный детектив Ходжа Наследи. Тайный сыск, официальные расследования. Убийства, изнасилования, кражи, грабежи, освобождение заложников, заговоры, покушения и многое другое. Нет ничего невозможного для господина Наследи, сыщика высшего разряда с лицензией Полицейского управления № 12450-432ХНА». Соглашусь, надпись немного двусмысленна, особенно эти «убийства, изнасилования…» Некоторые могут неправильно понять. Но вывеску разрабатывали в самом известном рекламном агентстве – «Хитрус и сыновья». Они убеждали, что, разместив такую дощечку, я в жизни не отобьюсь от орды заказчиков. А, следовательно, деньги рекою потекут в мои ладони.

Но реальность жестока.

Последнее громкое дело, подарившее мне дом, принесло также в мой бюджет немалые дивиденды. Впрочем, их пришлось потратить: размещение дома на проспекте Темного света, компенсация разрушений, учиненных ожившим домом, та же еда.

За несколько месяцев мне перепало всего лишь два расследования. Оба я провел блестяще, но без особого толку. В первом случае нашел пропавшего кота: плюс три валла за карабканье на дерево. Во втором – разоблачил неверного мужа: плюс пятнадцать валлов за хап-фотографии с голым дядькой в объятиях ночной зомбабочки. И все.

– Что вы собираетесь делать? – сквозь туман раздумий донесся голос кухарки.

– Работать, – буркнул я, придвигая очередную тарелку. – Сейчас все брошу и примусь…

– Не забудьте прикупить продуктов.

На столе передо мной появился туго свернутый список. На вид в нем было килограмма два. Да уж, кухня серьезно нуждается в подкормке.

– Ой, простите, господин, – в открытой кухонной двери показался низенький синекожий человечек. – Вы уже завтракаете, н-да? Неужели Малыш вас опять разбудил?

Я отмахнулся от дворецкого, не поднимая взгляда. Мое внимание всецело поглощала тарелка с десертом.

Ожидалось, что Лумиль тоже приступит к потрошению моих внутренностей. Мол, надо дом починить, мебель реконструировать, пригласить магуборщиков, а то кровавые пятна на втором этаже до сих пор не исчезли. И требуется целый фитильфургон стекла для замены в разбитых окнах, и можно еще заняться починкой разоренного арсенала…

Дворецкий – полная противоположность Сульмы. Если кухарка всегда жизнерадостна и часто улыбается, леприкон, напротив, – вечно унылое лицо, поникшие плечи и слезы на глазах. Даже гибель цветка в вазоне может повергнуть его в состояние депрессии. Меня же убивает сам леприкон. Попробуйте прожить в одном доме с говорящей печалью, к тому же увлекающейся черным юмором.

Эта парочка – дворецкий и стряпуха – мне как кость в горле. Хорошо, хоть заплатил им жалованье за десять лет вперед. Но больше ничего хорошего. Только упреки да намеки на мою бестолковость.

Есть свои минусы в работе сыщика, имеющего наемных работников. Каждое утро меня ожидает все тот же постылый разговор. Надо то, надо се. Где деньги, господин? Почему не работаете?

– И правда, Малыш сегодня очень возбушден, – заметила Сульма, чем подарила мне удивительную радость. Неужели не будет нравоучений и нытья?

– Еще бы, – подтвердил леприкон, – все горшки побил под оранжереей. И сортир сломал на втором этаже, н-да.

Кажется, дворецкий собрался расплакаться. Какая трагедия – разбитые горшки. Чем не повод для слез?

Я горестно вздохнул.

– Надо Малыша развлечь, – предложила кухарка, и мои плечи рефлекторно опустились до уровня столешницы. – Не хотите ли с ним погулять?

Если кто-то скажет, что Ходжа Наследи – счастливый папаша, то я тут же заеду в подбородок говорящему. Да, в моей жизни имелся небольшой опыт семейной жизни. Я был почти полгода женат. К тому же не на ком-нибудь, а на самой настоящей инспекторше Полицейского управления. Мы с Юласией довольно неплохо провели время в ее фамильном поместье. Медовый месяц, сладкие поцелуи, восторженные ахи при четырех полных лунах. А затем…

Дело в том, что я – активный ценитель женской красоты. Причем ценить ее больше всего люблю под одеялом. В общем, меня застукали на скамейке у Черного озера с одной молодой девицей. Все заверения в том, что в темноте я перепутал стройную черноволосую жену с дородной блондиночкой, пошли насмарку. Мне не поверили и вытурили из семейного гнездышка. Потом развод и гнетущее презрение всех валибурских полицейских.

Делить имущество не пришлось. Мы с Юласией не приобрели никаких ценностей при совместной жизни. И детей, к счастью, тоже.

Так что не думайте, что кухарка говорила о моем ребенке! Иначе обижусь. Ведь при длительной практике любовных похождений я наловчился стопроцентно гарантировать отсутствие последствий для моих пассий. То есть никаких округлых животиков, тошноты по утрам, чрезмерного поглощения селедки с медом – и розовощеких младенцев в пеленках под занавес пьесы. Как только заделаю кому-нибудь детишек – мигом репутация превратится в пшик. А репутация у меня – о-го-го! – «профессиональный ловелас и бабник», как судачат обо мне в определенных кругах.

Детей у меня нет! Зато есть Малыш.

Малыш – это дрянной, несносный, невоспитанный, злобный, каверзный, назойливый и беспринципный фамильный демон. Когда-то он сошел с ума вместе с прежним владельцем дома и убивал всех жильцов. Мне удалось разоблачить его пакости, но как-либо воздействовать на бестелесную сущность я не смог. Фадем переродился, выздоровел и превратился в мою потустороннюю копию.